Ромашки для королевы - Демченко Оксана Б. (книги онлайн полные версии txt) 📗
– С трудом, – рассмеялся Кэльвиль, тоскливо оглядываясь на аккуратные домики. – Рртых уже правит Кругом, если разобраться. Обещал гонять моих учеников без устали. Знаешь, у него очень странная и интересная школа боя. Я слышал, древние эльфы делились с гномами нашими приемами и смешивали стили. У нас не сохранилось итогов обмена, мой учитель был последним, знавшим тот бой. И он отказался в полной мере передать мне знания, я же из рода Шаэль, мы для тяжелого оружия не очень подходим.
– Зато в своем деле ты так хорош, что учишь нас с трудом, мы слишком медлительны, заметно, как приходится менять приемы под реакцию и скорость движения людей.
– Именно. Но я очень расстроен, что не могу в полной мере обучать иному бою, более вам подходящему. Чуть ли не заново его создаю. Прежде мне помогал Орильр. Он многое помнит. Иногда я думаю – он вообще помнит и знает больше нас всех, но отчего-то не слишком охотно делится. А теперь и он исчез, это очень беспокоит, да и тоскливо без него.
– Думаешь, если имя упоминать десять раз на дню – он появится?
– Эльфы чутки к зову, особенно древние. Брав, у нас соль кончается.
– Еще бы, ты ее вчера так старательно рассыпал! – недовольно нахмурился воевода. – А суеверия людей гласят: это к беде. Больше не создавай таким образом поводов к посещению обжитых мест, очень тебя прошу.
– Извини. Я и правда взялся делать глупости, – смутился учитель. И добавил задумчиво: – У нас иное суеверие. Когда беда идет, она шлет о себе весть наблюдательному. Делаешь случайно, а выходит – со смыслом.
– Тогда я пристегну меч.
– И поедем мы не в это село. Мне неспокойно за иное, за холмами, что отсюда к закату. До ночи бы туда успеть, а?
– Вряд ли, – покачал головой Брав, припоминая карту. – Но постараемся.
Кони охотно прянули вперед. Вороной чуял, как с каждым днем удаляется неприятная ему сухая южная жара. И соглашался ускорить дорогу домой всегда, по первому требованию. Рыжий обычно не уставал, он был молод, горяч и нес легкого седока. Три часа поубавили прыти у обоих. Закат торопился, опережая путников, и седоки стали подхлестывать коней. Беспокойство эльфа передалось и его спутнику.
Бледные огоньки поселения вытопили лунки в грязно-сером, как весенний снег, тумане, когда закат уже лежал на горизонте последними бликами остывших углей. Кэльвиль резко осадил коня, рыжий устало захрипел и пошел тяжелым шагом, не делая попыток танцевать и вскидываться на дыбы. Вороной тоже сменил аллюр охотно. Так они спустились с холма, и эльф жадно глядел на огни, медленно приближающиеся с каждым шагом, пытался разгадать причину свей тревоги, все растущей, ползущей давно забытым ознобом по спине. Он вслушался в вечер, потом напел несколько незнакомых Браву слов, чуть шевельнул рукой, словно ощупывая туман у домов, темный и невнятный. Воевода с удивлением отметил: в домах очень мало огней. А потом над холмом разнесся тоскливый собачий стон – и стих, словно обрезанный. В одном из окошек лучина мигнула, задрожала и погасла.
– Один, – очень спокойно, тихо и быстро заговорил эльф. – На наше счастье – один, я теперь уверен. Если нет второго там, сзади, на подстраховке. Пришел недавно, но успел натворить бед. Он двигается по селу с севера, ты увидишь сразу, какие дома уже… пройдены. Да, коней пусти справа и слева от себя, все же заслон, точнее, задержка. Гном тебе подарил свой арбалет. Доставай, если заметишь хоть что-то, даже просто почудится – стреляй, и все три сразу, но помни – бей, если не надо разворачиваться, иначе все равно не успеешь. В правую – меч, и что с ним делать – сам знаешь. Но они любят нападать слева. Помни – если их двое, второй выйдет на тебя, или слева, или из-за спины. Иди большой улицей, хоть что-то рассмотришь.
Светловолосый набросил на голову капюшон, спрыгнул с коня и растворился в вечере, даже туман не взвихрился там, где он только что метнулся к зарослям ив. Брав послушно спешился, взвел арбалет, достал меч и уговорил усталых коней идти ровно.
