Навь и Явь (СИ) - Инош Алана (серия книг .TXT) 📗
Крылинка, впрочем, не спешила прерывать их нежную беседу, только усмехнулась, с хрустом разгибая поясницу.
К обеду заглянули дорогие гостьи – княгиня Лесияра с Жданой и Радимира. Хоть Младе было и трудновато пока вставать, но она поднялась на ноги, чтобы поклониться им.
– Благодарю тебя, госпожа, за всё, что ты сделала, – обратилась она к Радимире. – Ты из-за меня едва жизни не лишилась…
– Да меня-то благодарить особо не за что, – усмехнулась та, сердечно обнимая Младу. – Вон ту меткую лучницу благодари, которая в зеркало стрелу пустила. – И она кивнула в сторону смущённо потирающей затылок Шумилки.
– Ты садись, садись, – спохватилась Лесияра, заметив, с каким трудом Млада держалась на ногах. – Потом кланяться будешь, когда окрепнешь.
– Не побрезгуйте отобедать с нами, гостьи драгоценные, – радушно пригласила всех за стол Крылинка. – Чем богаты нынче, тем и рады потчевать!
– Это мы с удовольствием, хозяюшка, – поклонилась Лесияра с улыбкой. И обратилась к Ждане: – Останемся, лада?
– Как скажешь, государыня, – ответила та, бросив на Дарёну с Младой внимательно-нежный взор, целительное янтарное тепло которого наполняло пространство покоем и светом, по силе не уступающим тихорощенскому.
Разумеется, матушка Крылинка не преминула рассказать гостьям о том, что у Млады после воссоединения частей её души не всё идёт гладко, а также о предложении Верховной Девы.
– Ну хоть ты, государыня, скажи ей! – обратилась она к княгине. – Чего тут думать, чего колебаться? Тихая Роща – лучшее место для исцеления, девы будут о Младе заботиться, обряды проводить очистительные… А мы её хоть каждый день навещать станем!
– Я понимаю её нежелание разлучаться с супругой и дочкой, – рассудительно молвила Лесияра. – Но всё-таки Левкина права, Млада. Из всех мест в Белогорской земле Тихая Роща – самое благословенное, чудотворное и целительное. Там бьёт сильнейший источник – Восточный Ключ… Думаю, в этом уголке ты поправишься намного скорее, поэтому от всей души советую тебе принять приглашение дев Лалады.
– Я присоединяюсь к словам государыни, – молвила Ждана. – Это как раз то, что тебе сейчас необходимо, Млада.
– Выздоравливай, сестрёнка, – добавила Радимира. – А как почувствуешь себя готовой – возвращайся, твоё место в дружине всегда будет за тобой. Ты – не одна, у тебя чудесная, удивительная и прекрасная супруга, дочурка, любящая семья… А мы все думаем о тебе и ждём твоего выздоровления. Эту чарку я пью за тебя!
Все единодушно подняли чарки с вишняком, и растроганной Младе оставалось только согласиться с доводами в пользу лечения в общине Дом-дерева. Было решено, что она отправится туда завтра утром.
Рассвет встретил их хвойной тишиной, украшенной сверкающими самоцветами птичьих голосов. Первые янтарно-розовые лучи горели на верхушках спящих сосен, а развилка огромного дерева, облепленного домиками, была уже ярко озарена утренним солнцем. Исполинскую сосну окружали огороды, издали напоминавшие лоскутное одеяло; меж грядок белели фигурки дев, в такую рань уже трудившихся во благо урожая.
– А может, тебе с Зарянкой разрешат поселиться со мной? – высказала надежду Млада, поддерживаемая с двух сторон Гораной и Светозарой.
– Не думаю, – шёпотом вздохнула Дарёна. – В Тихой Роще надо соблюдать тишину и порядок… Зарянка совсем маленькая, ей этого не объяснишь… Она может громко закричать, и это потревожит покой прародительниц.
