Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Синицин Игорь Елисеевич (читать книги txt) 📗
– Это – ВЧ-связь, или «вертушка», – сказал он. – По нему можно связаться с любой точкой СССР, где есть такой же аппарат, и со столицами социалистических стран, а также городами в них, где есть советские генеральные консульства или расположены штабы советских зарубежных групп войск… Однако не прямо, а сделав заказ у телефонисток. Но самый главный для вас – вот этот, серого цвета, с красной крышкой вместо наборного диска, – говорил Женя. – Это – прямой аппарат к телефонному пульту Юрия Владимировича. Если поднимаете трубку, то в кабинете председателя раздается звонок и мигает лампочка рядом с вашим именем. Минуя секретарей, председатель сам снимает его трубку. Если этот ваш телефон зазвонил, то бросайте все разговоры и бумаги – вас напрямую вызывает шеф… Остальные аппараты, – показал Калгин на целый ряд разноцветных телефонов, – это аппарат оперативной связи КГБ со всеми территориальными органами и погранвойсками, внутренний четырехзначный коммутатор и два городских телефона – один с известным всем началом номера с цифр 224… а другой – обычный городской. По «кремлевке», оперсвязи и ВЧ можно говорить вполне в открытую, они защищены от подслушивания, а по остальным телефонам необходимо соблюдать конспирацию, поскольку от подслушивания они не защищены…
Я тогда поверил Калгину на слово относительно невозможности прослушивания «кремлевки», ВЧ и оперсвязи, хотя, как выяснилось значительно позже, зря. Подчиненный самому председателю, в КГБ существовал тогда так называемый 12-й отдел. Этот отдел возглавлял Юрий Сергеевич Плеханов, одно из самых доверенных лиц Андропова. Когда Юрий Владимирович работал секретарем ЦК, Плеханов был у него секретарем, то есть самым осведомленным из помощников. Теперь Юрий Сергеевич возглавлял отдел, занимавшийся подслушиванием не только обычных, подозреваемых в уголовщине абонентов, санкцию по которым давала Генеральная прокуратура. Тогда можно было предположить, а в 1991 году, после путча ГКЧП, окончательно стало ясно, что внутри 12-го отдела существовало специальное подразделение, которое подслушивало и «кремлевки», и ВЧ, причем самых высоких персон, включая членов политбюро, секретарей ЦК, членов ЦК, министров и прочих кремлевских вельмож. Я не удивился бы, если оказалось, что подслушивали и Брежнева… А уж его семью – вне всякого сомнения. Как писала в 1991 году, после краха путча ГКЧП, московская свободная пресса, 12-й отдел в это время возглавлял генерал Евгений Иванович Калгин.
Что касается советских высокопоставленных объектов подслушивания, то никто из них никогда и не сомневался, что все телефонные контакты номенклатуры тщательно фиксировались. А затем они изучались не только на предмет содержания в них «умысла» против Первого, но и того, кто с кем «дружит» и кучкуется и не опасно ли это станет в будущем.
Чтение детективных романов замечательных западных писателей Фредерика Форсайта, Тома Клэнси, Джона Ле Карре и других, которые сами служили в эффективных разведках мира, привело меня к уверенности, что не только советские спецслужбы занимались грязным делом подслушивания. Распространено было это по всему земному шару. Например, в скандалах после гибели принцессы Дианы открылось, что британские спецслужбы прослушивают Букингемский дворец и членов королевской семьи. Очень часто самые тесные союзники или сателлиты нагло подслушивали друг друга. С такой практикой я сам столкнулся в конце 80-х годов в ГДР, будучи там заведующим бюро АПН. По делам мне часто приходилось звонить в советский Дом советской науки и культуры, расположенный в самом центре Восточного Берлина, на Фридрихштрассе. И всегда было удивительно, что после набора номера абонента в этом советском учреждении раздавались сначала обычные гудки вызова, но буквально за две секунды до того, как человек на другом конце провода подходил к телефонному аппарату и снимал трубку, раздавался короткий специфический сигнал. Однажды я спросил в шутку директора Дома дружбы космонавта Валерия Быковского, не записывают ли они все входящие звонки.
