Эхо во тьме - Риверс Франсин (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
— Его имя Иисус, — сказала она. Она взяла руку Боэта в свои руки. — Он сказал еще кое-что, Боэт. Он сказал, что человек живет не только хлебом, — наклонившись, Хадасса стала свидетельствовать Боэту о Благой Вести. Их разговор длился столько, сколько храмовая проститутка была у Александра.
Когда та женщина вышла, она протянула Хадассе несколько медных монет.
— Оставь себе два кодранта, — сказала она при этом. Удивленная, Хадасса поблагодарила ее.
Боэт смотрел вслед поспешно удалявшейся женщине.
— Иногда, — сказала Хадасса, снова улыбнувшись, — Господь отвечает на молитвы совершенно внезапно и неожиданно, — с этими словами она встала, подошла и кратко переговорила с молодым человеком, которого мучил жестокий кашель. Потом снова зашла к Александру.
— Кто у нас следующий? — спросил ее Александр, умывая руки в сосуде с холодной водой.
— Его зовут Ариовист, ему двадцать три года. Он сукновал, и у него непрекращающийся кашель. Кашель сухой и очень сильный. — Она взяла с небольшой полочки под рабочим столом Александра шкатулку для денег. — Северина дала нам несколько медных монет. Она сказала, что я могу не отдавать ей сдачи в два кодранта.
— Наверное, она была благодарна за то, что кто-то поговорил с ней, — сказал Александр и одобрительно кивнул Хадассе. Поблагодарив Бога, она взяла два кодранта из шкатулки и поставила шкатулку на место.
Когда Хадасса вышла, Боэт по-прежнему сидел за маленьким столиком.
— У меня прошла головная боль, — сказал он, удивленно взглянув на нее, — я уже думаю, что мне, наверное, и не стоит идти к врачу. Просто я хотел дождаться тебя и поблагодарить за то, что ты так поговорила со мной, — он встал.
Взяв его за руку, Хадасса разжала ладонь и передала ему две небольшие монеты.
— Прими от Господа, — сказала она. — На хлеб для своей семьи.
Взяв несколько минут передышки, Александр вышел из своего помещения. Ему нужно было подышать свежим воздухом. Он устал и хотел есть, кроме того, было уже поздно. Посмотрев на тех больных, которые продолжали ждать приема, он захотел обрести нечеловеческие силы, чтобы остановить время. При всем желании он не мог принять абсолютно всех, кто нуждался в его помощи. У людей, которые к нему приходили, было мало денег и еще меньше надежд, и они шли к врачу, надеясь на спасение. Он считал, что он просто не вправе отсылать их обратно, не оказав той помощи, в которой они так отчаянно нуждались. Но что он мог для них сделать? Каждый день возле его дома было столько больных… а он один.
Он увидел, что перед Хадассой села женщина, державшая на руках плачущего ребенка. Когда мать говорила, ее лицо было скорбным и бледным, и она смотрела на врача с отчаянием. Александр знал, что многие пациенты боятся его, будучи уверенными в том, что какое бы средство он им ни назначил, оно обязательно причинит им боль. К сожалению, часто их опасения подтверждались. Невозможно обработать раны или наложить швы, не причинив боли. Александру снова пришлось бороться с отчаянием. Если бы у него были деньги, он бы давал больным больше мандрагоры, прежде чем что-то с ними делать. Но в нынешней ситуации у него не было другого выхода, как экономить болеутоляющие средства, используя их только при серьезных операциях.
Он вздохнул и улыбнулся женщине, пытаясь как-то облегчить ее страдания, но она посмотрела на него и быстро отвернулась. Тряхнув головой, Александр перевел взгляд на свиток, лежавший на маленьком столике. Проведя пальцем по списку имен, тщательно записанных на пергаменте, он обнаружил имя того больного, который был у него последним. Затем вызвал к себе следующего посетителя.
— Боэт, — назвал он и оглядел тех, кто сидел или стоял перед его дверью. Всего было четверо мужчин и три женщины, не считая женщины с плачущим ребенком. За сегодняшний день Александр уже принял десятерых пациентов, и он знал, что у него останется время только на то, чтобы принять еще двух-трех больных.
Хадасса оперлась на свой посох и встала.
— Боэт! — еще раз нетерпеливо окликнул Александр.
