Наследство из Нового Орлеана - Риплей Александра (книги бесплатно .txt) 📗
Вечером, за ужином, Мэри познакомилась с Филиппом Куртенэ. Жанна так часто говорила о поразительной красоте брата, что Мэри просто не могла поверить, что сидит за столом с тем самым человеком. Филипп выглядел старше своих двадцати трех лет. Густые черные бакенбарды котлетками не могли скрыть его пухлых щек и небольшого двойного подбородка. Полнота придавала ему вид зрелого мужчины средних лет. Элегантный костюм не скрывал узкой груди, а расшитый жилет лишь подчеркивал небольшое брюшко.
Он оказался совсем не таким, как ожидала Мэри. Он говорил почти исключительно с Grandpere, от чего она испытала только облегчение. Можно было страдать молча.
Однако Жанна была недовольна и не стремилась это скрыть.
– Филипп, – сказала она посреди ужина, – с самого приезда ты ни слова не сказал о чем-нибудь интересном. Тростник, цены на сахар, виды на погоду и урожай… По-моему, ты ужасен.
– Жанна, – сурово проговорила Берта, – успокойся. Не забывай о манерах.
Нахмуренное лицо Grandpere внушало ужас. Но Жанну было не так-то легко усмирить.
– Твой сахарный тростник, Grandpere, портит мне всю жизнь. – Она надула губки, состроив гримасу недовольства, и посмотрела на старика со скорбной мольбой.
Он был безучастен.
Жанна проявила настойчивость:
– Пожалуйста, Grandpere, скажи Филиппу, чтобы он не был таким мерзким. Сегодня он увез всех своих интересных друзей именно тогда, когда мне было так весело с ними. Он утащил их смотреть тростниковые поля, а мне ехать не позволил. Ах, Grandpere, я так страдала!
Мэри впервые увидела, как смеется старый месье Куртенэ. Смех этот начался ржавым хрипом в глотке, который становился все громче, пока не вылетел из его рта заразительным взрывом веселья. Филипп и Берта тоже рассмеялись. Мэри почувствовала, что и у нее дергаются губы, хотя не понимала, из-за чего все смеются. Она услышала, как рядом с ней кто-то весьма неизысканно хрюкнул, и увидела, что Жанна прижала ко рту салфетку, пытаясь удержаться от того, чтобы присоединиться к общему веселью.
– Это не смешно, – тихо проскрипела Жанна, а потом, отбросив и салфетку, и важность, расхохоталась вместе со всеми.
Потом она объяснила Мэри, что всю жизнь отказывалась и близко подходить к тростниковым полям. Она убеждена, что в их высокой зеленой гуще прячутся змеи и крокодилы, ведь сразу за полями начиналось болото.
На следующее утро Филипп поехал на береговой вал вместе с Жанной и Мэри. Когда они достигли вершины высокого травянистого вала, Жанна, как обычно, повернула налево.
– Жанна, я еду вниз по реке, – сказал Филипп. – Если хочешь, можешь поехать со мной. Правда, боюсь, там нет тростниковых полей. – Он усмехнулся, а затем улыбнулся сестре.
Жанна тряхнула головой и фыркнула:
– Можешь прекратить насмехаться надо мной, Филипп. Ты вчера и так хорошо посмеялся. Лично я предпочитаю ехать вот туда.
– Как угодно.
Мэри заставила себя заговорить:
– Филипп, можно мне с вами?
Он удивленно поднял брови:
– Это ведь несколько миль.
– Очень хорошо. Я люблю долгие прогулки, – солгала Мэри. Сама мысль о том, чтобы сопровождать Жанну в поисках Вальмона Сен-Бревэна, была для нее непереносима. Допустим, он окажется на валу. Тогда ей придется лицезреть их вместе, а это было свыше ее сил.
– Тогда поехали, – сказал Филипп. – Жанна, особенно не гони. – Он махнул рукой груму, который всегда сопровождал девушек, держась несколько позади. – Мальчик, держись поближе к мадемуазель.
Он пришпорил лошадь и понесся галопом.
Мэри стукнула свою лошадь пятками, молясь удержаться в седле. Лошадь помчалась вдогонку за Филиппом, словно на скачках.
Глава 12
– Боже мой, барышня, вы же могли разбиться насмерть! Представляете, что бы тогда со мной сделал Grandpere?
