Уничтожить взрывом - Байкалов Альберт (лучшие книги онлайн TXT) 📗
– Откуда знаешь?
– Хотели мы одного старлея перехватить в свое время. – Тынгир нахмурился. – Его кровник даже в Москву за этим приехал и ко мне обратился. Мало ему тюрьмы было... Я наводил справки и вошел в контакт с одним из работников следственного изолятора. Узнали через него все. Даже с кем в одной камере сидит.
– И что?
– В поезд, на котором должны были везти этого козла, мои люди взяли билеты, но через несколько часов их ссадили и арестовали. Милиция, которая сопровождает состав, нашла у них оружие...
– Понятно, – вздохнул Зарзур. – А в этот раз накладок не будет?
– Снаряд дважды в одну воронку не попадает, – повеселел Тынгир. – Значит, одобряешь?!
Сразу после работы Федор Павлович направился не на дачу, где сейчас жила его жена вместе с приехавшей погостить дочерью, зятем и внуком, а домой. Возможность побыть одному за городом сейчас исключалась. При виде деда пятилетний внук бросал все свои занятия и требовал поиграть с ним. Зять Илья, которому за день наскучивает женское общество и возня с малышом, обязательно навяжет пару партий в шахматы, пытаясь отыграться. Федор Павлович за первую неделю после приезда родственника выиграл несколько десятков партий и лишь две проиграл. Это сильно ударило по самолюбию инженера конструкторского бюро машиностроительного завода и бывшего выпускника физико-математической школы. Конечно, Илья считал, что играет всего лишь навсего с обыкновенным генералом, об ограниченности которых ходят анекдоты и которые, кроме своей военной науки, ни в чем больше не разбираются. Какого же было его удивление, когда после второй партии ему было предложено сыграть вслепую. Попытка зятя не увенчалась успехом, и уже на девятом ходу он стал путать ходы и фигуры. Все же муж дочери считал, что у тестя просто какая-то система, разгадав которую он сможет играть с ним на равных. Немудрено, белыми Родимов почти всегда разыгрывал испанскую партию, а черными сицилианскую защиту.
«Надо было не так часто его обыгрывать», – с сожалением подумал он, открывая ключом дверь своей квартиры. Почему-то ему стало жалко зятя. Он даже улыбнулся своему чувству.
Уже вечерело, но на улице еще было жарко. Все-таки сидеть в городе, когда есть прекрасная дача, не так приятно, но ничего не поделаешь. Он не хотел обидеть единственную дочь, испортить настроение жене, а состояние у него было именно таким, что в любую минуту можно вскипеть. Федор Павлович не относил себя к категории людей, которые неприятности на работе и злость срывали на родственниках. До сих пор он даже считал, что никогда не сможет этого сделать. Однако сегодня было исключение. Уже пострадал от этого его заместитель, в резкой форме получивший ответ на какой-то неуместный вопрос, водитель, едва успевший затормозить на пешеходном переходе, и, как ни странно, милиционер, дежуривший в парадной.
После обеда его больше часа допрашивал в качестве свидетеля представитель военной прокуратуры. Кроме того, он получил сильную выволочку по линии Генерального штаба, а начальник Управления назвал офицеров Филиппова барбосами. Дело Антона с катастрофической быстротой обрастало все новыми подробностями и было взято на контроль Генеральной прокуратурой. Следствию уже удалось установить точно, что именно группа «Кавказ» выполняла задачу по захвату схрона. Были изъяты даже полетные листы вертолета, на котором они вылетали в этот район из Ханкалы. Приехавший накануне Линев также «обрадовал» плохими новостями. Как оказалось, трое из пяти убитых вроде бы и вовсе не были боевиками. Родственники погибших в один голос утверждали, будто все они были похищены за неделю до инцидента. Даниле удалось в неформальной беседе с одним из боевиков, плененных на территории бывшего пионерлагеря, узнать, что этих людей никто не похищал. Просто предложили, как и им, заработать по триста долларов. Однако под протокол сказать об этом он категорически отказался.
