Загадка старого имения - Арсеньева Елена (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Александра, сев рядом, растроганно обняла ее и прижала к себе:
– А ведь мы и в самом деле сестры, Липушка! Не решалась я тебе об этом сказать, но сегодня поняла, что и молчать больше нельзя.
– Как так сестры? – изумленно спросила Липушка.
– Да вот так, – улыбнулась Александра. – Конечно, не родные, а единокровные. По отцу.
– По отцу?! – Глаза у Липушки стали огромными.
– Вот послушай, – сказала Александра. – Когда твой отец был молод и еще не женат, он встретил одну красивую женщину, которую звали Олимпиада Филипповна Сумарокова.
– Олимпиада? – удивилась Липушка. – Ее звали так же, как меня?
– Нет, это тебя назвали ее именем, – сказала Александра и продолжала: – Встретил – и полюбил ее, а она полюбила его. Но она была вдова, и пожениться они пока не могли, пока срок траура не кончится. Но любовь влекла их друг к другу, они стали тайно встречаться, и Олимпиада Филипповна сделалась в тягости.
У Липушки личико стало как маков цвет. Довольно было одного слова «любовь», чтобы заставить ее вспыхнуть, а тут… любовь влекла… тайно встречаться… сделалась в тягости… ужас!
– Олимпиада Филипповна была уверена, что господин Протасов на ней женится, да и он намеревался это сделать, однако случайно познакомился с молодой и красивой девицей, которую звали Марья Петровна Синельникова, и захотел на ней жениться.
– Это мою матушку так звали! – встрепенулась Липушка.
– Совершенно верно. Марья Петровна тоже мечтала выйти за него замуж, и скоро они поженились. Однако бросить Олимпиаду Филипповну Андрей Андреевич не мог. Ее ждал позор – ведь она вдова, а в тягости! – и он решил выдать ее замуж за своего доброго друга Данилу Хорошилова, который был ему очень предан, а главное, тоже был влюблен в Олимпиаду Филипповну. Та – делать нечего! – согласилась, и они с Хорошиловым сыграли свадьбу. Протасов дал за Олимпиадой приданое, ведь Хорошилов был небогат. Вскоре родилась у Олимпиады Филипповны дочь, которую назвали Александрою. Хорошилов дал ей и отчество, и фамилию, и всю жизнь был самым нежным и заботливым отцом. А спустя три года у Марьи Петровна родилась дочь, которую Андрей Андреевич решил назвать Олимпиадой…
– Так, значит, ты… ты… – прошептала Липушка, задыхаясь.
– Да, – кивнула Александра. – Да, я дочь твоего батюшки. Та самая Сашенька. Но я не знала этого, я всегда думала, что Данила Федорович – мой родной отец, он и любил меня как родную. Матушка умерла вскоре после моего рождения, Данила Федорович сам воспитывал меня. Никакого другого батюшки я и знать не хотела бы, но год назад пришло письмо от господина Протасова, и Данила Федорович показал мне его. В этом письме твой отец признал меня своей дочерью, писал, что болен, и просил приехать в Протасово, где я найду дом и сестру.
Липушка подскочила на кровати и бросилась обнимать Александру. Радость ее была неподдельна:
– Сестра! У меня есть сестра! Я всегда мечтала иметь сестру! И с тех пор, как ты появилась, я часто думала: вот кабы у меня была такая сестра!
Глаза Александры подернулись слезами:
– Добрая ты душа! Какое счастье, что мы встретились!
Звук открывающейся двери заставил девушек отстраниться друг от дружки и оглянуться.
На пороге стояла Зосимовна.
Глава 12
Где же завещание?
– Нигде… никого… не нашли… – пролепетала она, видимо, не вполне отдавая себе отчет в том, что говорит, и тупо глядя на Александру. Как шла с известием, не нашли, мол, пропавшую гостью, так и выпалила его, глазам не веря и, само собой, верить им не желая. По лицу ее попеременно промелькнули выражения изумления, недоверия и разочарования. Наконец Зосимовна кое-как справилась с собой и рявкнула с неподдельной злостью: – Где ж вы были, барышня, что с вами сталось? Мы тут обыскались вас… А Зорька где же?
– Зорька понесла ни с того ни с сего, скакала, не разбирая дороги, потом сбросила меня и убежала в лес. Думаю, она скоро вернется. На мое счастье, я упала в траву и не расшиблась, а потом потихоньку отыскала тропу и вернулась, – не моргнув глазом, ответила Александра.
