Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич (читать книги бесплатно .TXT) 📗

Милый, не уволишь ли ты поскорее Мак(арова) и не возьмешь ли Добровольского? Мак(аров) действительно враг (мой безусловно, а потому и твой), не обращай внимания на протесты Трепова. Он, конечно, станет наговаривать на Добровольского, так как у него имеются собственные кандидаты, но Добровольский преданный человек, что очень ценно в наши дни. А почему бы тебе не взять в министры путей сообщений честного Валуева, которого мы так хорошо знаем как честного и преданного человека?

Прилагаю письмо от Сухомлинова к нашему Другу. Пожалуйста, прочти его, так как он в нем даст исчерпывающие разъяснения относительно своего дела, которое ты должен вытребовать отсюда, чтоб все это не попало в Государственный совет, иначе бедного Сухомлинова нельзя будет спасти. Он так ясно пишет обо всем, — пожалуйста, прочти и прими соответствующие меры. Почему должен пострадать он, а не Коковцов (который не хотел давать денег) [1067] или Сергей, который, что касается ее [1068], ровно столько же виноват.

От всей души благодарю тебя. Сейчас у тебя Трепов, и я очень тревожусь. Только что принимала Калинина, — он очень рад, что ты получил все бумаги через Воейкова, а потому я не стану докучать тебе вторичной посылкой их. Он страшно озабочен тем, чтобы ты скорее распустил Думу и притом надолыше — за 10 лет у них ни разу не было перерыва, как этот, такого короткого, — тогда ничего нельзя успеть сделать. — Государственный совет сошел с ума, соглашаясь сДумой относительно свободной цензуры.

У меня голова идет кругом, и я, кажется, пишу вздор. Только будь тверд, стоек!

Слава Богу, в Москве 6 раз закрывали собрания (Калинин до 4-х часов утра не отходил от телефона), но здесь Львову удалось прочесть воззвание прежде, чем полиция успела их удержать. Как видишь, Калинин работает как следует и решительно и не заигрывает сДумой, но исключительно думает о нас.

А теперь нужно отправить это письмо. Сейчас явится Жевахов. Завтра передам твой привет Иславину. Эта поездка будет приятным развлечением, только мне будет ужасно недоставать тебя. В понедельник ты из-за этой поездки не получишь письма.

Бог да благословит и защитит тебя! Осыпаю тебя поцелуями и нежными ласками. Навеки твоя

Женушка.

10 декабря 1916 г.

Любимый ангел мой!

Нежно благодарю за милое письмо. Вчера катаясь в любимом лесу Алексея у старой ставки, мы вошли и минутку молились перед иконой Божьей Матери. Я доволен, что мы это сделали, раз это было твоим особенным желанием.

Благодарю тебя также за сообщение подробностей беседы Кал(инина) с А.

Надеюсь, твоя поездка пройдёт благополучно, и Новгород тебе понравится. Я там был раз, летом 1904г., как раз перед рождением Бэби.

В Румынии дела неважны, — главным образом по той причине, что наши войска не могут туда добраться из-за скопления беженцев на железных дорогах. В Добрудже нашим войскам пришлось отступить до самого Дуная, так как их было слишком мало, чтобы защищать длинный и редкий фронт.

Около 15 дек. сосредоточение наших войск будет, надеюсь, более или менее закончено, и, быть может, около Рождества мы начнем наступать. Как видишь, положение там невеселое. Теперь должен кончать, мое сокровище.

Да благословит Бог тебя и девочек! Передай мой привет А. и скажи ей, как я жалею, что ей приходится страдать из-за ноги.

Горячо и нежно целую тебя, Солнышко мое.

Твой старый

Ники.

Ц. ставка. 11 дек. 1916 г.

Моя любимая душка!

По случаю воскресенья я не имею времени написать письмо — церковь, доклад и большой завтрак! Завтра напишу подробно о моем разговоре с Треповым. Надеюсь, посещение Новгорода не утомит тебя! Сегодня тает, что очень неприятно. Да благословит тебя Бог, моя птичка! Нежно целую тебя и их [1069].

 Твой

Ники.

Ц.С. 12 декабря 1916 г.

 Любимый мой!

Большое, большое спасибо за твое милое письмо и за открытку. Я очень счастлива, что ты съездил помолиться перед дорогим образом, — там так покойно, чувствуешь себя отрешенным от всех треволнений в ту минуту, когда изливаешь свою душу и сердце в молитве, обращенной к той, к которой столько людей приходит со всеми своими горестями. — Ну, милый, Новгород был крупным успехом! Хотя было очень утомительно, душа вознеслась так высоко и придала нам всем силы — мне с моим больным сердцем и А. с ее больными ногами. Мы разъезжали, конечно, — сегодня все болит, но стоило того.

