Том Джоу - Ильин Владимир Алексеевич (книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Второй.
Отползаю назад, внимательно осматриваю ружье. Вроде как целое, мрачных предвестников поломки, вроде посеревшего разъема или трещины на фокусировщике, пока не видно. Энергоячейки щита скафа заполнены на восемьдесят процентов — кисло, много наловил, но иначе не получится, энергополе прикрывает весь коридор. Теперь можно привалиться к стенке и посмотреть на работу Макса. У него в руках машинка посерьезней моей, рейлган с дополнительными модулями корректировки поражающей способности.
Макс выкашивает дронов колоннами, заметно увеличивая расстояние между нами и, судя по количеству, малой кочующей ордой.
Связи в третьем кольце нет не только у нас, но и у Тора. Поэтому особо невнимательные или неудачливые, как в нашем случае, имеют все шансы встретиться с одним из объединений роботов, бродящих в секторах по непредсказуемому маршруту. Малая орда — чуть меньше сотни дронов с тактическим координатором. Большая орда может включать в себя больше тысячи единиц техники, но такие бродят рядом с дата-центром искина, далеко отсюда.
Тактика борьбы стандартная — или перебить всех дронов, или уничтожить тактика, а потом дронов. Второе эффективнее, но эта гадость забилась в самый тыл, и нам троим ее никак не достать. Координатор созывает все подвластные механизмы, растекшиеся по близлежащему сектору, к нашему коридору, но пока нашей энерговооруженности хватает для подавления прибывающих роботов.
Хорошо еще нас трое, в глазах тактика мы слабая угроза, недостаточная для радиоактивного взрыва-импульса с вызовом подкрепления и сложных маневров с повреждением стен близлежащих помещений и тактическим обходом наших позиций. Тактик — не искин и действует в рамках заложенной схемы, достаточно человеколюбивой. Если бы каждый выход в третий пояс завершался смертью, то туда бы никто не ходил вовсе. Тор же заинтересован в частых посещениях свободного пояса (не забываем о его директиве по отстрелу военнослужащих РИ).
И все же на восьмидесятом подбитом дроне скаф детектирует вспышку излучения. Сейчас другие роботы-тактики проанализируют силу и направление вспышки, определят по ним дистанцию, целесообразность своего участия и погонят подотчетные орды к нам.
— Первый, второй — вместе! — Мы с Максом вместе, и с нами сержант, додавливаем остатки.
— Уходим в технический коридор, Том, минируешь вход — и за нами, — командует сержант.
Если не прикрыть точку входа, то какая-нибудь механическая зараза попрется за нами, оглашая эфир воплями на языке железяк: «Держи гадов, они тут!»
Два часа продолжается сумасшедшая гонка по уровням. Обычно достаточно сменить этаж через шахту лифта или поплутать по техническим коммуникациям, чтобы роботы потеряли интерес и вернулись обратно к своему сектору ответственности. Но сегодня происходящее напоминает загонную охоту на трех человек. Мы уже на три уровня выше и в километре по вектору от точки начального конфликта. «Тараканов» с припасами пришлось оставить в одном из технических коллекторов.
— У меня сейчас сердце из глотки выпрыгнет. — Лицо у Макса красное, дышит тяжело.
— Вернемся — будешь бегать у меня с утра и до вечера! — Сержант держится отлично, дыхание ровное.
Тоже изображаю усталость. На станции я стараюсь не выделяться, ориентируюсь на Макса. Самая большая сложность — не поймать пулю в организм. По прибытии никаких метрик с нас не снимали — мол, еще не раз побываем в медотсеке. Мне же вновь попадаться со своим нетипичным скелетом совершенно не хочется. Умудрился же найти проблему на пустом месте! Поставил бы титан, как все, и бед не знал… Сеанс рефлексии закончен, на радаре вновь отметки вражеских дронов.
— Сто метров, двигаются целенаправленно к нам, три единицы, но окажутся за этой стеной. — Указываю на перегородку справа. — Если пойдут в обход, то еще плюс двести.
— Что у нас выше?
— Три этажа до обшивки, два обозначены как условно-целые, третий — повреждения средней тяжести.
