Отпускание. Путь сдачи - Хокинс Дэвид (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
По прошествии нескольких лет страх принял несколько иную форму. Система убеждений стала следующей: «Я не хочу говорить публично, потому что я скучный и плохой оратор». Наконец, возникла ситуация, когда необходимо было выступить на открытом заседании. Была возможность сесть и найти в себе мужество противостоять страху. Произошел следующий внутренний диалог: «Что может произойти в наихудшем случае? Да, ты можешь быть ужасно скучным». Это наполнило ум мыслями о скучных речах других людей, что дало возможность принять тот факт, что на самом деле это распространенное явление и, конечно же, не конец света. Были отпущены гордость и тщеславие, стоящие за этим страхом. Да, вполне возможно, что речь может быть ужасно скучной.
Наконец, роковой день наступил. Речь была написана, поэтому нужно было только прочитать ее. Конечно, было бы гораздо интереснее сделать доклад экспромтом, но присутствовало распознание и принятие страха перед выступлением, поэтому речь была написана заранее. Наступил момент, когда нужно было подняться на подиум. Несмотря на присутствующий внутри страх и ровное монотонное произношение, подвиг был совершен. Впоследствии некоторые друзья сказали: «Технически это была хорошая речь, но, парень, это было скучно». Однако это не волновало внутреннее «я». Чувствовалось торжество по поводу того, что произошло принятие сложившейся ситуации и нашлось мужество, чтобы преодолеть ее. Не имело никакого значения то, что это было скучно. Важно, что это было вообще сделано. Благодаря тому, что были преодолены страх и избегание, поднялась самооценка, поэтому впредь не нужно было избегать публичных выступлений. Фактически дальнейшая практика состояла в том, что каждая публичная речь начиналась с предупреждения: «Я один из самых скучных ораторов, поэтому мое выступление может быть довольно утомительным». Удивительно, но это вызывало смех у аудитории. Смех этих людей означал принятие нашей общей человеческой природы, поэтому все подобные страхи прошли.
Было обнаружено, что в публичных выступлениях ценен юмор. Это просто способ быть единым с человеческой природой аудитории и обнаруживать ее сострадание. Как только из сострадания мы объединяемся с этими людьми, мы можем почувствовать их поддержку и они подбадривают нас. Мы любим их за высвобождение нашего страха и за то, что они нас принимают, и со своей стороны они взаимно любят нас за то, что мы делаем то, чего они сами боятся. Как только происходит эта эволюция прохождения через различные уровни эмоций, мы начинаем испытывать наслаждение, выступая публично. Мы обнаруживаем, что какая-то часть нашего ума может быть довольно забавной, когда предоставляется такой случай.
В конце концов произошла полная сдача, и чтение подготовленных речей было отброшено, выступления производились экспромтом. С обретением опыта публичные выступления улучшились, что вылилось в появление гораздо больших возможностей для публичных речей. Это позволило достичь многих профессиональных целей, недоступных прежде. Были выступления на национальном уровне, ток-шоу на телевидении. Это долгий путь от перепуганного стажера, боявшегося прочитать историю болезни перед несколькими своими коллегами, к наслаждению выступлением на шоу Барбары Уолтер с многомиллионной телевизионной аудиторией.
Мы получаем огромную пользу, когда освобождаемся от страха, не дающего нам эффективно функционировать, поскольку такой позитивный опыт автоматически распространяется на все сферы нашей жизни. Мы становимся умелей, свободней и счастливей, что способствует внутреннему покою ума.
Исцеляющий эффект любви
Страх так широко распространен в нашем обществе, что он представляет собой преобладающую эмоцию, правящую нашим миром, таким, каким мы его знаем. Страх также был преобладающей эмоцией среди тысяч пациентов, с которыми приходилось встречаться в течение десятилетий клинической практики. Страх настолько обширен и многообразен, что в этой книге недостаточно страниц, чтобы перечислить все его разновидности.