Узнав на следующий день после отлета Филиппова о том, что над ним сгущаются тучи, Линев специально поехал в Автуры. Однако все, что удалось ему установить точно, это участие лишь двоих человек из пяти в вооруженных бандформированиях. Один был ливийцем, второй выходцем из Саудовской Аравии. Остальные часто исчезали на длительное время из селения, мотивируя это работой в Грозном. Были случаи, когда после таких «поездок» их видели с забинтованными конечностями, а у одного даже изымали оружие, однако по разным причинам парням удавалось уклоняться от объяснений с правоохранительными органами. Но эта информация никоим образом не могла повлиять на судьбу Филиппова. Будь среди них хоть сам Басаев или Бен Ладен, их судьбу после пленения мог решить только суд.
Дезертир Шнякин сначала без задней мысли рассказал о событиях злополучного вечера следователю, который вел его дело по факту самовольного оставления части. Однако, по мере того как до него стала доходить значимость информации, принялся даже играть на этом, требуя смягчения наказания в отношении себя. В конечном итоге, взамен условного срока он подписал протокол допроса. Раскрутить на основании его показаний двоих оставшихся свидетелей не составляло труда, и маховик был запущен. Информация попала в прессу. В Турции даже состоялся форум в Конгрессе чеченского народа.
С тяжелыми мыслями генерал переоделся в спортивный костюм и прошел в свой кабинет. Некоторое время он глядел на велотренажер, нелепо смотревшийся на фоне книжных шкафов. Наконец, вслух выругавшись, уселся за стол, включил компьютер и вставил в него дискету, привезенную из Управления. На секунду задумался, набрал пароль и вывел на экран всю информацию, касающуюся Филиппова. Дискета, как и дисковод, в один из которых он ее вставил, были специальными. В случае ошибки при наборе шифра, как и попытке использования обычного компьютера, информация стиралась, а ее носитель уничтожался физически, превращаясь в ненужный хлам. Одновременно с запуском программы в соответствующую службу Управления поступал электронный адрес пользователя, работающего с совершенно секретной информацией. Родимову это было не страшно, он взял ее с разрешения шефа.
На экране высветилась фотография Филиппова. Он щелкнул курсором. Заир, Афганистан, Эфиопия, Таджикистан... Скупой перечень заслуг. Освобождение заложников, уничтожение лидеров экстремистских группировок, экстренная эвакуация сотрудников службы внешней военной разведки.
Если бы эта дискета попала в руки сценариста новомодных российских боевиков, хватило бы на долгие годы беспрерывной работы. Родимов же должен был написать обыкновенную служебную характеристику, куда перечень данных подвигов включать нельзя. Он вздохнул, взял из письменного прибора ручку и положил перед собой стандартный лист чистой бумаги. В это время зазвонил телефон. Поморщившись, он снял с аппарата трубку:
– Слушаю.
– Здравствуйте, – раздался голос с легким кавказским акцентом. – Это Джин.
– Я понял, – узнав по голосу Джабраилова, ответил генерал.
«Наверняка Вахид, обеспокоенный положением своего командира, считает, что судьба Антона после ареста никого не интересует и только он один знает, как быть», – грустно подумал Родимов.
Однако чеченец и словом не обмолвился о Филиппове.
– Федор Павлович, вы располагаете временем для разговора?
У генерала вопрос вызвал улыбку. Вахид после возвращения из Англии, где был в служебной командировке, усиленно работал над разговорной речью. Его манера общения до этого годилась разве для допроса пленных боевиков.
– Что хочешь?
– Не телефонный разговор, – после паузы ответил капитан.
Телефон генерала исключал прослушку. По крайней мере, так утверждали сотрудники, занимающиеся информационной безопасностью. Однако Родимов, всю жизнь отдавший разведке, не доверял даже самым новейшим разработкам связистов.
– Хорошо, – согласился он. – Недалеко от моего дома есть небольшой сквер. Через час тебя устроит?
– Я нахожусь рядом, – ошарашил Вахид.
В сквере, среди тополей, по асфальтированным дорожкам прогуливались несколько пенсионеров и молодая мамаша с коляской. Вахида Родимов увидел сидящим на единственной здесь скамейке. В гордом одиночестве, с грустью в глазах, он наблюдал за голубями, сгрудившимися вокруг какого-то куска хлеба.