Мэри удавалось не отставать от Филиппа на протяжении более десяти совершенно кошмарных минут. Потом она потеряла поводья. И равновесие. Вывалившись из седла на обочину дороги, она кубарем покатилась вниз по крутому, поросшему травой склону, пока ее не остановил олеандровый куст с ядовито-розовыми цветами.
Она едва успела одернуть порванную юбку, как Филипп уже оказался рядом. Он был сердит, но его гнев лишь подстегнул ее собственный.
– Могли бы сначала спросить, не ушиблась ли я, а потом уже кричать на меня! – заорала Мэри.
Он немедленно принялся извиняться:
– Виноват, простите меня, пожалуйста. Я вел себя как изверг. Как вы? Ничего не повредили?
Мэри почувствовала себя виноватой, отчего еще больше разозлилась:
– Конечно, повредила! Попробовали бы сами свалиться с этого холма, а я бы посмотрела, как бы вы себя чувствовали.
Филипп принялся снимать сюртук.
– Давайте подложим его вам под голову. Я съезжу за повозкой и отвезу вас домой. Врач тут неподалеку.
Пришел черед извиняться Мэри.
– Простите меня, Филипп. Кажется, я не так сильно расшиблась. Просто испугалась. И еще мне стыдно.
Она вытянула одну ногу, затем другую, повращала ступнями, посгибала ноги в коленях, проверяя, не сломала ли, не растянула ли чего-нибудь. Сосредоточив все внимание на ногах, она не заметила нахмуренного, подозрительного взгляда Филиппа.
Постепенно, пока он наблюдал, как деловито она проверяет возможные травмы, его лицо смягчилось. Он решил, что она его не разыгрывает.
Вчера за ужином Филипп нашел Мэри достаточно симпатичной. Она ему даже понравилась. В отличие от большинства молодых женщин она не заигрывала с ним, не смеялась чрезмерно его шуткам и вообще не старалась каким-либо образом привлечь его внимание. Он привык к таким штучкам и был осмотрителен, как и подобает холостяку, если всем известно, что со временем ему достанется богатое наследство.
Но когда она напросилась с ним в поездку вниз по реке, его симпатии поубавилось. «Она ничем не отличается от любой другой девушки, ищущей мужа, разве что большим нахальством», – решил он.
Благовоспитанная незамужняя женщина никогда никуда не ездит наедине с мужчиной.
Когда Мэри упала, он не сомневался, что она старается заманить его в ловушку, ожидая проявления сочувствия и галантности. Следующим шагом, вероятно, предполагалось бессильное падение ему в объятия, возможно даже обморок.
Но он никак не ожидал, что она станет кричать на него, тем более совершит такой рискованный полет с лошади, при котором вполне можно было сломать шею. Филипп посмотрел на перепачканное и исцарапанное лицо Мэри, на ее совершенно растрепанные волосы. Ни одна женщина, которая ставит целью завлечь кавалера, не позволила бы себе выглядеть столь непривлекательно.
Он протянул ей руки.
– Я помогу вам встать, – сказал он. Мэри подала ему руку.
– Спасибо. Наверное, я буду охать и стонать, так вы не обращайте внимания… О-о-ох! – Поднявшись на ноги, она резко выдернула руку из его рук и принялась счищать грязь с одежды.
– Вы не пострадали?
– Нет. Вся в синяках, наверное, и страшна, как пугало. Но цела и невредима.
– Это хорошо. Я схожу за лошадьми.
Мэри простонала:
– Нам обязательно ехать верхом? Я бы лучше пешком прошлась.
– Если вас сбросила лошадь, главное – тут же снова оказаться в седле. Я тотчас вернусь. – Филипп начал подниматься по холму.
Мэри смотрела ему вслед с мрачной покорностью судьбе. Она не могла даже вернуться в прежнее гневное состояние. «Я сама виновата, – призналась она себе. – Сама напросилась. Теперь нужно терпеть до конца».
Галопом больше не скакали. Ехали шагом, бок о бок. Ехали и разговаривали. Каждый был удивлен, до чего легко им друг с другом. Перебранка оказалась чем-то вроде срывания масок – до странности интимное общение без какого бы то ни было сексуального подтекста.
– Почему же вы захотели совершить долгую прогулку? – спросил Филипп. – Ведь вы не очень-то любите лошадей, это заметно.