Я хочу, чтоб А. и Ольга написали тебе, а Анастасия — Бэби, так как каждый опишет по-своему, а я плоха по этой части. Губернатор был безупречен: организовал наши разъезды таким образом, что мы всюду поспевали вовремя, и подпускали толпу близко к нам. Какой восхитительный старинный город, только слишком рано стало темнеть! Поедем туда вместе весной, когда там наводнение? Говорят, что тогда бывает еще лучше, и можно подъезжать к монастырям на моторных лодках. Проезжая мимо памятника Тысячелетия России, я вспомнила о большой картине, находящейся здесь, в Большом дворце. — Как великолепен Софийский Собор!Только, стоя прямо перед ним, нельзя было хорошо его разглядеть. Служба длилась два часа (вместо 4), пели великолепно. Мне было отрадно начать с обедни и помолиться за моих дорогих. — Иоанчик и Андрюша всюду ходили с нами. — Мы прикладывались ко всем святыням. Досадно, что все это пришлось проделать в такой спешке и что нельзя было в достаточной мере отдаться молитве перед каждой святыней и разглядеть все детали. Посылаю Бэби образ, перед которым мы стояли (и сидели). Епископ Арсений при нашем появлении произнес очень трогательное приветственное слово, молодой епископ Алексей оказался чрезвычайно изящным (лицеист). Они всюду следовали за нами в течение всего дня. — Затем, после обедни, длившейся от 10 до 12, мы отправились в лазарет, находящийся рядом с Епарх. [1070], через покои епископа, а также в музей сокровищ, собранных из старых церквей три года тому назад. Дивные старинные иконы, ранее находившиеся в разных церквах, монастырях, заброшенные, покрытые пылью. Их стали очищать, и проглянули дивные свежие краски, — очень интересно, и мне очень хотелось бы в другой раз подробно рассмотреть все это, — тебе бы это тоже понравилось. Затем мы вернулись в наш поезд; солдаты уже разошлись (к счастью). — Я позавтракала на диване. А. в своем купе. У детей были И(оанчик) и Андр(юша), а также Иславин. Его жена и дочь встретили нас с цветами и поднесли нам от города хлеб-соль. В 2 ч. мы снова поехали в земский лазарет — он совсем небольшой. — Мы всюду раздавали образки. — Оттуда — в Десятинный монастырь, где хранятся мощи св. Варвары. Я посидела минутку в комнате игуменьи, а затем попросила, чтоб меня провели к старице Марии Михайловне (о ней говорил мне Жевахов), и мы прошли к ней пешком по мокрому снегу. Она лежала на кровати в маленькой темной комнатке [1071], а потому мы захватили с собой свечку, чтобы можно было разглядеть друг друга. Ей 107 лет, она носит вериги (сейчас они лежат около нее), — обычно она беспрестанно работает, расхаживает, шьет для каторжан и для солдат, притом без очков, — никогда не умывается. Но, разумеется, — никакого дурного запаха или ощущения нечистоплотности, — она седая, у нее милое, тонкое, овальное лицо с прелестными, молодыми, лучистыми глазами, улыбка ее чрезвычайно приятна. Она благословила и поцеловала нас. Тебе она посылает яблоко (пожалуйста, съешь его). Она сказала, что война скоро кончится — “скажи ему, что мы сыты”. Мне она сказала: “а ты, красавица — тяжелый крест — не страшись — (она повторила это несколько раз) — за то, что ты к нам приехала, будут в России 2 церкви строить (она повторила это дважды) — не забывай нас, приезжай опять”. Бэби она послала просфору (мы слишком торопились, и кругом была суета, а то бы я охотно с ней побеседовала), она всем нам дала по образку. Сказала, чтобы мы не беспокоились относительно детей, что они выйдут замуж, остального я не расслышала. — Позабыла, что она сказала девочкам. Я заставила И(оанчика) и А(ндрюшу) тоже зайти к ней, и послала к ней также Аню — она, несомненно, напишет тебе об этом. Я благодарю Бога за то, что Он дал нам ее увидеть. Это она несколько лет тому назад просила, чтобы сняли копию с большого образа Св. Девы в Старой Руссе и отослали ее тебе. Не хотели этого делать, находя, что образ слишком велик. Затем началась война, она стала настаивать на своем. Желание ее было исполнено, и она сказала, что мы все примем участие в крестном ходе. Оно так и вышло, когда этот образ привезли 5-го (?) июля прошлого года к Федоровскому Собору — помнишь? А ты велел хранить образ при 4 стрелковом полке. У меня имеется небольшая книжечка с ее жизнеописанием, мне ее дал вчера старый слуга из Мариинского дворца (ее духовный сын). — Она произвела на меня гораздо более умиротворяющее впечатление, нежели старая Паша из Дивеева. Отсюда — в Юрьевский монастырь (5 верст от города) — там находится твой старый Никодим, он боготворит тебя, молится за тебя и шлет тебе привет.