Плоть и кровь - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Учитель арабского языка прилетел с ними?
Юсеф задумался.
— Кажется, нет. Только няня.
— Интересно, почему Джордана не взяла его с собой?
— Не знаю, шеф. Она мне не говорила. — Лицо Бейдра оставалось бесстрастным, и Юсеф добавил: — У нас не было времени на разговоры. Она всегда очень занята. Здесь столько всяких развлечений.
Наверное. Напомните мне телеграфировать утром в Бейрут. Хочу попросить отца направить сюда учителя первым же рейсом.
— Да, шеф.
Бейдр вышел.
На следующее утро он позвонил Джордане из аэропорта перед вылетом в Женеву.
— Что случилось с учителем арабского? Я был уверен, что он прилетит вместе с вами.
— Он заболел, и не было времени искать другого.
— Не было времени? — в голосе Бейдра послышались саркастические нотки. — Тебе стоило только позвонить моему отцу, и он бы мигом прислал учителя.
— Я не думала, что это так важно. В конце концов, у мальчиков летние каникулы.
Бейдр весь кипел, но ледяным тоном произнес:
— Не так важно? Кто дал тебе право решать, что важно, а что нет? Ты отдаешь себе отчет в том, что в свое время Мухаммед будет править четырехмиллионным народом, а он даже не владеет родным языком?
Джордана молчала.
— Я слишком понадеялся на тебя, — заключил Бейдр. — Я дал отцу телеграмму, чтобы он прислал учителя. Осенью мальчики отправятся к отцу. Может быть, там их будут воспитывать, как полагается.
Когда Джордана, наконец заговорила, в ее голосе чувствовалась обида.
— А я? Какие у тебя планы относительно моего будущего?
— Никаких, — отрезал Бейдр. — Можешь делать все, что тебе угодно, черт побери! Я дам знать, когда ты мне снова понадобишься.
Джордана была пьяна — как никогда в жизни. Это было то специфическое опьянение, которое наступает только после глубокой депрессии, когда человек словно смотрит на себя со стороны, существуя как бы отдельно от своего тела. Она была весела, остроумна и обворожительна в одно и то же время.
Звонок Бейдра выбил ее из колеи. В мире было только Два существа, которых она по-настоящему любила: ее сыновья. Когда-то Джордане казалось, будто такое же чувствоона испытывает к Бейдру. Но теперь она сама не понимала своего отношения к нему: видимо, потому, что ей были непонятны его чувства.
Впервые за все эти годы Джордана с удовольствием согласилась выслушать предложение Юсефа. Она не питала к нему симпатии, как и ко всем холуям и сводникам, не понимала, зачем Бейдру понадобилось окружить себя людьми такого сорта — когда ему стоило только щелкнуть пальцами, чтобы получить любую женщину, которая могла ему понравиться. Он все еще был самым красивым, самым желанным из всех, с кем ей доводилось встречаться.
Когда Юсеф объявил, что собирается устроить небольшую вечеринку в честь продюсера, который взялся поставить для Бейдра фильм «Пророк», Джордана согласилась, что с ее стороны будет хорошим тоном взять на себя роль хозяйки. Юсеф особенно нажимал на то, что Бейдр будет доволен.
Столы на двадцать персон были накрыты в небольшом ресторанчике на полпути между Каннами и Ниццей. Джордана в качестве хозяйки устроилась во главе стола, а Винсент, почетный гость, по правую руку от нее. Поскольку Бейдр отсутствовал, головное место на противоположном конце стола демонстративно оставили незанятым. Где-то посередке, между двумя хорошенькими женщинами, сидел Жак, белокурый жиголо, которого княгиня Мара представила Джордане в день ее рождения. Интересно, с кем он сейчас, равнодушно подумала Джордана.
Заказанный Юсефом ужин был просто великолепен. Шампанское «Дом Периньон» лилось нескончаемым потоком. Джордана после первых же глотков почувствовала, что близка к опьянению. Но ей было все равно. Майкл Винсент произвел на нее благоприятное впечатление — даже невзирая на то, что не пил ничего, кроме «скотча». Кроме того, он был ее соотечественником, и она могла обмениваться с ним шутками, подлинный смысл которых ускользал от остальных.
Все время ужина она ловила на себе пристальный взгляд Жака. Всякий раз, когда ей случалось посмотреть в ту сторону, он пытался привлечь ее внимание. Но они сидели слишком далеко друг от друга, чтобы завести разговор.