— Два с атмосферой, но без гравитации, третий — без нихрена, — расшифровывает Федор Иванович.
— Так точно. Можно пройти по технической шахте и завалить ее чем-нибудь.
— Завалишь проход — и как потом за едой возвращаться?
— Пройти по корпусу до следующей поврежденной секции и спуститься обратно.
— Все к тому и идет. Не нравится мне это, будто нас специально на обшивку выжимают.
— Можно разделиться, — выдает идею Макс.
— Хорошо, ты остаешься и держишь оборону до последнего заряда. Я потом заведу какое-нибудь тупое, но отважное животное и назову Максом в память о тебе.
— Дроны — в сорока метрах.
— Привал окончен, пошли смотреть на звезды.
При переходе на следующий уровень пришло ощущение невесомости, словно в воду нырнул. Мы с сержантом включили магнитные захваты на подошвах, Макс отталкивался от поверхностей и пролетал мимо нас, оглашая так-сеть радостными воплями. Иваныч ворчал что-то про придурка, впавшего в детство, но безобразие прекращать не торопился. Все-таки зрелище порхающего стокилограммового обалдуя заметно снизило нервное напряжение последних часов.
Через переходный шлюз мы выбрались на последний уровень. Условный потолок этажа зиял крупными прорехами, в полу наблюдались дыры не меньшего калибра.
Первым в одно из отверстий прыгнул сержант, ловко зацепился за край искореженной бронеплиты и зафиксировался на обшивке магнитными захватами. Потом и мы с Максом прыгнули в широкие объятия сержанта.
Общим молчаливым решением устроили привал прямо на месте подъема.
— Том?
— Нет ни одной засечки, оторвались.
— Схему спуска составишь? Не сейчас; полчаса — привал.
— Тут площадь в квадратный километр — не броня, а решето. Вариантов полно. — По схеме прикидываю маршрут возвращения; в принципе все смотрится довольно оптимистично. Припасов у нас с собой хватит на сутки, за четверть этого времени боты должны успокоиться, а еще через шесть часов — «забыть» о нашем существовании.
«Мозги» роботов — блоки управления тактиков — частенько притаскивают промышляющие отряды, оттуда и берется инфа по схемам действия железяк. Тор улучшает алгоритмы поведения, но делает это не часто, люди успевают приспособиться.
— Добро.
— Товарищ сержант, разрешите угостить. — Макс тянет руку с кубиком стандартного картриджа скафа к сержанту.
— Что это?
— Наткнулся, когда разбирал модули к скафу. По стандарту — один в один питьевые, а цвет слегка отличается. Думал, бракованные, хотел выкинуть, лизнул напоследок — на вкус как коньяк.
— Тебя мама не учила не тащить в рот всякую гадость? «Думал, бракованные, но лизнул»… Где таких идиотов делают?
— Постойте, Федор Иванович. Макс, ты этот кубик к скафу не подключал?
— Дак только отсоединил, чтобы поделиться. Не одному же, да и старшему по званию первому положено…
То-то он бабочкой порхал, и лицо красное. Картриджи с водой частично используются для поддержания атмосферы внутри скафа. Макс три часа дышал коньячными парами, а это считай — минус боец. Пьяные люди неспособны в полной мере использовать функции нейросети, не говоря уже о работе с оружейным тактиком, потому на станции алкоголь очень строго запрещен. Без возможностей нейросети даже тренировочный выход завершится разгромом и трагедией. Хоть на станции можно достать спиртное, опытные бойцы и сами не пьют, и за напарниками следят. Видимо, звезд поставили перед фактом запрета, но их свита нашла выход в виде такой необычной контрабанды.
Понимающе переглядываемся с сержантом.
— Так, Максимка, включай регенератор на максимум. Включил?
— Так точно, а что я сделал-то? Я ж не пил…
— Теперь отрубай магнитные захваты. Делай, делай!
Сержант подхватывает Макса за руку и выбрасывает в космос.
— Не друг ты нам больше, Максимка. — Сержант спокойно разворачивается от вопящего Макса и машет мне рукой. — Пойдем от убогого, не забыть бы помянуть потом…
В так-сети вопли переходят в стадию истерики, Макс уже в двадцати метрах от нас.
