Истории моей мамы - Трауб Маша (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
– Ш?ш?ш?ш, – успокаивала его Эльза.
– Вы не понимаете! – кричал он. – Наташа меня спросила, как избавиться от пожилого человека, который признан недееспособным. Вроде бы в шутку. Она шутила! Вы слышите? Она в шутку это спросила! И я ей посоветовал. Я ведь даже не знал, что она для своей… мамы… ищет… Я думал, для дальнего родственника. Она даже не говорила, что у нее мама жива! Я ничего не знал об этом!
– А про то, что у нее есть сожитель, она тебе сказала? – спросила я.
– У нее никого не было!
Митю было жаль.
– Что еще она спрашивала? Чем интересовалась? О чем вы говорили? – не отставала я.
– Она спросила, какой уход в этом доме престарелых. Какое медицинское обслуживание.
– И что ты ответил?
– Меня заверили, что там никто ни в чем не нуждается, – пытался защититься Митя. – И уход, и питание.
– А ты сам-то там был? – уточнила я.
– Нет, – выдохнул Митя.
– Значит, там ничего нет. Скажи, она заплатила за то, чтобы этого «дальнего родственника» устроили туда побыстрее?
Митя молчал и краснел.
– Да, – ответил он, – но это была символическая сумма!
– Все понятно, – мои худшие предположения оправдались, – в том месте, куда ты отправил Людмилу Ивановну, долго вообще никто не живет. И ты даже не удосужился проверить.
– А вы? Почему вы ее бросили? – взъерепенился Митя. – Почему я во всем виноват? Вы тоже виноваты! Вы были ее адвокатом!
– Наверное, ты прав. Мне нельзя было ее оставлять без внимания. Это моя вина, – ответила я.
Эльза сидела как замороженная. И больше не гладила Митю по голове.
– Я тогда выпил много, – опять запричитал Митя: ждал, что мы его пожалеем. Еще чуть-чуть, и он бы сказал, что «больше так не будет».
Я была зла на себя, на него. Но могла ли я отвечать за поступки других людей?
– Что теперь делать? – спросила Эльза, когда я выпроводила Митю.
– Поедем туда. Посмотрим, – предложила я.
Конечно, я хотела бы сказать Эльзе, чтобы она не волновалась, что все будет в порядке. Что ничего страшного с Людмилой Ивановной не случилось. Но не могла. Она и не ждала.
– У тебя остались деньги? – спросила я.
– Да. Взять с собой?
– На всякий случай.
Мы с Эльзой поехали в дом престарелых. У меня была только одна мысль – неужели Наташа лично привезла сюда мать и оставила ее? Не здание, а сарай. Грязь непроходимая, холод, вонь. Старики по коридорам еле ходят, ползают. Если Наташа искала место, где ее мать быстро умрет, то она его, несомненно, нашла. А Митя ей в этом помог.
Нас даже никто не спросил – куда мы идем и к кому.
– Людмила Ивановна где лежит? – спросила я нянечку, которая смотрела телевизор и вязала носок.
– А вам чего надо? – рявкнула та. – Главврача сегодня нет.
– Мы ищем женщину. Ее сюда по ошибке поместили, – вступила Эльза.
Нянечка оторвалась от вязания.
– Ну да. По ошибке. Тут все по ошибке. Сама же избавилась от мамаши, а теперь что – совесть замучила? – Нянечка безошибочно выбрала для своих нападок Эльзу.
– Нет, вы не понимаете. Я ее забрать хочу, – заплакала Эльза.
– Че-то я не припомню, чтобы отсюда кого-нибудь забирали. Только на каталажке, – захохотала нянечка.
– Где она? – Я положила на грязный диван деньги.
– В десятой, прямо по коридору. И я вас не видела, – ответила тетка.
Людмила Ивановна лежала на голом, без простыни, матрасе, смотрела в полоток и улыбалась. В палате на шесть мест стоял затхлый запах немытых тел, старости и скисшей еды. Людмила Ивановна сильно похудела – кожа да кости. Колтун в волосах. Ногти грязные. Вместо одежды – казенный драный халат.
Я с ней поздоровалась.
– Олечка, добрый день, – обрадовалась Людмила Ивановна, немедленно меня узнав. – Какими судьбами?
– Как вы себя чувствуете?
– А который час, дорогая?
– Двенадцать. Полдень.
– О, так скоро обед!
– Людмила Ивановна, все хорошо?
