Великие Борджиа. Гении зла - Тененбаум Борис (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗

Дон Хуан подружился с ним, они выезжали совместно, вместе охотились, вместе пировали – и в выборе костюма герцог Гандии тоже решительно склонялся к вкусам своего экзотического друга.

Лукрецию подвели к ее отцу, папе Александру, за благословлением. Ее окружала свита из доброго десятка кардиналов, а ее шлейф несли две невольницы-мавританки. Это было данью моде… Жених, Джованни Сфорца, тоже не ударил лицом в грязь – ему успели изготовить турецкий наряд и тоже из белой ткани с золотой парчой – только что драгоценностей у него было поменьше, чем у дона Хуана. На фоне двух блистательных кавалеров, дона Хуана Борджиа и Джованни Чезаре, Чезаре Борджиа выглядел куда скромнее, он был в более или менее обычном облачении архиепископа, которому турецкие мотивы как бы не подобали…

В числе прочих гостей на свадьбе присутствовал Альфонсо д’Эсте, сын герцога Феррары Эрколе I д’Эсте и его супруги Элеоноры Арагонской, – мы о нем еще услышим.

Свадьба получилась великолепной. Было даже устроено представление, написанное на мотивы античной комедии Плавта «Два Менехма» – по тем временам развлечение новое и рискованное.

Речь там шла о двух братьях-близнецах, одного из которых когда-то похитили. Но стечение обстоятельств свело их в одном месте, окружающие их все время путают, и в итоге после долгой цепочки недоразумений они все-таки узнают друг друга [27].

Свадебные торжества окончились, как и подобает – молодых супругов проводили в их опочивальню. Ну, что следует ожидать от 26-летнего мужчины, получившего в жены прелестную девушку, едва достигшую 13 лет? Казалось бы, он должен был запереться со своей супругой и не выходить из спальни весь медовый месяц. В общем-то, Джованни Сфорца примерно так и начал свою супружескую жизнь. Но уже в конце лета 1493 года он спешно уехал из Рима в свое владение, Пезаро. Там у него был укрепленный замок с верным ему гарнизоном.

Жену с собой он не взял.

VI

У Джованни Сфорца в истории сложилась нелестная репутация. Он считается вспыльчивым, непостоянным, « лишенным дара глубокого суждения» – ну и так далее. Что и говорить – для его внезапного бегства в свою крепость Пезаро никакой видимой причины у него не было.

Он не прервал отношений с семейством Борджиа и еще не раз возвращался в Рим, поманенный невыплаченным приданым, и пройдет еще немало времени, прежде чем его союзу с Лукрецией Борджиа придет конец и будет составлен документ, согласно которому Лукреция будет объявлена « virgo incorrupta, aetatis iam nubilis existens», что в несколько вольном переводе можно представить как « непорочная дева, мужем не тронутая».

Но, по-видимому, что-то такое он увидел, или услышал, или о чем-то смутно начал догадываться, или нечто, не вполне ясное даже ему самому, заподозрил – но в конце лета 1493 года он буквально бежал из Рима. И при этом не сделал даже попытки прихватить с собой свою юную жену. Возможно, он не хотел ждать и дня, потому что боялся, что его остановят.

Трудно сказать – своими мыслями он тогда ни с кем не поделился.

Легенда рода Борджиа, начиная с 1493-го, складывалась примерно еще лет десять. Она живет и по сей день, пять с хвостиком веков спустя, и не проявляет никаких признаков того, что когда-нибудь все-таки надоест публике.

Так что мы не знаем, когда «легенда Борджиа» окончится. Но если нельзя определить времени, когда легенда окончится – скорее всего такое время никогда не наступит, – то время ее начала можно определить достаточно точно. Она началась с внезапного бегства с супружеской постели « счастливого новобрачного» Джованни Сфорца.

B конце лета 1493-го его что-то сильно испугало.

Принцессы Арагонского дома

I

Свадьба Лукреции Борджиа с Джованни Сфорца состоялась 12 июня 1493 года. Ровно через неделю, 19 июня, дон Диего Лопес де Харо, посол их католических величеств, Фердинанда и Изабеллы, государей Арагона и Кастилии, имел аудиенцию у папы римского, Александра VI. В приличествующих случаю выражениях он известил Святого Отца о той грусти, с которой его повелители узнали о трениях, возникших между Святым Престолом и королем Неаполя Ферранте, который как-никак доводился родственником королю Фердинанду, хоть и по боковой линии, а уж потом перешел к делу, куда более существенному.