— Извини, мой господин. Боэт ушел. Следующая Агриппина, но она согласна пропустить вперед Ефихару. У ее дочери, Елены, нога нарывает, боль ужасная.
Александр посмотрел на мать и жестом пригласил ее войти.
— Давай ее сюда, — резко сказал он и ушел за дверь.
Когда мать встала, чтобы пойти за ним, девочка у нее на руках закричала еще громче и стала вырываться. Мать пыталась успокоить дочку, но на ее лице явно отражался ее собственный страх: глаза были широко раскрыты, губы дрожали. Хадасса хотела было подойти к ней, но остановилась, вспомнив, что Александр не любит, когда кто-то вмешивается в его дела. Ефихара с ребенком прошла за дверь.
Когда крики девочки наполнили помещение, Хадассе захотелось закрыть глаза. Потом она услышала голос Александра, и поняла, что он устал и раздражен: «О боги, женщина! Держи ее как следует, иначе я не смогу ей помочь». Затем послышался голос матери, и Хадасса поняла, что та плачет, пытаясь сделать так, как ей было сказано. Крики становились все ужаснее.
Сцепив руки, Хадасса вспомнила, какую боль она испытывала сама, когда впервые очнулась, после того как ее терзали львы. Александр делал все возможное, чтобы облегчить ей страдания, но боль все равно была невыносимой.
Неожиданно дверь распахнулась и на пороге появился Александр, который позвал Хадассу:
— Может, ты сделаешь что-нибудь, — сказал он ей, его лицо было бледным и напряженным. — А то можно подумать, что я тут вивисекцией занимаюсь, — пробормотал он, тяжело дыша.
Хадасса прошла мимо него и подошла к визжащему ребенку. По щекам побледневшей матери текли слезы, она крепко прижимала к себе дочку, боясь Александра не меньше нее.
— Почему бы тебе не сходить поесть чего-нибудь, мой господин? — тихо предложила Хадасса.
Как только Александр ушел, душераздирающие крики девочки затихли и сменились частыми всхлипываниями. Хадасса поставила возле жаровни два стула. Потом она знаком указала женщине, чтобы та села на один из них, а сама села на другой, напротив. День был длинным, ноги Хадассы болели, и каждое движение отзывалось резкой болью от бедра до колена. И все равно Хадасса была уверена в том, что ее боль не такая сильная, как у ребенка. Нужно было что-то делать. Но что?
Александр со своим ножом выглядел уж больно страшно.
И тут она вспомнила, как ее мать когда-то лечила нарыв на руке соседки. Возможно, этот способ сработает и сейчас.
Прошу тебя, Господи, пусть этот труд будет во славу Твою.
Для начала нужно было, чтобы ребенок успокоился и стал более общительным. Хадасса встала, начала расспрашивать женщину о ее семье, одновременно наливая в таз свежую воду и ставя этот таз к ногам Ефихары. Ребенок подозрительно покосился на сосуд с водой и снова отвернулся, уткнувшись маме в грудь. Хадасса продолжала спокойно разговаривать, задавая вопросы, выслушивая ответы. Разговаривая, Ефихара расслабилась. Вместе с ней успокоилась и ее дочка, которая, осмелев, сидела и смотрела, как Хадасса размешивала в теплой воде кристаллы соли.
— А почему ты не наложила ей на ногу повязку? — спросила Хадасса. — Ей бы было удобнее. Сейчас я долью сюда еще немного горячей воды, и пусть она опустит туда ногу. Ей станет немного легче.
Ребенок только застонал, когда мама сделала так, как ей сказала Хадасса.
— Поставь сюда ножку, Елена. Вот так, моя хорошая. Знаю, знаю, больно. Ну что же делать? Мы для того и пришли к врачу. Он тебе твою ножку и исправит.
— Хочешь послушать какую-нибудь историю? — спросила Хадасса, и когда девочка смущенно кивнула, она рассказала ей о молодой супружеской паре, которая отправилась в далекий город, чтобы пройти в нем перепись. Молодая жена уже ждала ребенка, и вот, когда настало ей время родить, им не нашлось в том городе нигде места для ночлега. Отчаявшись, эти мама и папа нашли убежище в пещере, в которой держали коров, ослов и других животных, — там у них и родился Младенец.