После застолья Юсеф предложил отправиться в соседний зал на дискотеку и таким образом продолжить вечеринку. Джордана была уже достаточно на взводе, чтобы признатьэту идею очень удачной. Она обожала танцевать. Однако прошло не менее часа, прежде чем она подняла глаза и увидела перед собой Жака.
Он церемонно наклонил голову.
— Можно пригласить вас на следующий танец?
Джордана прислушалась к музыке «Роллинг Стоунз», всем своим существом отзываясь на тяжелые звуки ударных, и повернулась к Винсенту.
— Прошу прощения.
Тот кивнул и заговорил с Юсефом. Джордана начала покачиваться в такт мелодии, не успев еще дойти до танцевального круга. Жак мигом присоединился к ней. Она окинула его критическим взором. Французам не очень-то идет танцевать рок. Он слишком прямо держался и двигался немного скованно. Отдавшись собственному ритму, Джордана почти забыла о нем — как вдруг его голос заглушил музыку:
— Ты обещала позвонить.
— Я?
— Да.
— Не помню, — честно призналась Джордана.
— Это неправда.
Не говоря ни слова, она повернулась и пошла прочь. Жак догнал ее.
— Прости. Давай танцевать дальше.
После некоторых колебаний она позволила ему отвести себя обратно на площадку. К тому времени рок сменился плавной мелодией. Жак обнял ее и крепко прижал к себе.
— Последние три дня я не могу ни есть, ни спать, — сказал он.
Джордана была холодна, как лед.
— Я не нуждаюсь в жиголо.
— Кому, как не мне, это знать? — воскликнул он. — Еще бы—ты такая красавица! Я хочу тебя.
Джордана смерила его скептическим взглядом и вдруг ощутила у своего бедра что-то твердое.
— Чувствуешь, как я тебя хочу? — настойчиво шептал Жак.
Джордана закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Ей льстила горячность этого красивого юноши, приятно щекотала самолюбие его эрекция. В голове плыл розовый туман. В конце концов, может быть, он и искренен.
Она не видела, какой улыбкой он обменялся с Юсефом.
Грубая ткань бесформенной рубашки и брюк цвета хаки царапала ей кожу, когда Лейла вместе с еще пятью новенькими вошла в барак командира. Жесткие кожаные сапоги тяжело грохотали по деревянному настилу. Желтый свет керосиновой лампы перемежался причудливыми тенями.
Женщина-командир занимала стол в дальнем конце комнаты. По обе стороны от нее сидело по солдату. Она просматривала лежащую на столе газету и не подняла глаз, пока девушки не застыли прямо перед ней.
— Смирно! — гаркнул сержант.
— Да здравствует победа! — выкрикнули все пять новеньких, как их научили в первый же день пребывания в лагере.
Лейла отвела назад плечи и почувствовала, как жмет тугой, также сшитый из грубой хлопчатобумажной ткани лифчик. Она смотрела прямо перед собой.
Женщина-командир встала. Лейла обратила внимание, что она носит нашивки, соответствующие званию полковника. Начальница с минуту молча взирала на пополнение, а потом резким, неожиданно зычным голосом крикнула:
— Смерть врагам!
— Смерть врагам! — хором откликнулись они.
Начальница одобрительно кивнула и произнесла уже обычным голосом:
— Вольно!
Девушки расслабились; зашуршала жесткая материя. Женщина-командир обошла вокруг стола.
— От имени Братства бойцов за освобождение Палестины приветствую ваше участие в святой борьбе за избавление нашего народа от израильского ига и империалистического гнета. Я знаю, каждая из вас многим пожертвовала, чтобы прийти сюда. Вас ждет разлука с близкими, возможно, остракизм со стороны некоторых знакомых, но одно я могу вам твердо обещать: впереди победа, какой не знало человечество. И поэтому борьба еще только начинается.
Вам предстоят еще большие жертвы. Отныне ваша честь, ваши тела и души принесены на алтарь общего дела. Вас будут обучать многим вещам, и в первую очередь обращению с оружием — винтовкой, ножом, пистолетом. Вы научитесь изготавливать бомбы — большие и маленькие. Узнаете, как можно убивать голыми руками. Все для того, чтобы мы плечомк плечу с мужчинами свергли сионистских захватчиков и вернули эту землю ее единственному хозяину — народу.