Он сказал Александру VI, что « соединенные Короны Испании, Кастилия и Арагон» защищать Ферранте не будут. Вот это уже было делом весьма важным. Отношения между Римом и Неаполем обострились в последнее время и достигли состояния буквально предвоенного – отсюда и торопливый брак Лукреции, скрепляющий союз с Миланом.

В самом Милане в это время назревал конфликт между номинальным герцогом Миланским – Джангалеаццо Сфорца – и фактическим, сосредоточившим в своих руках всю полноту власти, – его дядей, Лодовико Сфорца, по прозвищу Моро. А поскольку женой Джангалеаццо Сфорца была внучка короля Ферранте Изабелла, то Лодовико следовало подумать о том, чтобы заботливый дедушка принцессы Изабеллы не вздумал вдруг отправить войска из Неаполя ей на помощь. Так что с заключением брака между Сфорца и Борджиа спешили и в Милане – больно уж предприимчив был король Ферранте. Он, скажем, помог свершиться некоей чисто деловой операции – покупке Виржинио Орсини замка Черветери.

Замок этот принадлежал к папским владениям и был пожалован папой Иннокентием своему сыну, Франческо Чибо. Замок стоял на пути из Рима во Флоренцию, на полдороге к другу и родственнику папы, Лоренцо Медичи, и был, так сказать, в надежных руках сына тогдашнего папы, который к тому же был и зятем Лоренцо. Теперь же, осенью 1492 года, замок переходил в руки Виржинио Орсини, союзника Ферранте, – и это совершенно меняло дело.

В придачу к этой « обычной сделке» кардинал Джулиано делла Ровере совершенно внезапно обнаружил желание побыть на морском берегу и срочно уехал в Остию, служившую Риму портом. Там он и остался, причем жил все время в своем неприступном замке и на самые любезные приглашения со стороны Святого Отца посетить наконец Рим никак не отзывался.

Так что срочно заключенные союзы и с Миланом, и с Венецией, которые повели к созданию некоей лиги, оказались очень своевременными. Оставался вопрос с Испанией – и он был тоже улажен. Арагонский дом желал хороших отношений с домом Борджиа и был готов предложить руку кузины короля Фердинанда принцессы Марии сыну папы Александра, дону Хуану Борджиа. Сразу после свадьбы сестры он направился в Испанию, где его встретили с большим почетом.

Вдобавок ко всему этому возникли какие-то нехорошие слухи о том, что в Рим двигается французское посольство и что король Франции собирается предъявить свои притязания на корону Неаполя. По всему выходило, что король Ферранте оказывается в полном одиночестве и в полной изоляции и из этого положения ему надо срочно искать выход. И ему пришла в голову мысль, что в конце концов и у него есть в запасе принцесса Арагонского дома.

Ее звали Санча, и Ферранте она доводилась внучкой…

II

В самом конце июля 1493 года в Рим приехали Виржинио Орсини и кардинал Джулиано делла Ровере. Все уже было оговорено – между Римом и Неаполем достигалось сердечное согласие, все спорные вопросы решались удобным компромиссом. Замки, проданные Франческо Чибо, оставались за Орсини, но в обмен на эту уступку он как бы покупал их второй раз, на этот раз у Александра VI. Цена была высока, 35 тысяч дукатов, но обе стороны чувствовали, что они не проиграли. Семейство делла Ровере объявляло, что между ним и папой Борджиа никаких разногласий не существует, а король Ферранте выдавал дочь своего сына и наследника, Санчу, за младшего сына папы Александра, Жоффре.

Всякого рода подробности – например, то, что Санча была незаконной дочерью будущего короля Неаполя, принца Альфонсо, или то обстоятельство, что ей как-никак было уже 16, в то время как ее будущему супругу исполнилось только 12 – все это отметалось как несущественные мелочи. Сделка была подписана и оформлена в середине августа 1493 года. При этом с Миланом вовсе не порывали – просто к Лодовико Моро был отправлено письмо с разъяснениями, что папа римский Александр VI благодаря своей мудрости и великому терпению достиг теперь союза и с Неаполем и, таким образом, примирился со всеми врагами.