Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

Это был великий и торжественный момент. Сталин, лично участвовавший в подготовке договора, не скрывал своей радости. После шампанского, выпитого за подписание договора, принесли карту согласованной новой границы между Германией и СССР. Сталин разложил ее на столе, взял один из своих больших синих карандашей и, давая волю эмоциям, расписался на ней огромными буквами с завитком, перекрывавшим возвращаемые русские территории — Западную Белоруссию и Западную Малороссию [85].

Сам факт подписания такого протокола делал политику Сталина державно-русской и антикоммунистической. Как рассказывал Молотов: «Когда мы принимали Риббентропа, он, конечно, провозглашал тосты за Сталина, за меня... Сталин неожиданно предложил: «Выпьем за нового антикоминтерновца Сталина!» [86] Хотя Молотов считает, что это было сказано шутливо, в этом тосте была большая доля истины.

В тех условиях заключение договора о ненападении с Германией было единственно правильным решением, которое в какой-то степени отодвигало германскую агрессию. Для Сталина было очевидно, что западные державы всеми силами стремятся не к союзу с СССР, а только к тому, чтобы побудить Германию напасть на него. Как отмечал немецкий историк У. Ширер, Сталин сильно сомневался в том, что Великобритания с большей готовностью выполнит свои гарантии перед Польшей, чем Франция выполнила свои обязательства перед Чехословакией. И все происходившие за последние два года события на Западе лишь усиливали его подозрения: отклонение Чемберленом советских предложений после «аншлюса» и нацистской оккупации Чехословакии о созыве конференции для выработки планов по сдерживанию дальнейшей нацистской агрессии; умиротворение Чемберленом Гитлера в Мюнхене, куда Россию не допустили; задержки и колебания Чемберлена в проведении переговоров против Германии.

Пакт о ненападении обеспечивал СССР оборонительные рубежи далеко за пределами прежних границ. Он также создавал предпосылки к тому, что, когда Германия и нападет на СССР (а в этом Сталин не сомневался), западные страны будут уже втянуты в войну против него, и Советский Союз не останется один на один с германским агрессором. В общем, даже злейший враг Русского народа У. Черчилль сказал, что заключение договора о ненападении было «в тот момент в высшей степени реалистичным».

Подписывая пакт о ненападении, Сталин прямо заявил немецкой делегации, что «мы не забываем того, что вашей конечной целью является нападение на нас» [87]. Не имея никаких иллюзий в отношении намерений немецкой стороны, Сталин делал все возможное, чтобы оттянуть войну. Позднее, уже в 1942 году, беседуя с Черчиллем, Сталин рассказывал: «Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого».

Западные политики обвиняли Сталина, что в случае с нападением Германии на СССР он «пал жертвой собственной недоверчивости и просчета». Однако на самом деле они сами просчитались еще больше. Надеясь на то, что Гитлер нападет на СССР, они потеряли Польшу, Францию, Бельгию, Голландию, оказались перед опасностью захвата Англии.

У Сталина не было никаких иллюзий по поводу подписания пакта о ненападении. «Здесь, — говорил он Хрущеву, — ведется игра, кто кого перехитрит, кто кого обманет. — И заключил: — Я их обманул».

Надежды Сталина на то, что Гитлер не будет нападать на СССР хотя бы в первой половине 40-х годов, были довольно основательны. Как справедливо отмечал Д. Кеннан: «Если бы Франция не сдалась так легко, если бы Англия не отказалась сдаваться, возможно, Германия вообще не напала бы на Россию» [88]. Кто бы мог подумать, что великая держава Франция будет захвачена агрессором без серьезного сопротивления, и, если бы оно было, Германия надолго увязла бы в этой стране.

Сталин сумел убедить Гитлера подписать договор о ненападении без согласования с Японией и таким образом вбил клин между Германией и Японией. И в дальнейшем он стремился усилить этот эффект, совершив беспрецедентный акт. После переговоров с японским министром иностранных дел Мацуокой Сталин сам приехал на вокзал его проводить. Все это было рассчитано заранее. Как рассказывал Молотов, «этого не ожидал никто, потому что Сталин никогда никого не встречал и не провожал. Японцы, да и немцы были потрясены. Поезд задержали на час. Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть ли не внесли в вагон» [89].

В сентябре 1939 года Польша фактически без сопротивления была захвачена германскими войсками и утратила государственную независимость. Ее надежды на военную помощь со стороны Англии и Франции оказались тщетны. В критический момент «союзники» предали Польшу, без колебаний отдав ее Германии, как ранее Чехословакию. Западные владыки недвусмысленно давали понять Гитлеру, что он, захватив Польшу, может продолжить «дранг нах остен» — напасть на Россию не опасаясь противодействия.

Крушение Польши позволило России безболезненно решить проблему возвращения исконных русских земель, в силу разных исторических обстоятельств незаконно захваченных этим государством. Русские войска вступают на территорию Западной Малороссии и Западной Белоруссии, с ликованием встреченные большей частью населения. Уже 1—2 ноября 1939 на сессии Верховного Совета СССР происходит принятие Западной Малороссии и Западной Белоруссии в состав СССР и воссоединение их с Украинской и Белорусской ССР.

28—30 июня 1940 года происходит воссоединение с Россией Бессарабии и Северной Буковины, а 2 августа образуется Молдавская ССР.

Летом этого же года рушатся марионеточные прозападные режимы в Латвии, Литве и Эстонии. Под угрозой захвата Русской Прибалтики Германией (ею уже была оккупирована Клайпеда) Сталин решается на ее возвращение в состав Русского государства. Советское правительство вызвало руководителей марионеточных прибалтийских режимов в Москву и заставило их подписать договоры о присоединении к СССР. Как признавался Молотов, он «выполнял очень твердый курс». Прибалтийским деятелям говорил прямо: «Обратно вы уже не вернетесь, пока не подпишете присоединение к нам» [90]. С точки зрения национальных интересов России это присоединение исторически справедливо, так как возвращало в состав страны исконно русские земли, хотя и заселенные частично другими народами.

В ноябре 1940 года на переговорах в Берлине германское руководство предложило Молотову присоединиться к «пакту трех» от 27 сентября 1940 года, в котором участвовали Германия, Италия и Япония, и превратить его в «пакт четырех». Представленный Берлином проект договора провозглашал совместное желание четырех государств осуществлять сотрудничество в целях обеспечения «естественных сфер интересов в Европе, Азии и Африке». Декларировалось «взаимно уважать естественные интересы друг друга». Договор предполагалось заключить на 10 лет с последующим продлением по согласию сторон. К проекту договора прилагались два секретных протокола. Первый обозначал преимущественные сферы интересов участников, СССР в сферу интересов получал южное направление «в сторону Индийского океана». Второй регулировал отношения с Турцией при установлении нового режима проливов Босфор и Дарданеллы.