Сто имен любви - Мэй Сандра (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
11
Эбби лежала и считала Время. Она его почти видела воочию – широкая, полноводная река, становящаяся все уже и спокойнее, превращающаяся в ручеек, тонкий, медленный, иссякающий...
Столетия были секундами, минуты растягивались в эпохи – вот какая это была ночь.
Она осторожно пошевелилась – и замерла, ощущая тепло тела Рокко. Он спал, обняв ее, властно, крепко, по-хозяйски. Странное, неизведанное раньше, такое знакомое и приятное сейчас чувство.
Отдаться этому чувству полностью, раствориться в нем мешало только одно: четкая уверенность, что все это скоро закончится. Ручеек Времени уже на исходе. За окнами посерело небо, скоро настанет день, взойдет солнце – и приключение, самое захватывающее и неожиданное в ее жизни, закончится.
Эта ночь принадлежала ей, но теперь ночь ушла. Уйдет и Рокко.
Эбби потихоньку провалилась обратно в сон.
Она проснулась, когда солнце светило вовсю и птицы за окном голосили с обычной своей деловитой бодростью. Эбби мрачно смотрела на солнечный луч, облизывающий ее голую пятку, и думала: притвориться, что ли, что она заболела?
Нет, бесполезно, Рокко все равно не сможет остаться.
Он, собственно, уже ушел.
Она резко села посреди разгромленной постели, огляделась по сторонам. Ей вдруг стало страшно – неужели вот так оделся и тихо ушел?!
Разбойник Рокко Сальваторе, человек, который ей так немыслимо сильно понравился. Человек, с которым она провела самую прекрасную и самую утомительную ночь в своей жизни. Человек, в которого она влюбилась.
Это неправильно. Это не может быть правильно, потому что... потому что он – преступник! Ну то есть наверное. Скорее всего.
Может, ему приходилось убивать?
И на его совести невинные души?
Эбби Лаури, краса и гордость американской астрофизики, – как она могла впустить его в свой дом, в свою постель и в свое сердце? Почему утратила вечную свою осмотрительность?
Он же совершенно явно не годится в... В мужья?
Все мужчины, по мнению Эбби Лаури, подразделялись в основном на две категории. Одна – Вечные Любовники. С такими возможен бурный и во всех смыслах захватывающий секс, страсть, бурные эмоции, воспоминания о таких мужчинах можно доверить исключительно своему дневнику, да и то не все. О них вспоминаешь с придыханием, но и расстаешься с ними без сожаления, потому что ничего хорошего из жизни с такими мужчинами все равно не получится.
На своем опыте она этого, конечно, не знала, но пришла к этим выводам логически. Кстати, опять же логически Рокко Сальваторе подходил под эту категорию на все сто. Во всяком случае, о сегодняшней ночи Эбби не рассказала бы даже в собственном дневнике, если предположить, что он у нее был.
Вторая категория – Мужчины С Серьезными Намерениями. Тут у нее имелся небольшой опыт. Пресловутый Барт Хокинс на втором курсе был первой ласточкой, хотя далеко у них так и не зашло. Мужчины этой категории хорошо воспитаны, независимы и приемлемы. Таких после двух-трех месяцев общения приводят знакомиться с родителями и пару раз выводят в свет, на смотрины к подругам.
Эбби сползла с кровати, протащилась к окну, мрачно уставилась на зеленую панораму за окном. Отличный день для начала новой жизни. Жаль, что она так и не начнется.
В дверях раздалось покашливание.
Она обернулась, одновременно заворачиваясь в штору. На пороге стоял Рокко – в джинсах, голый до пояса, но футболка уже в руках, и сотовый телефон тоже, вероятно, звонил по своим темным делам...
– Эбби, мне уже скоро надо идти.
Типичный Вечный Любовник. И то, что он ей говорил ночью, значения не имеет, потому что, скорее всего, он говорит это всем своим женщинам.
– Надо так надо.
– Я что хотел сказать... У тебя отвратительные замки в двери! Их можно гвоздем открыть.
– Зачем?
– Чего? Да нет, я серьезно. Ты же одна живешь. Поставь сигнализацию.
– Поставлю.
– И дверь железную.
– И дверь поставлю.
– Понимаешь, безопасность – это...
– Верю. В замках ты здорово разбираешься. И в безопасности тоже.
