Выдающийся ум. Мыслить как Шерлок Холмс - Конникова Мария (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Избирательность, вдумчивая, осмысленная, разумная избирательность, – ключевой первый шаг к овладению искусством проявлять внимание и оптимально использовать свои ограниченные ресурсы. Начните с малого и достижимого, начните с сосредоточенности. Для того чтобы придать системе Ватсона сходство с системой Холмса, могут понадобиться годы, и даже в этом случае сходство останется неполным, но благодаря вдумчивой сосредоточенности к этой цели можно приблизиться. Помогите системе Ватсона, наделите ее хотя бы некоторыми инструментами системы Холмса. Своими силами система Ватсона не справится.
Единственное предупреждение: можно ставить перед собой цели, чтобы фильтровать информацию, поступающую из внешнего мира, но не стоит пользоваться этими целями как шорами. Ваши цели, ваши приоритеты, ваш ответ на вопрос «чего я хочу добиться» должны быть достаточно гибкими, чтобы приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. Если меняется доступная информация, так же следует поступать и вам. Не бойтесь отклониться от намеченного плана ради более значительной цели. В этом отчасти и заключается процесс наблюдения.
Разрешите своему внутреннему Холмсу показать вашему внутреннему Ватсону, куда смотреть. И не уподобляйтесь инспектору Алеку Макдоналду, или Маку, как зовет его Холмс. Прислушивайтесь ко всем предложениям Холмса, будь то изменение маршрута или прогулка в тот момент, когда вам не до нее.2. Проявляйте объективность
В рассказе «Случай в интернате» (The Adventure of the Priory School) из закрытой школы пропадает высокопоставленный ученик. Кроме того, исчезает преподаватель немецкого языка. Как такое могло случиться в столь известной и престижной школе – «несомненно, самом лучшем и самом привилегированном учебном заведении в Англии»? [8] Доктор Торникрофт Хакстейбл, основатель и директор школы, в крайнем замешательстве. К тому времени, как он добирается с севера Англии до Лондона, чтобы обратиться к мистеру Холмсу, беспокойство лишает его последних сил: директор растягивается «во весь свой могучий рост» на медвежьей шкуре перед камином в доме номер 221В по Бейкер-стрит.
Бесследно исчез не один человек, а сразу двое, притом один из них – ученик школы, сын герцога Холдернесса, бывшего министра и одного из самых богатых людей в Англии. Хакстейбл уверяет Холмса, что преподаватель немецкого Хайдеггер наверняка как-то причастен к исчезновению ученика. Велосипеда преподавателя нет на прежнем месте, в сарае, в комнате остались следы поспешных сборов. Похититель? Сообщник похитителя? Хакстейбл не знает точно, но уверен, что преподавателя есть за что винить. Двойное исчезновение совсем не похоже на случайное совпадение.
Полиция сразу же узнала о случившемся, и, когда молодого человека и мальчика увидели вместе в раннем поезде на ближайшей станции, полицейские, казалось бы, с честью выполнили свой долг. Расследование завершилось надлежащим образом. Но, к огорчению Хакстейбла, вскоре стало ясно, что замеченная пара никак не причастна к исчезновению. И вот через три дня после описанных таинственных событий директор явился с просьбой к мистеру Холмсу. Нет, не слишком рано, считает сыщик, пожалуй, даже поздновато. Драгоценное время уже потеряно. Удастся ли найти беглецов, прежде чем разразится трагедия?
Что придает ситуации такой драматизм? Ответ на этот вопрос – не просто констатация ряда фактов (пропавший мальчик, пропавший преподаватель, пропавший велосипед и т.?п.) или даже перечисление сопутствующих подробностей (состояние комнаты мальчика, состояние комнаты преподавателя, одежда, окна, плющ за окнами и т.?п.). Подразумевается также понимание одного очень характерного момента: ситуация в самом широком смысле слова – ментальном, физическом, даже включая такую, строго говоря, не относящуюся к ситуации деталь, как пустая комната, – по своей сути динамична. И самим фактом приобщения к ней мы вызываем сдвиг, ситуация меняется, перестает быть такой, как была до нас.