– Она права, – раздался негромкий голос Левкины. – Я была бы рада позволить вам поселиться у нас втроём, но от ребёнка может быть много шуму, а это недопустимо. Дарёна, ежели будешь навещать супругу вместе с дочкой, лучше приноси её спящую.
Верховная Дева смягчила неутешительные слова по-утреннему лучистой улыбкой, тепло и невесомо коснувшись плеча Дарёны.
– Ну что ж, прощайтесь. Не тужите, это не насовсем!
Упругое, как ветер, крыло тоски захлестнуло Дарёну. Боясь пролить хоть слезинку, она молча покрыла лицо Млады быстрыми поцелуями и отвернулась, чтобы не разрыдаться. Тихорощенский воздух сладко лился в грудь, наполняя её покоем и растворяя колючий ком в горле.
– Лада… Приходи завтра, я буду тебя ждать, – шепнула Млада.
– Да, – выдохнула Дарёна, впитывая кончиками пальцев каждую чёрточку её лица и вороша кудри. – Я приду. Мы с Зарянкой придём непременно…
Дабы не мучить Младу длительной ходьбой, Левкина открыла проход к дереву. Вскоре Горана со Светозарой вернулись, впечатлённые величием Дом-дерева.
– Какое же это всё-таки чудо, – промолвила оружейница, задумчиво глядя на огромную сосну, похожую на раскрытую навстречу рассветному небу руку. – Ну, хорошо Младу устроили – в домике у самой земли. Она там будет не одна, а с двумя девами-ученицами. Они ей и помогут, и подадут, что надо.
Дома Дарёне всё время приходилось глубокими вздохами отгонять слёзы, убеждая себя, что всё это – совсем ненадолго и ради выздоровления Млады. Однако стоило бросить взгляд на пустую, застеленную одеялом лежанку – и готово: солёная поволока плыла в глазах, а дыхание перекрывал горячий солёный комок… Впрочем, окунувшись в домашние хлопоты и заботы о Зарянке, она немного забыла тоску: сияющие синие глазёнки дочки вознаграждали её за всё и исцеляли приунывшее сердце своим ясным теплом. Ради её весёлого смеха можно было перенести всё: и войну, и голод, и лишения, и любую боль. Молозиво Гораны, к слову, оказалось таким жирным и питательным, что девочка с первого утреннего кормления не просила кушать до самого обеда, и нести её к воротам кузни не пришлось. Придя с работы в полдень, оружейница вымылась по пояс и, не надевая рубашки, протянула руки к Зарянке:
– Ну, как тут моя племяшка? Проголодалась, поди?
Она уселась с ребёнком на воздухе, под яблоней, и солнечные зайчики золотисто ласкали её сильные плечи с округло и туго проступающими под кожей мускулами, поглаживали блестящую голубоватую голову и шелковисто мерцали на чёрной косе. Пока малышка насыщалась, Рагна стояла позади супруги, опираясь на её плечо, и с умилённой улыбкой-прищуром смотрела в личико Зарянки. Ласковые ямочки играли на её изрядно округлившихся в последнее время щеках; за месяцы войны и тревог она похудела и побледнела, но с приходом весны её тело начало наливаться сдобной пышностью. Крылинка говаривала, бывало, с усмешкой: «Этак ты скоро меня догонишь, голубушка». За этой полнотой пока не так уж и заметен был живот, в котором под вышитым передником зрела новая жизнь, а может быть, даже целых две. Рагна умела звонко, по-птичьи щёлкать – звук получался громкий, по-лесному гулкий, и Зарянка всегда приходила от него в восторг и хохотала; как ни пыталась Дарёна этому научиться, у неё так не получалось.
Наевшись, Зарянка довольно прищурила пушистые ресницы и явственно замурлыкала на руках у Гораны.
– Вы слышите? – засмеялась Дарёна. – Она мурчит!
– Кошка растёт, – ласково молвила оружейница, почёсывая пальцем за крошечным ушком юной дочери Лалады.
