Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года - Васькин Александр Анатольевич (книги бесплатно читать без .TXT) 📗

В этом же доме Репин приступил к работе над одной из самых известных своих картин «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Собственно, за этой работой и застал его Толстой.

В тот октябрьский день 1880 г. Толстой был в Москве по издательским делам, а также занимался поиском учителей для своих детей. Он нашел время и для визита к Репину.

«Ах, все бы, что он говорил, я желал бы записать золотыми словами на мраморных скрижалях и читать эти заповеди поутру и перед сном…» – писал Репин. О чем же говорили Репин и Толстой, ветре-тившись в этом доме? Толстой, к удивлению Репина, назвал его любимые картины – «Бурлаки на Волге» и «Царевну Софью Алексеевну» – всего лишь этюдами, а наскучивший самому автору и давно забытый им холст «Досвитки» – картиной.

Эту последнюю, выделенную Толстым картину, Репин и стал заканчивать после встречи с писателем. Позднее она получила название «Вечорниц». А «Запорожцев» художник отставил, опять же из-за Толстого (закончил он их лишь в 1891 г.). Таким образом Репин воспринял толстовские заповеди.

Знакомство Репина и Толстого переросло в тесную дружбу. Когда через год Толстой поселился в Денежном (ныне Малом Левшинском) переулке в доме № 3 (не сохранился), Репин стал неоднократно бывать у него. «Часто после работы, под вечер, – вспоминал он, – я отправлялся к нему, ко времени его прогулки. Не замечая ни улиц, ни усталости, я проходил за ним большие пространства. Его интересная речь не умолкала все время, и иногда мы забирались так далеко и так уставали, наконец, что садились на империал конки, и там, отдыхая от ходьбы, он продолжал свою интересную беседу».

Нередко «интересная беседа» перерастала в спор, т. к. религиозно-философские воззрения Толстого не находили поддержки у Репина: «Что бы он ни говорил, – писал Репин, – но главная и самая большая драгоценность в нем – это его воспроизведение жизни. Вся же философия, все теории жизни не трогают так глубоко текущей жизни», «со своей веревочной сбруей и палочной сохой Лев Николаевич мне жалок».

Но в созданных Репиным портретах Толстого жалость эта не просматривается. Более всего чувствуется преклонение. У Ильи Ефимовича качество перешло в количество. Никого другого Репин не писал так часто, как Льва Николаевича – более пятидесяти раз! И Толстой этому не противился.

Иконография Толстого обширна, Репин явился одним из главных «иконописцев». Он рисовал Толстого везде – за столом и под деревом, на отдыхе и за работой, с женой и с книгой… «Л.Н. Толстой за письменным столом» (1887 г.), «Л.Н. Толстой в кресле с книгой в руке» (1887 г.), «Л.Н. Толстой на пашне» (1887 г.), «Л.Н. Толстой в Яснополянском кабинете под сводами» (1891 г.), «Л.Н. Толстой на отдыхе в лесу под деревом» (1891 г.), «Л.Н. Толстой в лесу» (1891 г.), «Л.Н. Толстой в белой блузе» (1909 г.), «Л.Н. Толстой в розовом кресле» (1909 г.), «Л.Н. Толстой в яблоневом саду» (две картины – 1912 и 1913 гг.), «Л.Н. Толстой с женой С.А. Толстой за столом» (1907 г.). И это все о нем…

А еще свыше двадцати зарисовок Толстого карандашом и акварелью, а также с десяток портретов членов семьи. Если к этому прибавить зарисовки Ясной Поляны и скульптурный бюст писателя, известный в трех вариантах, то набирается целая выставка репинских изображений Толстого.

Не обошел Илья Ефимович своим живописным вниманием и произведения Толстого. В 1880 г. им были сделаны рисунки к рассказу «Чем люди живы»; позднее – еще тринадцать к разным произведениям («Вражье лепко, а божье крепко», «Два брата и золото», «Так что же нам делать», «Первый винокур», «Власть тьмы», «Смерть Ивана Ильича»).