Это принцип неопределенности Гейзенберга в действии: сам факт наблюдения вызывает изменения наблюдаемого объекта. Даже пустая комната перестает быть пустой, как только мы входим в нее. Невозможно и дальше действовать так, будто ничто не изменилось. На первый взгляд это утверждение кажется само собой разумеющимся, но на практике осознать его гораздо труднее.
Возьмем, к примеру, такое сравнительно изученное явление, как «эффект белого халата». Допустим, у вас возникли какие-то боли или кашель, с которыми вы хотели бы обратиться к врачу. Или вы просто слишком долго откладывали очередной визит к нему. Вздохнув, вы беретесь за телефон и записываетесь на прием. На следующий день вы отправляетесь к врачу. Потом сидите возле кабинета в ожидании. Наконец вас вызывают. И вы заходите в кабинет.
Логично будет предположить, что вы входите туда, уже зная, что идете обследоваться по той причине, о которой сообщили, когда записывались на прием, верно? А вот и нет. Исследования неоднократно подтверждали: многим людям достаточно самого факта нахождения во врачебном кабинете врача и присутствия самого врача (отсюда и название «эффект белого халата»), чтобы их жизненные показатели значительно изменились. Меняются пульс, давление, даже реакции и работа системы кровообращения, – только потому, что мы видим врача. Возможно, мы даже не ощущаем особого беспокойства или стресса. Но показатели и результаты обследования все-таки меняются. Ситуация изменилась из-за присутствия и наблюдения.
Вспомним отношение доктора Хакстейбла к событиям, которыми сопровождалось исчезновение: есть беглец (мальчик), сообщник (преподаватель) и велосипед, похищенный с целью бегства или обмана. Не больше и не меньше. То, что директор интерната сообщает Холмсу, – факт (по крайней мере, сам директор в это верит).
Но так ли это? В своей теории, согласно которой мы верим тому, что видим, психолог Дэниел Гилберт развивает следующую мысль: мы верим в то, что хотим видеть, и в то, что наш «мозговой чердак» решает видеть, эта вера записывается у нас в мозге вместо фактов, и мы считаем, что перед нами объективный факт, тогда как на самом деле то увиденное, что нам помнится, – всего лишь наше ограниченное восприятие в тот момент времени. Мы забываем отделить фактическую ситуацию от нашей субъективной интерпретации этой ситуации. (Достаточно только взглянуть на неточности в свидетельских показаниях экспертов, чтобы понять, насколько скверно мы оцениваем и запоминаем.) Поскольку директор интерната сразу заподозрил похищение, он заметил лишь те детали, которые подкрепляли эту мысль, и сообщил о них, но не удосужился понять происходящее в целом. Однако сам директор не отдает себе отчета в том, как именно он действует. С его точки зрения, он сохраняет полную объективность. Как сказал философ Фрэнсис Бэкон, «как только человеческий разум приходит к некоему мнению (либо сам составляет его, либо получает извне), он приводит все остальное в соответствие с этим мнением и находит ему подтверждение». Достигнуть истинной объективности невозможно, даже научная объективность Холмса несовершенна, но нам необходимо понимать, как мы сбиваемся с пути в попытке приблизиться к целостному представлению о любой конкретной ситуации.
Заблаговременный выбор целей поможет правильно распределить и направить такой ценный ресурс, как внимание. Стремление подогнать объективные факты под то, что вы хотите или ожидаете увидеть, не должно быть оправданием для повторной интерпретации этих фактов. Наблюдения и умозаключения – два отдельных, обособленных этапа, в сущности, им даже незачем следовать друг за другом. Вспомним о пребывании Ватсона в Афганистане. В своих наблюдениях Холмс придерживается объективных, осязаемых фактов. Поначалу никакой экстраполяции не происходит, она начинается лишь позднее. Вдобавок Холмс всегда задается вопросом о том, как увязать друг с другом факты. Понимание ситуации во всей ее полноте требует нескольких шагов, но первый и самый главный из них – осознать, что наблюдения и умозаключения не одно и то же. Это важно, чтобы сохранять максимально возможную объективность.