– Да, – с трудом сдерживая зубовный скрежет, пробормотала Зосимовна, – повезло вам! Но лучше было бы не садиться верхом, коли совсем не умеете справляться даже с такой смирнехонькой кобылкой. Да что с вас, городских, взять, у нас все деревенские барышни лихие наездницы! Возьмите хоть Липушку!
– Ничего, – счастливо засмеялась Липушка, – теперь и Сашенька деревенской барышней станет. Будет с нами жить – и научится ездить верхом еще и получше меня.
– Так вы что же, уехать не вознамерились после сего приключения? – спросила Зосимовна с такой интонацией, что сразу стало ясно: если она и не намеревалась убить Александру, то явно хотела ее напугать до смерти.
Девушке стало смешно от этой бессильной ярости, звучащей в голосе Зосимовны, однако Липушка возмутилась:
– Отчего ты смеешь, Зосимовна, так дерзко говорить с моей сестрой?
Зосимовна замерла с искаженным лицом. Бессвязный лепет срывался с ее губ.
– Вижу, ты ошеломлена, – засмеялась Липушка. – И я тоже ошеломлена и обрадована. Я-то все думала, отчего отец так вдруг проникся заботой о дочери своего друга, а оказывается, Александра его собственная дочь! Оказывается, мой отец был знаком с одной дамой… Жениться на ней он не мог, потому что влюбился в мою матушку, однако же у них был ребенок… это Сашенька…
– Чепуха! – обрела дар речи Зосимовна. – Быть того не может! Я при вашем семействе неотступно, барышня моя, однако и слыхом ничего такого не слыхивала и знать не знала ни про какую даму, ни про какую дочь.
– Все только господь бог знает, – с вызовом ответила Александра, – а не деревенская нянька.
– Деревенская нянька?! – вскричала Зосимовна, видимо, от потрясения совершенно забывшись. – Да вам и не додуматься, как мне барин Андрей Андреевич доверяли! Они меня своей главной советницей называли! И дочь свою, и последнюю волю свою мне вверили! Меня позвали свидетельницей, когда завещание свое составляли…
– Уж не о том ли завещании речь, в котором господин Протасов вспомнил, что у него есть дочь, ее зовут Александра, она живет в Нижнем Новгороде? – небрежно спросила Александра.
Зосимовна осеклась.
– Постойте, – произнесла Липушка задумчиво, – а ведь я слышала про завещание батюшки! Но почему-то в глаза его не видела. Почему после смерти батюшки мне завещания не показали? Если там упомянута Александра, ее следовало известить. Кто это должен был сделать?
– Поверенные твоего… нашего батюшки, – сказала Александра. – Они, наверное, живут в Нижнем Новгороде. Можно посмотреть письма господина Протасова и уточнить.
Говоря это, она немедленно вспомнила пачку писем с надписью «Дела по имению». Наверняка переписка со стряпчими там!
– Что-то вы, барышня, больно лихо за дело взялись! – не сдерживая ехидства, проговорила Зосимовна. – Никуда, ни к каким письмам я вас не подпущу, не смеете вы к ним соваться!
– Ну, я-то смею! – перебила Липушка. – И хочу знать, почему в самом деле ни разу не возникало речи об отцовском завещании. Наверняка в нем есть какие-то важные распоряжения, которые касаются и меня, и Александры, а может быть, и других людей. Надо узнать имя батюшкиных поверенных и послать человека в Нижний, чтобы завещание найти, если оно у них.
– Нечего искать! – воскликнула Зосимовна. – Вы, барышня моя, единственная наследница батюшки своего, вам и только вам все по праву принадлежит. Еще за десять лет до смерти Андрей Андреевич именно такое завещание составил. А потом, когда захворал… да, потом новое написал, но никуда, ни к каким поверенным он его не отправил. Наверное, передумал и выбросил его. Потому и господа стряпчие тут не появились, они ведь знали волю господина Протасова – чтобы Олимпиада Андреевна была единственной наследницей и хозяйкой имения. Вы, барышня, а потом ваш супруг, когда замуж выйдете.
– Ладно, – с упрямым выражением проговорила Липушка. – Завещание пропало. Но ты его видела! Читала! Ты ж грамотная! Скажи, что в нем было написано про Александру? Говори!
