Потерять и обрести - Паретти Сандра (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Эрера вздрогнул. На палубе раздался крик. Кто-то с грохотом бежал к ним. Дверь каюты распахнулась, влетел мужчина, такой же бледный, как Эрера, с такими же потрескавшимися губами. Захлебываясь, он выпалил:
– Земля, капитан… корабль… наш корабль! «Сан-Доминго». – Он безумно захохотал, бросился Эрере на шею. – Вода… вода…
Эрера стряхнул его, бросил Каролину и выбежал наружу, за ним с диким хохотом помчался мужчина.
Беготня и крики поднялись на корабле. Сверху грохотали, усиленные рупором, команды Эреры. Каролина выползла из каюты. Ноги не слушались ее, и она еле дотащилась до перегородки Тарра. Она уцепилась обеими руками за доски его клетки.
Тарр видел ее глаза, в которых не было ничего, кроме ужаса, полуоткрытые губы, дрожащие и неспособные сложить ни одного слова. То, что она стояла перед ним, свободная и невредимая, казалось ему чудом. Он последовал за ней в плен, чтобы защищать ее, но пока был обречен быть лишь бессильным свидетелем ее страданий.
– Нам надо выжить, – сказал он. – У нас мало времени. Мы достигли земли, не так ли? Вот, слышите? – Его черты просветлели. – Они бросают якорь.
Теперь Каролина тоже услышала скребет лебедки, звон якорной цепи. Корабль содрогнулся, когда якорь упал на дно. Она кивнула.
– Я видела птицу, перед этим…
С глухим плеском на воду спускались шлюпки. Потом шум стих, и тишина опустилась на корабль.
– Они покинули корабль, – прошептал Гарр. – Тут уж никого не удержишь. Что с вами?
Каролина побледнела. Кажется, тот человек говорил еще об одном корабле? Что, если не было никаких шансов бежать и все сказалось напрасно?
– Там еще другой корабль, – тихо проговорила она. – Один из кораблей Санти, «Сан-Доминго».
Тарр вскочил. По его движениям она заметила, что он освободился и от цепей на ногах. Двумя руками он схватился за поперечные доски перегородки. Во все стороны полетели щепки, и дерево разломилось.
Он нажал на дверь: словно сухие стебли, треснули и раскололись доски под мощью огромного тела. Великан стоял перед ней. Его глаза сияли. Тарр с удовольствием распрямил затекшее тело. С какой радостью он подхватил бы сейчас Каролину, как ребенка, и унес прочь. Но он лишь произнес:
– Пойдемте!
Палуба была пуста. Паруса «Камелота» были спущены. Как гнезда парили над ними пустые платформы на марсе. Из камбуза распространялся острый запах быстро потушенного очага. Незакрепленный штурвал мотался из стороны в сторону.
Огромными скачками Тарр понесся к нактоузу. Оттуда открывалась хорошая перспектива. Они встали на якорь в бухте какого-то острова, опоясанного высоким, в человеческий рост камышом. Вдалеке обозначился чернильно-синий силуэт гористого побережья. И тут же был другой корабль. Обращенный к ним кормой, он стоял на якоре в прозрачной воде бухты на одной линии с «Камелотом», на его мачте развевался тот же пурпурный флаг с золотым крылатым быком. Палуба была пуста. Но тут причалила первая шлюпка с людьми Эреры, и матросы, отталкивая друг друга, стали карабкаться по веревочной лестнице. Нахмурив брови, Тарр посмотрел вниз.
– Этой своре всегда везет, – процедил он сквозь зубы. – Мы должны уйти, пока они не вернулись.
Они столкнулись с матросом, с осоловелым взглядом перегородившим им дорогу.
– Свиньи, – заплетающимся языком бормотал он, – оставили меня тут подыхать. Нажрались… – Он упал на колени.
Тарр потащил Каролину дальше.
– Мы не сможем ему помочь! Нам надо подумать о себе. – Он оглянулся. – Скорей на другую сторону! Здесь нет ни одной шлюпки!
Через несколько минут она уже парила в воздухе, уцепившись двумя руками за края шлюпки. Лодка мягко опустилась на воду. Каролина поймала канат, который Тарр бросил ей через поручни. С проворством, совершенно неожиданным для такого огромного мужчины, как Тарр, он соскользнул по канату к ней в шлюпку и схватился за весла. Мощными рывками, однако так, чтобы весла бесшумно входили в воду, Тарр начал грести к острову. Первые двести метров их еще закрывал клипер, но до берега было еще столько же.
С «Сан-Доминго» донеслись крики. Улыбка скользнула по лицу Тарра.