В село он попал по широкой тропе, которой обычно возвращалось стадо. Вытоптанная еще по весне трава давно ссохлась, земля сбилась в плотную корку. Кони шли нервно, не пытаясь удаляться от знакомого человека. Их копыта щелкали предательски звучно. Брав усмехнулся. Если второй и правда есть – уже знает, что в селе появился гость. О ком торопливо бормотал эльф, гадать не приходилось – ведьмени, яснее ясного. Здесь, в Рэнии, встретить их воевода никак не ожидал. До первых отрогов кряжей большого хребта еще три сотни верст по прямой, как птицы летают. Людей мало, живут редко… Он усмехнулся, вслушиваясь в ползущую по земле ночь. Если здраво рассудить – им того и надо. Пришли, вырезали село, сплясали свой жуткий обряд, перегоняющий чужие смерти и страх в силу мышц и магии, да и ушли безнаказанно. Пока хватятся, пока погоню снарядят… Да нет у людей следопытов, способных разыскать Черного, если он достаточно крепок и хитер. Тем более – разыскать по старому, давнему следу.
Тишина стала какой-то пронзительной, и Брав ощутил – впервые в жизни – то, в чем упорно наставлял его мастер: направление этой злой тишины. Ее взгляд. Совершенно отчетливый, идущий слева, и рука сама сделала необходимое – чуть сместила арбалет и спустила все три крюка. Вслепую, не целя, на невнятное ощущение, взорвавшееся злым, наполненным магией, воем. Конь, шедший слева, споткнулся об этот звук всеми четырьмя и стал падать, как мягкий мешок. Первое движение клинком Брав отмахнул, не дожидаясь, над самым седлом, вспоров уже мертвую шею рыжего кончиком лезвия.
Свист стали на миг изменился, когда ее вскользь царапнуло нечто темное, неотличимое от ночи. И только тогда глаза, словно с них спало заклятие, увидели Черного, беззвучно стелющегося над самой землей, обходящего клинок и пытающегося достать в падении связки под коленом врага. Брав успел поставить блок, холодно сознавая, насколько нерасторопен и как чудовищно опаздывает видеть и реагировать. И еще: что следующее движение метнет ведьменя, подобного пружине, за круп вороного, где он и исчезнет, чтобы снова выйти на неуклюжего человека из ночи – и добить. В бою один на один ведьменю человек не страшен. Два года занятий с Кэльвилем изменили Брава сильно. Теперь он видел врага, понимал его действия и даже успевал – почти успевал – отвечать. Но эта ночь странным образом сковывала движения и делала тело непослушным, чужим, усталым. Черный уже почти лег – и даже краем глаза уже не ловится в тени…
Вот только распрямиться пружина не успела. Ведим тенью коснулся пыли, перекатился и стал вставать, почти исчезнув из поля зрения не успевающего повернуть голову Брава, когда его во встречном движении срезала пара темных узких клинков.
Воевода резко выдохнул и замер неподвижно, чувствуя, как только что получил в подарок еще одну жизнь. Право дышать, слышать ночь и смотреть, как расползается темное пятно у смятого невнятным комком тела Черного. Ночь проредилась и посветлела, наполнилась малыми шумами. Где-то первая собака решилась оплакать хозяев, осторожно скрипнул ставень, чуть отведенный дрожащей рукой. Вороной тонко заржал, жалуясь на пережитый ужас. Только шаги эльфа остались беззвучны.
Он склонился над конем и виновато тронул лоб рыжего, погладил шею. Брав нервно усмехнулся. Когда Кэльвиль добрался от тела Черного до головы своего коня – как протирал и убирал узкие клинки, как обходил по широкой дуге бестолкового ученика – ничего не осталось в памяти. Словно и не было этих мгновений. Мягкий голос эльфа вернул его к действительности.
– Ты молодец, управился. Сфера активной магии, в которой ты до сих пор стоишь, называется, если перевести с нашего старого на ваш нынешний, по-простому, заклятием мешка. Глупо звучит. Смысл в том, что противник и само место, где он находится, опутывается… ну, пусть нитями, хотя это более подобно слоям луковой шелухи для зрения мага. Звуки меркнут, свет бледнеет, движения тормозятся. Ты держался долго и успел многое. Но в другой раз, едва ощутишь тяжесть ночи, прыгай в сторону, уходи из мешка. Понял?