– Не мы, но записывают! – совершенно серьезно ответил он. – В том числе и наши внутренние телефонные и иные разговоры!..
– И кто же такой храбрый? – поинтересовался я.
– Недавно один из наших сотрудников как-то случайно попал из подвала нашего дома в коридоры под соседним, немецким жилым корпусом… – рассказал мне Валерий. – Он открыл там какую-то красную подвальную дверь, за которой оказался огромный зал телефонной прослушки. За длинными рядами столов сидело множество молодых и пожилых женщин в наушниках, а перед каждой из них в несколько этажей громоздились катушечные магнитофоны. Кстати, наши дорогие союзники – немцы слушали оттуда наверняка здания советского посольства и торгпредства, жилые дома для советских дипломатов и персонала советских учреждений, расположенные буквально в трехстах метрах от Дома советской науки и культуры. Штази очень хотела знать, о чем говорят дипломаты и другие советские функционеры со своими абонентами…
Классик мировой шпионской литературы Джон Ле Карре, в прошлом крупный британской разведчик, дал в своем романе «Секретный пилигрим» («The Secret Pilgrim») восхитительную картинку из жизни самых засекреченных сотрудниц спецслужб. Она типична для всех профессионалов таких дел.
«Из многих призваний, составляющих сверхмир разведки, ни одно не требует такой абсолютной преданности, как преданность сестринской общины слухачек. Мужчины для этого не годятся. Когда речь идет о чужих судьбах, только женщины способны на такую страстную отдачу. Обреченные трудиться в подвалах без окон, среди массы серых проводов и нагромождений магнитофонов стационарного образца, они занимают часть преисподней, населенную невидимками, жизнь которых им известна лучше, чем жизнь близких друзей и родственников. Они никогда не видят своих подопечных, никогда с ними не встречаются, никогда не прикасаются к ним и не спят с ними. Но эти тайные любовницы испытывают на себе всю силу их личностей. Благодаря микрофонам или телефонам они слышат, как те уговаривают друг друга, рыдают, едят, курят, спорят и совокупляются. Они слышат, как те, готовя пищу, рыгают, храпят и волнуются. Они терпеливо выслушивают их детей, родственников и нянек, так же как сносят их телевизионные пристрастия. А в наши дни они уже ездят с ними в машинах, сопровождают по магазинам, сидят в кафе и у игровых автоматов. Они – тайные участники нашего дела» [2].
Кстати, пастырь этой сестринской общины в СССР андроповских времен Юрий Сергеевич Плеханов был во времена ГКЧП уже начальником 9-го управления, то есть шефом охраны генсека и высшего руководства. Видимо, он занимал этот пост при Горбачеве в силу своей прошлой, подслушанной «осведомленности» о личных и служебных секретах, переплетениях дружеских связей всей тогдашней советской элиты. Все это было интересно знать и Крючкову, тогдашнему прямому начальнику Плеханова, и Горбачеву, которого обслуживал, в том числе и «наушнической» информацией, начальник «девятки». Да и сам председатель КГБ Крючков, не сомневаюсь, широко пользовался прослушкой в своих придворных интригах…
Калгин передал мне связку ключей и перечислил:
– Этот от двери, этот – от второй двери, эти два – от сейфа… Этот маленький, очень сложной формы, – от специального замка, который надевается на замочную скважину сейфа, и его никто не сможет открыть… Сконструировал его старый великий медвежатник на основе своего полувекового опыта. «Экспертная комиссия», которая принимала его изобретение на практике, состояла из самых квалифицированных специалистов КГБ и собранных со всего Советского Союза домушников и медвежатников экстра-класса. Время у каждого из «членов комиссии» было не ограничено. Но ни один из них ничего не мог поделать с этим замком…
Как-то мне посчастливилось увидеть «изобретателя». Его творение надо было смазать, но разрешалось делать это только при мне. Он оказался маленьким, сухоньким и сгорбленным старичком, руки которого серебрились из-за десятилетиями въедавшихся в них молекул металла. Старик давно был на свободе и в штате Оперативно-технического управления КГБ. На вид ему было лет восемьдесят, но глаза его ярко блестели, как у молодых, творчески работающих людей…