Однажды Репин обратился к Толстому с просьбой: нельзя ли ему приходить к писателю домой вместе с коллегами Суриковым и Васнецовым? Лев Николаевич был не против. На всех троих Толстой оказывал колоссальное влияние. «Мы чуть не лезли на стену от восторга – так он нас подымал, – вспоминал Репин. – В то время нас обогревало великое солнце жизни – Лев Толстой. Он (Суриков. – Авт.) часто захаживал ко мне, то я к нему. И я, еще со Смоленского бульвара, завидев издали фигуру Сурикова, идущего навстречу мне, в условленное время – вижу и угадываю: «Он был…». «Ах, что он сегодня мне говорил!» – кричит Василий Иванович. И начинался тут бесконечный обмен всех тех черточек великого творца жизни».

Осенью 1882 г. Илья Ефимович Репин съехал со своей квартиры в Большом Трубном переулке.

Земледельческий переулок, д. 7–9, где произошла первая встреча Льва Толстого и Ильи Репина. Фото 1954 г.

Земледельческий переулок, д. 7–9

Л.Н. Толстой в кресле с книгой в руке. С картины И.Е. Репина, 1887 г.

И.Е. Репин. Автопортрет, 1878 г.

Глава 11

Дом в Хамовниках. 1882–1901 гг

Хамовники – какое замечательное московское слово! В древней Хамовнической слободе в 1882 г. приобрел дом Лев Толстой, чтобы провести здесь без малого два десятка лет. С Хамовниками связан наиболее драматичный период творческой и личной жизни писателя.

Откуда пошло такое название – Хамовники? Предположения высказываются разные. Якобы давным-давно здесь стоял двор крымского хана, у стен которого торговали маленькими зверками – «хамами». Что это были за звери и на кого они были похожи, не ясно и сегодня. Есть и более поздняя гипотеза, согласно которой слово «хамовники» произошло от голландского слова «ham» – рубашка, белье. Да и у других соседних народов тоже есть похожие слова – у шведов (ham – «рубашка»), финнов (harne – «белье, сорочка») и т. д. Наводнившие в XVII в. Москву иноземцы обучали ткачей своему ремеслу; возможно, что от них и осталось такое название. Ходило даже такое выражение – продать «хаму три локти». Вот почему версия эта кажется более правдоподобной. Ведь слобода могла называться и Ткацкой.

Жители слободы занимались хамовным промыслом или, как говаривали в те времена, «белой казной». Обретавшиеся в слободе ткачи, полотнянщики, скатерщики изготавливали для царского двора различные ткани и материи (льняные и конопляные), скатерти и прочее. Интересно, что «государево хамовное дело» из всех казенных мануфактур, будучи одним из наиболее старых в Москве, отличалось наибольшим размахом. В Замоскворечье была еще Кадашевская слобода, также поставлявшая в казну ткань, но более тонких, дорогих сортов, чем Хамов-ническая.

Слобода эта была переведена в Москву из Твери, поэтому в «Переписной книге города Москвы 1638 года» она именуется как слобода Тверская Хамовная, у церкви Николы Чудотворца. Насчитывалось в ней на тот момент 65 «тяглых дворов», 4 «вдовьих двора», 3 «пустых двора», да еще и «двор попа», «двор дьякона» и «двор нищего». Деревянная церковь Николы, что упомянута в переписи, выстроена была еще в 1624 г. на деньги хамовников.

Почему храм освятили в честь Николы? Любили московские жители этого православного святого: так много стояло храмов Николы в Москве, что заморские гости в своих записках называли московитов «николаитами». Позднее, в конце XVII в. был сооружен и каменный храм Николая Чудотворца, сохранившийся до нашего времени. Стоит он в самом начале бывшего Долгохамовнического переулка, притягивая взоры своим удивительным, красочным обликом. Конечно, Лев Толстой не мог не бывать здесь – он являлся прихожанином этого храма, увековечив его в своих произведениях (ул. Льва Толстого, Д. 2) [18].