Мы уделяем страху особое внимание, потому что он связан с нашим выживанием. Для большинства людей страх настолько всеобъемлющ, что их жизнь представляет собой один гигантский набор компенсационных механизмов для победы над своими страхами. Но даже этого недостаточно, поэтому средства массовой информации постоянно грузят нас ужасными ситуациями, например такими, как в сегодняшней утренней сводке новостей: «Группа террористов угрожает оставить нас без продовольствия». Такие заголовки встречаются постоянно, как будто давая уму еще одну возможность овладеть тем, чего он боится больше всего. Как об этом говорится в песне: «Мы зажаты между страхом жизни и страхом смерти».
Когда все компенсационные механизмы ума терпят неудачу, страх выплескивается на поверхность сознания в виде неприкрытых приступов тревоги и фобии. Такой человек отмечается как имеющий невроз страха. Следует сказать, что самое продаваемое лекарство в Америке — это транквилизатор валиум.
Как правило, страхи обостряются. Поэтому типичный пациент, страдающий фобиями, имеет склонность к прогрессирующему расширению страха в различные области жизни, что приводит к дальнейшему ограничению активности, а в тяжелых случаях — к полнейшей потере подвижности. Так было с пациенткой по имени Бетти.
Ей было тридцать четыре года, она была настолько худой и истощенной, что выглядела намного старше. Бетти вошла в наш кабинет, нагруженная бумажными пакетами, в которых позднее обнаружилось пятьдесят шесть бутылочек с различными препаратами для здоровья, витаминами, пищевыми добавками. Также у нее было несколько пакетов с особыми продуктами питания. Ее страх начался с боязни микробов, и вскоре, как ей казалось, все вокруг было заражено микробами. У нее было множество опасений по поводу инфекционных болезней, что впоследствии переросло в страх перед раком. Она верила в каждую прочитанную ею тревожную историю, поэтому боялась принимать в пищу практически все. Она боялась воздуха, которым дышала, опасалась солнечного света, попадающего на ее кожу. Бетти носила белую одежду, избегая соприкосновения с красителями ткани.
В кабинете она никогда не садилась, потому что боялась, что стул может быть загрязнен. Всякий раз, когда ей нужен был рецепт, она просила писать его с середины листа, чтобы не соприкасаться с той частью, к которой притрагивались другие люди. Более того, она желала сама отрывать этот листок из блокнота. Она не хотела, чтобы я касался его, потому что, по ее мнению, я мог оставить там микробы после рукопожатия с предыдущим пациентом. Она все время носила белые перчатки. Бетти настолько боялась снова появиться у нас в кабинете, что попросила общаться с ней по телефону.
На следующей неделе прозвучал звонок, и она сказала, что боится встать с кровати. Она звонила из дома, находясь в постели, потому что боялась выйти на улицу. У нее развился страх перед грабителями, насильниками и загрязнением воздуха. В то же время она опасалась остаться дома в постели из-за того, что ей может стать хуже. В довершение всех других страхов она боялась, что сходит с ума. Ей было страшно, что лекарство не поможет, что могут быть побочные эффекты и она не поправится. Затем она сообщила, что боится задохнуться от приема таблеток, поэтому перестала принимать даже свои лекарства для здоровья, не говоря уже о прописанных медикаментах.
Ее страхи были настолько сильными, что парализовали любой терапевтический прием. Она не позволяла мне разговаривать со своей семьей, потому что боялась, что родственники узнают о ее лечении у психиатра и посчитают ее сумасшедшей. Я был совершенно сбит с толку и несколько недель мучительно размышлял, как ей помочь. Наконец, я отпустил эту ситуацию. После сдачи ко мне пришло облегчение: «Я абсолютно никак не могу ей помочь. Осталось только любить ее».
Итак, это то, что я делал. Я просто думал о ней с любовью и посылал ей мысли, наполненные любовью. Во время разговора по телефону я дал ей столько любви, сколько смог. Наконец, через пару месяцев «любящей терапии» ей стало достаточно хорошо, чтобы прийти на прием. Со временем ее состояние улучшилось, ее страхи и подавленность начали уменьшаться, хотя не было видно, что она что-то понимает. Она сказала, что слишком боится обсуждать психологические вопросы, поэтому в течение нескольких месяцев и даже лет единственным доступным лечением было любить ее.