– Конечно! Тебя Наташенька прислала? Вот спасибо ей огромное. Как она там? Передай ей, чтобы за меня не волновалась – кормят здесь хорошо, телевизор разрешают смотреть, во дворе гулять. Мне бы только печенья какого-нибудь или вафелек к чаю. Пусть Наташа в следующий раз привезет.
Эльза, которая стояла поодаль, не выдержала и заплакала.
– А кто это с тобой? – спросила Людмила Ивановна.
– Это Эльза. Вы помните?
– Конечно, помню. Зачем ты меня расстраиваешь? Вот если бы у тебя муж так поступил, ты бы тоже помнила! И что ей здесь нужно? – Людмила Ивановна смотрела на дочь с ненавистью. – Что тебе нужно? Мужа моего? Так забирай! Бесстыжая. Явилась и не постеснялась. Зачем приехала? За разводом? Так я его не держу!
– Мама, я твоя дочь, – прошептала Эльза и попыталась взять Людмилу Ивановну за руку.
– Дочь? – Людмила Ивановна всматривалась в ее лицо. – Так ты же немцам продалась! Разве тебя не посадили? Расстрелять тебя надо было, когда ты с фашистами связалась!
– Мама, я хочу тебя забрать.
– Куда? В Германию эту проклятую? Не поеду! Оля, скажи ей! Не поеду я к фашистам!
На крики Людмилы Ивановны – а она уже кричала – вбежала нянечка.
– Помогите! Меня к фашистам хотят забрать! – заголосила Людмила Ивановна.
– Идите отсюда, быстро.
Мы вышли из палаты. Эльза была бледная, под цвет стене в этой богадельне. Мне показалось, что она борется с тошнотой и еще чуть-чуть – упадет в обморок.
– Я ж вас как людей пустила, а вы вон что устроили! – набросилась на нас нянечка.
– Хавальник закрой, или я за себя не ручаюсь, – рявкнула я. – И предупреди главврача, когда его увидишь – я вам не только проверку тут организую. В тюрьму упеку.
– А кто ты такая? – Нянечка оказалась не из пугливых.
Пришлось сунуть ей в нос удостоверение адвоката Московской городской коллегии. Нянька эта ничего не поняла, но среагировала на красную обложку и печати.
– И сейчас же помой все, застели кровать и накорми, – велела я. – И если с ней что-то будет не так… ты меня поняла.
– Все сделаю, что ж вы сразу не сказали, что из инстанции, – заволновалась тетка и изобразила бурную деятельность.
– И еще – купи вафли или печенье.
– А деньги?
– На свои купишь.
Мы вышли из здания. У меня руки тряслись. Эльза вообще выглядела как труп.
– Вытащи ее отсюда, – попросила она и закурила.
– Нам надо вернуться. Сегодня пятница. Поехали домой. В понедельник вернемся и все решим.
– Оставим ее здесь на выходные? – Эльза села на бордюр, ноги ее не держали.
– Поверь мне, даже если я сейчас найду главврача, никто ничего оформлять не будет.
– Я ее убью, – сказала Эльза.
– Кого?
– Наташу. Найду и убью.
– Я ее сама убью. Только давай сначала вытащим отсюда Людмилу Ивановну и выселим жильцов из вашей квартиры. Дай мне два дня. Поехали. Заодно узнаю, кто здесь главврач и нет ли у него других грешков. Эльза, умоляю, два дня. Ты будешь сидеть с Машкой, а я буду работать. От тебя мне нужны только деньги – никто и пальцем не пошевелит в выходные без дополнительного стимула.
– Она меня ненавидит. – Эльза не могла успокоиться. – Столько лет прошло, а она меня даже не узнала. Почему? За что?
– Все, прекрати, возьми себя в руки. Посиди тут на лавочке и дай мне пять минут.
– Что ты хочешь сделать?
– Вернусь, поговорю с этой хабалкой.
Мне нужны были медицинская карта Людмилы Ивановны и ее документы. Я сразу пошла в кабинет главврача и не ошиблась – эта жуткая тетка, которая называлась нянечкой, уже выложила на стол все бумаги и дозванивалась до начальства. Пришлось ее опять припугнуть. Она тут же бросила трубку. Я забрала документы и вышла.
Эльза мерила двор шагами.
– Все, поехали, – сказала ей я.
– Ты знаешь, там растет тринадцать кустов, шесть деревьев, стоят четыре скамейки и обойти двор можно за сто семьдесят пять шагов, – сообщила она.
Видимо, счет был ее спасением. Балерина так успокаивалась.
– От дерева до дерева десять шагов. От скамейки до куста – пять, – продолжала Эльза. Я ее не слушала.
