Мальтийская богиня - Гамильтон Лин (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Глава восьмая

— У меня две новости, которые, я думаю, будут вам интересны, — объявил Винсент Табоне, вглядываясь в наши лица, когда мы с Лучкой появились в его кабинете. Мой долгожданный триумф по поводу поездки Лучки на «роскошном автомобиле» был отложен, когда Табоне сообщил по телефону, что послал за нами патрульную машину. Но удивляло то обстоятельство, что я тоже была приглашена прокатиться до полицейского участка.

— Я узнал от итальянских властей, — продолжал Табоне, — что Мартин Галеа должен был лететь в Рим рейсом 6040 авиакомпании «Кэнэдиан Эйрлайнс». Его машина, «ягуар», найдена на долгосрочной парковке в международном аэропорту Торонто. Итальянцы с некоторых пор не требуют в аэропорту Фьюмичино посадочные талоны. Ошибка, скажете вы. Если бы они это делали, мы могли бы сравнить подпись на талоне с подписью на купчей земли, где Галеа построил дом, чтобы убедиться, что он был на борту самолета. Но мы знаем, что до Рима он добрался. На его имя было забронировано место 15В. Рейс выполнял «Боинг-747» — более четырехсот пассажиров, свободных мест в самолете не было. Никогда не летал на нем, это выше моих сил. Мы постараемся связаться с человеком, возможно занимавшим место 15В, и посмотрим, сможем ли получить от него нужную информацию.

— И что это значит? — задумчиво задал вопрос Лучка. — Может быть, жена убила его еще в Италии? Как ее зовут?

— Мэрилин, — выпалила я. — Мэ-ри-лин. Она очень простая и очень-очень застенчивая женщина. У нее столько денег, что вам захочется презирать ее. Но я познакомилась с ней и полюбила. И она заслуживает лучшей участи, чем эти… ваши… презумпции невиновности. — Я шипела, как змея. Оба полицейских сконфуженно сникли. — А что, если с ней тоже случилось что-то ужасное?

Табоне откашлялся:

— Следует добавить, что я выяснил по поводу миссис Галеа, то есть Мэрилин Галеа: никаких признаков того, что она летела в Рим вместе с мужем, нет. Не было билета на ее имя, и она также не поднималась на борт самолета.

— Вы сказали, что у вас две интересные новости, — сменила я тему. — Какая вторая?

— Вторая не менее интересная, чем первая, — сказал Табоне. — И она касается завещания Галеа. Все недвижимое имущество, как и следовало ожидать, достается его жене, но есть и еще пикантная подробность. Галеа оставил сумму в сто тысяч долларов мальчишке Фарруджиа — Энтони.

— Это классно! — воскликнула я. — Этого хватит ему на обучение. Он мечтает стать архитектором. Кто бы мог подумать, что Галеа такой щедрый?

— Действительно, очень щедрый! — согласился Табоне. — Но я думаю, любой бы на моем месте задал вопрос: а на самом ли деле эти деньги на обучение мальчика? Галеа было сколько — тридцать семь? Наверное, он полагал прожить гораздо дольше. И если у него возникло желание заплатить за обучение парня в университете, почему он сразу это не сделал? Значит, вопрос остается открытым, а ответ на него не получен. Где и когда Галеа убили? Если его убили в Риме, то Мэрилин Галеа здесь ни при чем. Если его убили в Канаде, то чета Фарруджиа — вне подозрения.

— Лучше подумайте, как можно установить это «когда», — заметил Лучка. — Видит Бог, я не патологоанатом. Я ничего не смыслю в том, что сейчас творят с исследованиями ДНК, но если я и помню что-нибудь, то из начального курса судебной медицины, а не только из детективов, где всегда умудряются определить время смерти с точностью в час или два. Я знаю, что ваш патологоанатом толкует о трупном окоченении. Обычно оно наступает через пять-семь часов после смерти, а окончательно — через двенадцать, а затем спадает. Однако температура оказывает влияние на ускорение процесса. После смерти происходит разложение ткани. Но существует большая разница между пятью и двенадцатью часами, а это, возможно, возвращает Галеа опять в Торонто. Ведь автолиз происходит медленнее, когда тело находится на холоде.