– Радостная встреча, – проронил он, – тем лучше для нас. – Он бросил взгляд через плечо на остров. – Держитесь крепче. Сейчас начнется!
Сильно наклоняясь вперед и откидываясь назад, он начал бешено грести. Шлюпка быстро понеслась к берегу. Легкий бриз шелестел в камышах.
Тарр, сидевший спиной к острову, не мог видеть темные фигуры, вдруг вылезшие из камышей, голые блестящие тела, бросившиеся в воду и плывшие к лодке. Он лишь видел ужас в глазах Каролины и услышал ее вскрик. Он опустил весла и обернулся. В тот же миг вокруг лодки из воды вынырнули головы негров. Испуская истошные вопли, они окружили лодку и выдернули весла из уключин. Багорный крюк со скрежетом вошел в дерево, шестеро негров потащили за собой канат и взяли шлюпку на буксир. Другие толкали ее перед собой по направлению к «Сан-Доминго». Каролина сидела, словно окаменев. Рядом с ней всплывали и снова уходили под воду черные, бритые наголо головы. С фырканьем они отплевывали воду.
Что-то темное плыло им навстречу, выгнутое, как рыбья спина. Потом Каролина разглядела, что это была форма. Чем ближе подходили они к «Сан-Доминго», тем больше такой растерзанной одежды плавало по волнам. В мертвой зыби слегка покачивались трупы, окрашивая воду в красный цвет. Каролина взглянула на Тарра. Он сделал движение, словно хотел отгородить ее от этой чудовищной картины. Но ей приходилось все видеть. Она не могла отвести взгляд от плывущих изуродованных трупов. В одном мертвеце она узнала метиса, охранявшего ее на «Камелоте».
На «Сан-Доминго» поднялся адский гвалт, когда была обнаружена лодка с двумя белыми. Тарр сидел, судорожно обхватив руками колени, словно должен был удерживать себя, чтобы не совершить отчаянного поступка.
– Вот что это были за крики, которые мы посчитали приветствием, – произнес он. – Команда «Камелота» попала в ловушку! «Сан-Доминго» был работорговым кораблем. Видите на плечах у негров выжженное «S»? Это рабы Санти. Они, должно быть, освободились и завладели «Сан-Доминго». А потом ждали. Поэтому на палубе было так тихо.
Тарр смотрел перед собой, на железные браслеты с обрывками цепей, все еще охватывающие его запястья и щиколотки. То, произошло там, на корабле, даже этого видавшего виды мужчину повергло в смятение, лишившее его слов, которыми он мог бы подбодрить Каролину. Она сидела, положив руки на колени и слегка запрокинув голову. Перед ней возвышалась громада «Сан-Доминго». С разъеденным ржавчиной и оплетенным водорослями корпусом, с разодранными парусами, корабль походил на блуждающий корабль-призрак.
Вся палуба «Сан-Доминго» была обагрена кровью.
На стойках поручней висели клочья мундиров сброшенных за борт трупов. Добытые в схватке с людьми Эреры ножи и другое оружие, сваленное кучей, были свидетельством не победы в бою, а резни, в которой изможденная голодом и жаждой команда вырезалась как скот.
У подножия грот-мачты высилась громадная фигура негра, судя по всему, предводителя. Он выделялся среди своих соплеменников не только гигантским ростом, но и наличием одежды – его тело было прикрыто ярко-красной туникой, доходящей до колен. У него одного не было оружия. Молча, лишь взглядами и жестами, он руководил этой оравой. Громкий шум, вызванный угаром победы, смолк по его знаку. Или предвкушение расправы над новыми белыми жертвами заставило их замолчать? Каролина видела перед собой голые тела: мощные, словно вырезанные из черного дерева торсы, согнутые, почти старческие спины, на каждой из которых горело выжженное «S», шрамы, следы перенесенной оспы и рубцы от плеток из кожи аллигаторов.
Привязанный к стене каюты, широко раскинув руки, как распятый на кресте, голый и неподвижный, висел Эрера. Он был еще жив. Его взгляд упал на Каролину, и сейчас, перед лицом смерти, все еще полный непримиримой ненависти!
Не в силах выдержать этот взгляд, Каролина отвернулась и увидела, как к ней подходил предводитель негров. На голову выше ее, он остановился перед ней. Теперь, вблизи, она заметила, что он был мулатом. Его кожа была приглушенного коричневого цвета кокосового ореха, волосы лишь слегка курчавились. Узкий прямой нос, неожиданно мягкие губы – все его лицо было отмечено печатью доброты, и жестокость, казалось, служила ему лишь маской.
