Вертолет 2002 04 - Журнал Вертолет (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Результатами этой деятельности стали контракты ЦАГИ с авиационными центрами США, Франции, Германии, КНР, Индии, Южной Кореи. Валютные поступления от этих контрактов помогают поддерживать как научные исследования и их экспериментальную базу, так и ученых, ведущих эти исследования.
Последние четыре года усилия Е.С. Вождаева и его коллектива были направлены на поиск технических решений и разработку рекомендаций по модернизации парка серийных вертолетов Ми-8/17, Ми-24, Ми-26, Ка-27, Ка-32, обеспечивающих повышение их летно-технических и экономических характеристик до уровня современных требований, а также новых машин – Ми-38, Ка-60/62, Ми-28, Ка-50/52. О высоком научно-техническом уровне работ Е.С. Вождаева и его коллектива по этим программам свидетельствуют, в частности, полученные в 2000-2001 годах результаты летных испытаний серийного вертолета Ми-17 с усовершенствованным несущим винтом. Грузоподъемность вертолета увеличилась на 850 кг, а крейсерская скорость на 25 км/ч без увеличения мощности силовой установки. Сроки эффективной эксплуатации Ми-17 существенно увеличиваются. Значительно повышается и уровень конкурентоспособности вертолета на мировом рынке.
С.В.Михеев, М.н.Тищенко и Е.С.Вождаев
Профессор Вождаев – автор ряда фундаментальных исследований аэродинамики несущего винта. В 1997 году к 100-летию со дня рождения Н.Е. Жуковского в журнале «Ученые записки ЦАГИ» он опубликовал труд по вихревой теории винта, содержащий новые результаты, которые нашли практическое применение в работах по новым вертолетам.
19 ноября 2002 года Е.С. Вождаеву исполнилось 70 лет. Для ученого – это возраст зрелости, когда многое уже сделано и многое впереди. Отечественная наука будет развиваться, пока ей служат такие увлеченные люди и неутомимые исследователи, как Евгений Семенович Вождаев.
Евгений РУЖИЦКИЙ, вице-президент РосВО
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
Многогранность дара
550 лет назад, 15 апреля 1452 года, родился великий Леонардо да Винчи, человек, на творческое родство с которым претендуют многие – художники, поэты, архитекторы, ученые, инженеры, ибо он оставил ярчайший след практически во всех областях науки и искусства своего времени. «Мы постоянно видим, как под воздействием небесных светил, чаще всего естественным, а то и сверхъестественным путем, на человеческие тела обильно изливаются величайшие дары и что иной раз одно и то же тело бывает с переизбытком наделено красотой, обаянием и талантом, вступившими друг с другом в такое сочетание, что, куда бы такой человек ни обращался, каждое его действие божественно настолько, что, оставляя позади себя всех прочих людей, он являет собою нечто дарованное нам богом, а не приобретенное человеческим искусством», – так начинает свой рассказ о Леонардо да Винчи его младший современник Джорджо Вазари.
Кем больше ощущал себя сам Леонардо, сказать трудно: то он говорил, что для него единственная наука и единственная философия – живопись, то рекомендовался только инженером (например, в письме герцогу Сфорца). Гений Леонардо был многогранен и, что еще более удивительно, чрезвычайно «добр» к нему самому. Его уважали властители мира, любили женщины, ценили современники. Леонардо дожил до глубокой старости (в XVI веке 67 лет – более чем почтенный возраст), в которой был так же красив, как и в молодые годы.
Многогранность дара Леонардо имела и обратную сторону: он почти ничего не доделывал до конца, ограничиваясь беглым наброском самой сути принципа идеи. Вазари об этом пишет так: «В самом деле, он брался за изучение многих предметов, но, приступив, затем бросал их». Но если верно, что наши недостатки есть продолжение наших достоинств, то верно и обратное: будь Леонардо последователен и обстоятелен, он бы не смог оставить след в таких разных сферах деятельности. «И столько в нем было разных затей, что, философствуя о природе вещей, он пытался распознать свойства растений и упорно наблюдал за вращением неба, бегом Луны и движениями Солнца».
Изучение природных стихий, особенно небесной, закономерно привело Мастера к попытке реализовать мечту человечества о полете. Заметим здесь два интересных момента. Во-первых, о его увлечении «авиацией» практически ничего не пишет Вазари, который сохранил нам лишь сообщение об увеселительных фокусах с летающими фигурками, наполненными нагретым воздухом: «По случаю избрания папы Льва он отправился в Рим… Там, изготовив восковую мазь, он на ходу делал из нее тончайших, наполненных воздухом зверюшек, надувая, заставлял летать, но они падали на землю, как только воздух из них выходил». И больше ничего. Видимо, интереса к этой стороне деятельности Леонардо у современников не было. Во-вторых, что естественно, на эти работы он не получал никаких заказов и никаких субсидий от меценатов, но размышлять о природе полета не переставал.
Он пытается объяснить физическую природу полета, ищет аналогии полета в воздухе и плавания под водой как более понятного феномена и более привычной стихии, размышляет над природой воздушного сопротивления, предполагает, что плотность воздуха уменьшается с высотой.
…Мысль о полете будоражила человека всегда. В шумеро-вавилонском эпосе есть рассуждения о том, что земля, если подняться над ней на высоту полета орла, похожа на голубой орех. Причем возможно, что на эту высоту поднимался сам урукский легендарный царь Гильгамеш. Всем известна античная легенда о Дедале и Икаре. Вспомним и хрестоматийный монолог Катерины из «Грозы» Островского: «Отчего люди не летают? Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто?».
Первоначально и Леонардо занимает проблема возможности полета «человека- птицы». Он даже пытается, анализируя полеты птиц и насекомых и проводя многочисленные расчеты, сконструировать орнитоптер – летательный аппарат с машущими крыльями, своеобразный «птицелет». Здесь можно привести следующие его размышления: «Птица – действующий по математическим законам инструмент, сделать который в человеческой власти со всеми движениями его, но не со столькими же возможностями; но имеет перевес она только в отношении возможности поддерживать равновесие. Потому скажем, что этому построенному человеком инструменту не хватает лишь души птицы, которая должна быть скопирована с души человека.
Душа в членах птицы будет, без сомнения, лучше отвечать их запросам, чем эго сделала бы обособленная от них душа человека, в особенности при движениях почти неуловимого балансирования. Но поскольку мы видим, что у птицы ощутимых движений предусмотрено большое разнообразие, мы можем на основании этого наблюдения решить, что наиболее явные могут быть доступны познанию человека и что он сможет в значительной мере предотвратить разрушение того инструмента, коего душой и вожатым он себя сделал».
Заметим сразу, что в механическом теле душа, скопированная с человеческой, вряд ли могла бы чувствовать себя комфортно. Трудно сказать, был ли великий итальянец неоплатоником – об этом существуют самые разнообразные мнения, но платоновская и неоплатоническая мысль о разнице душ была ему знакома. У каждой души есть свое предназначение, а главное, способ, которым она движет тело. Как знать, может быть, именно эта мысль и вызвала в воображении Леонардо да Винчи идею создания летательного аппарата, а не просто механической птицы. Он постепенно уходит от мысли сделать крылья, на которых можно подняться в небо, подобно птице. «Человек в летательном своем снаряде должен сохранять свободу движений от пояса и выше, дабы иметь возможность балансировать», – пишет он.
