Газ (СИ) - Печев Сергей (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Вечность – отрезок от рождения до смерти.
Люди утрируют понятие бесконечности, пренебрегая им в обиходе тщедушных слов и поступков.
Вечная любовь умирает в глубоких глазах очередных красивых людей, вечная дружба разбивается о деньги, вечность теряется в смерти.
Холодно.
Я чувствую себя одиноким. Лежу в кровати и не понимаю, как давно меня не стало, когда ушел Макс, почему моя жизнь остановилась в точке. Сотни вопросов посещают мою голову, а я еще сильнее прижимаю разбитые колени к истерзанному организму. Кожа все так же блестит трупными пятнами.
Мой разум бросает неведомая сила, то в сон, то снова в реальность. Я стараюсь зацепиться за определенность, но не могу, открывая и закрывая глаза.
Кровать липкая. Каждое движение приносит мне боль. Чувствую соленый запах морей, его источают слезы на моих щеках.
Я не хочу вставать с постели. Вдруг, я открою глаза, а его нет? Не хочу верить в это! Прошу, живи! Я выпью ртутный градусник за твое здоровье. Пусть аорта сожмется в липких объятиях, чтобы не пускать воздух, пропитанный синтезированной механикой.
Посмотри, кто-то забыл докрасить наш космос!
Я думаю о том, как умирают люди, прижимая колени к груди. В ней рождается боль, ведь перед глазами потухают звезды. Ты видел, как они умирают? Яркие пятна на темном небе, бисер отлитый кристаллами. Маленькие реабилитационные клиники в бесконечности холодного морфина.
Они сгорают дотла, оставляя за собой лишь осадок черного пепла. Даже люди не умирают так трагично. Я думаю об этом, и подушка впитывает соль моих мыслей.
Странная боль проходит вдоль моего тела, словно по закрученной спирали, от самых пят до крышки черепной коробки.
Странно.
Я чувствую, что боль выжигает отсеки моего мира, убивая в них человечность и память. Вселенная в моей душе терпит изменения. Катаклизмы уничтожают дома и целые города, оставляя лишь холод бетонных стен.
Я укрываюсь одеялом, но все еще мерзну в объятиях хаоса. Лед поражает участки мозга, и легкий кашель разбивает их вдребезги. Ты сможешь найти осколки моей жизни? А я? У меня слишком много вопросов, чтобы спать.
Открываю глаза, и по моим ногам ползут скорпионы. Они жалят колени, бедра, вводя медленный яд под мою кожу.
Безболезненно.
Их укусы не несут в себе агонии, лишь легкое покалывания. Я чувствую, как перестаю управлять ногами. Стараюсь кричать, но из моего рта бегут тараканы. Они поедают скорпионов, бросая легкие волны на мою кожу.
Я чувствую, как возвращаюсь в прошлое. Я вспоминаю мягкие черты лица первой любви. Она так добра со мной, пока не начинает говорить с другими людьми с той же радостью в своих глазах. Прямо при мне она знакомится, быть может, с будущим мужем, а я остаюсь невольным зрителем, пока серость убивает во мне патриотизм к ее душе. Свобода? Нет. Здесь иные краски. Есть ли они?
Только представь, как часть твоего сердца бросают на асфальт. Это звучит слишком романтично.
Они говорят, и она улыбается. Улыбается так чисто, что в этом бескорыстии мои чувства превращаются в звездную пыль, умирая в космосе души.
Темно. Холодно.
Я стараюсь бежать от собственной памяти, но она догоняет, набирает лишь скорость, и эти замысловатые картинки плывут перед глазами в полной темноте, словно кинофильм на старом белом полотне.
Я вижу в нем себя, и понимаю, что потерял ее навсегда. Цикличность эмоций и чувств. Мир – бесконечная восьмерка измерений и сравнений.
Мне двадцать четыре? Я молод?
Во мне умирает мир. И та любовь, я не помню, кому принадлежала. Макс хотел покончить с собой, но я уберег его. Так рождается доверие и братство, так ломается психика.
Я прижимаю колени к своей груди и падаю в пропасть.
По телу спешат капли пота, а я дрожу, болею ангиной, но не могу достать до лекарств. Во рту все еще чувствую едкий вкус нейролептиков.
Так братство превращается в предательство. А я слаб.
Прости.
16.
Я сижу в кухне.
Теплый лакированный стол принимает в себя прохладу льда, что плавает в бокале с виски.
Алкоголь растворяет нейролептики в моем измученном организме. Перед глазами холодный туман.
Я стараюсь рассмотреть лицо офицера, который сидит напротив.
Его глаза осуждают мою бледную кожу с синим оттенком смерти. Кажется, я действительно готов умереть, лишь бы не чувствовать его взгляд, такой тяжелый и пронзительный. Он поражает отсеки моей души, стараясь включить в ней свет, но лампочки давно перегорели. Они лопнули перед лицом смерти. В тех комнатах больше нет жизни.
Мой разум готов лопнуть, подобно красному воздушному шару. Хлоп, и я чувствую пустоту. Она приносит легкость восприятия, заставляя меня теряться в одиночестве. Странно, но лишь оказавшись один среди бетонной бесконечности я больше не чувствую своей уникальности. Это хуже болезни.
Офицер продолжает смотреть на меня.
Я чувствую это.
Он облизывает сухие губы.
- Почему Вы не пришли в участок? – спрашивает мужчина в черной форме.
Перед его руками лежат белые листы, и я хочу разорвать их на мелкие клочки, подбрасывать вверх, имитируя чистоту снежного вальса.
В пальцах он вертит металлическую ручку. Сувенир.
- Проблемы со здоровьем – отвечаю я.
В его глазах больше не читается упрек, лишь странная смиренность, от которой они грустнеют.
Почему я не пришел?
Потому что вновь теряюсь во временных петлях, стараясь вырваться в реальность, принять в себя серость – стать копией бесчисленных копий.
- Заметно – бросает офицер.
Конечно. Моя кожа все больше напоминает холодом мертвеца. Мешки под глазами впитывают черноту, словно космос моей души старается просочиться в реальность, укутывая ее в звездное небо. Килограммы сбегают, растворяясь даже во сне, и я не вижу способов задержать их в своем организме.
Как давно я не ел ничего, кроме нейролептиков в примеси с виски?
Риторика моих вопросов.
Кожа еще сильнее обтягивает кости, желая треснуть, образовав рваные раны на моем теле. Из них хлынет кровь, и я умру. Я хочу умереть.
- Может, Вам стоит обратиться к врачу?
О, уважаемый, мой недуг – загадка. Я сам себе врач, сам себе смерть и создатель.