– Мисс Лаури, мне кажется или ты сердишься?
– Нет. Не сержусь. Я напряженно жду.
– Чего? Когда я уйду?
– Это будет то, чего я дождусь в итоге. Нет, напряженно я жду другого. Какими еще дурацкими словами мы с тобой заполним паузу между сейчас и тем моментом, когда ты уйдешь.
– Эбби...
– Да! Я тебе денег должна.
Он рассердился. Черные глаза вспыхнули углями.
– Забудь об этом. Я их не возьму, твои деньги.
– Как хочешь.
– Эбби...
– Иди. Только поцелуй. Пусть будет хоть иллюзия...
– Иллюзия чего?
– Иллюзия того, что ничего не кончилось.
– Эбби! Мне даже прямо неприятно слышать от вас такие суровые и несправедливые слова! Что еще у нас кончилось? Мы только начали!
– Рокко, не надо. Просто поцелуй – и иди.
– Хорошо. Только я не обещаю, что ухожу навсегда.
– Иди, кому говорю!
– А будешь кричать на меня – приеду к тебе в институт и скомпрометирую на всю кафедру.
– Там пропускная система...
– Ха! Кому ты это говоришь?
– Да, действительно. Как это я так. Рокко, уйди, а то я сейчас завизжу от переполняющих меня чувств.
– Когда увидимся?
– Я не знаю.
– А это от тебя ведь зависит, Эбби. Потому что я полностью обессилен тобою, высосан досуха, лишен воли и частично разума...
– Иди, разбойник.
– Эбби!
– Что еще?
– Я приду и скажу тебе секретик, ладно?
– Я – трепло, предупреждаю сразу.
– Это – страшный секретик. Его ты будешь хранить.
– Тайны мафии?
– Что ты! Тайны мафии – это такая ерунда по сравнению с моим суперсекретиком.
– Рокко, этот детский сад к вам не идет...
Он вдруг сгреб ее в охапку, притянул к себе, нетерпеливо высвободил из шторы. Эбби взвыла от сладкого ужаса и восторга, но Рокко не стал овладевать ее беспомощным и слабым тельцем сей же момент.
– Эбби Лаури! Ты можешь сколько угодно строить из себя профессоршу астрофизики и притворяться, что сегодняшняя ночь для тебя ничего не значит. Я выше этого. Я-то точно знаю, что это не так. И потому сейчас я ухожу – а когда вернусь, мы поговорим. Обо всем на свете.
– О... чем?..
– О королях и о капусте, о морже и плотнике, о суете сует и о самом главном.
– Ой...
– Да-да, я знаю, залетному фраерку из мира мафии не положено знать, кто такой Льюис Кэрролл, но мы и это обсудим. Честно говоря, у меня имеются пробелы в образовании.
– Какие?
– Я не все понял про квазары. Ты так страстно шептала про них в порыве страсти номер шесть...
– Трепло!
Он захихикал – странно, но ему это шло, – и шлепнул Эбби по голой попе. Потом натянул футболку и ушел, негодяй такой, оставив возбужденную, красную и совершенно деморализованную Эбби Лаури в одиночестве.
Она приняла душ и с аппетитом, удивившим ее саму, позавтракала. Сварила полный кофейник, позвонила на работу и сообщила, что растянула голеностоп, так что поработает дома. Профессор Бейкер, завлабораторией и добрая душа, велел прикладывать лед и отпустил до четверга. В мире воцарились гармония и тишина, впрочем, и то и другое нарушил телефонный звонок.
Звонила Джессика, милая подружка. При звуке ее голоса Эбби немедленно выпрямилась на стуле и мстительно прищурилась, хоть Джессика этого видеть и не могла.
– А-а, кто это нам звонит? Неужели же известная мастерица разговорного жанра, Джессика Паркер по прозвищу Худое Решето?!
– Эбигейл! Не смей издеваться, я еле жива! Я ведь уже похоронила тебя, дура ненормальная!
– Да? На каком кладбище?
– Дура в квадрате! Какого черта вы вчера не позвонили?! И сегодня тоже, время к обеду.
– Да я и сейчас, Джесси, подумываю, не бросить ли мне трубочку, пока не поздно.
– Что? Ты про что это бредишь, Эбигейл?
– Я про то, что у кого-то язык без костей!