Допустим, что Галеа убили в Торонто. Тогда его тело должно было замерзнуть целиком: ведь там стояла сильная стужа. Мне кажется, относительно легко выяснить, находилось ли тело при минусовой температуре, Вине, — панибратски обратился Лучка к Табоне.

— Если я правильно помню, клетки отмирают, когда тело замерзает — это что-то наподобие обморожения. Не надо быть всезнайкой, чтобы, просто взглянув на труп, сказать да или нет. К тому же потрескавшаяся кожа хорошо видна под микроскопом, если медэксперт в курсе того, что мы ищем. Даже если тело не находилось при минусовой температуре до полного замерзания, достаточно взглянуть на конечности, на пальцы рук и ног, поскольку они замерзают первыми.

— А это доказывает, как вы деликатно заметили, что кто-то, кто знает, что надо искать, найдет это без труда. Сейчас мы не располагаем этими данными, — ответил Табоне, — но я принимаю вашу версию и распоряжусь, чтобы медэксперт послал образцы тканей в итальянскую лабораторию: посмотрим, что они скажут. Теперь насчет содержимого желудка: бекон и яйца — это завтрак. И мы знаем, что его обычно предлагают в ночном трансатлантическом перелете.

— Вам может показаться это странным, Винс, но мы, северные американцы, завтракаем в любое время дня и ночи. Так что не думаю, что это хоть что-то доказывает. — Табоне кивнул, а Лучка продолжил: — Если это еще не сделано, то надо провести осмотр сундука, в котором оказался труп… Убийца хорошо сработал, поэтому шансы найти его отпечатки маловероятны, но у меня имеется копия пальчиков Галеа. Они были взяты, когда он обращался за визой в Канадское консульство. А теперь, если позволите, Вине, я хотел бы немного оглядеться. Проведу небольшое дознание. Разузнаю, откуда родом Галеа, кто его знал и все такое прочее.

— Я знаю, откуда он, — вклинилась я в разговор. — Мэрилин рассказывала мне об этом, пока я обмеряла мебель. Помню, это слово заставило меня подумать о меде — греческое слово «мели».

— Меллиха? — спросил Табоне.

— Думаю, что да, — ответила я.

— Может быть, вы и правы. В его деле так и записано. — Табоне усмехнулся.

Я прожгла его взглядом:

— А что еще там написано?

— Родители умерли. Ближайших родственников нет. Эмигрировал в Канаду примерно восемнадцать лет назад. Вот и все.

— Пожалуйста, подбросьте нас до дома, чтобы мы могли взять свою машину, — попросила я. — И еще покажите направление на Меллиху.

— Конечно. Позвоните мне, когда вернетесь, чтобы поделиться новостями. Прошу вас, не забывайте об осторожности на дорогах Мальты. У нас очень много дорожных происшествий. Помните, что говорят о мальтийских водителях. Мы не ездим слева, мы не ездим справа — мы ездим в полумраке. И, кстати, не заблудитесь, — напутствовал нас на прощание Табоне.

Итак, мы с конником отправились выполнять работу детективов. Он хотел сесть за руль, но машина упорно капризничала и не заводилась. Я взяла управление на себя, а Лучка толкал ее сзади. Дожидаясь, пока он сядет, я разогрела мотор. Заметив, что он слегка прихрамывает, я, будучи в сильном раздражении, не поинтересовалась о его самочувствии.

Лучка уселся и начал искать ремень безопасности.

— Здесь его нет, — сказала я, приведя его в недоумение.

Он вспылил:

— Но какие-то правила должны же регулировать все это безобразие!

— Да, только для машин, произведенных с 1990 года и позже. А эта модель, как вы видите, чуть старше.

— Как минимум лет на двадцать! — сказал он раздраженно.

Я нажала на сцепление и газанула. Мы оторвались от земли, мотор ревел, как раненый зверь, пока мне не удалось переключиться на третью скорость.

— «Классная тачка», — похвалил он на сленге подростков. Я скосила на него глаза, но не поняла по его виду, была ли ирония в этих словах. Мы стали отсчитывать километры. Поскольку на дороге не намечалось автоконкурентов, я, не сбрасывая скорости, мчалась вперед. Вдруг окно с его стороны резко упало внутрь двери.