Беспризорный князь - Дроздов Анатолий Федорович (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Малыга от неожиданности растерялся и кивнул.
– Волынь – своенравный край, – продолжил Ярослав. – Править им тяжко. Кому доверить? Поставишь боярина из Галича, волынские слушать не станут. Волынского возвысишь – того хуже. Начнет добро своим раздаривать, другие озлобятся и в котору уйдут. Я Рюрикович в шестнадцатом колене, со мной не забалуешь! Родни у меня во Владимире нет: ко всем ровным буду.
– На Волынь и другого можно сыскать! – буркнул Малыга. – Князей хватает!
– Посадником не схотят! – возразил Ярослав. – Разве что голый какой. Так неведомо, что он в мыслях держит. Вдруг к ворогу перекинется?
– А ты? – не удержался Малыга. – Ты не перекинешься? Теребовль тебе Володько давал, так? И ты ему верен был!
– Был! – согласился Ярослав. – Потому что крест целовал. Пока Володько не сбежал, присяга действовала. Чем ты попрекаешь меня, боярин, верностью? Было б лучше, если б изменил? Какая после того мне вера? Теперь я слово Ивану дал, нынче и вовсе породнились. Ежели сомнения есть, так я не случаем сынов привез. Останутся в закладе. Коли изменю… – Ярослав умолк и добавил твердо: – Сам знаешь, что с ними делать. Они у меня единственные, других нет.
Малыга растерянно умолк, я пребывал в изумлении. Детей в заложники… На Востоке практикуется, но на Руси? Как надо желать власти, чтоб пойти на такое? А ведь идет! Ради сыновей, так следует понимать. Олегу с Глебом пора княжить, но вот где? Уделы дает родня, а если ее нет?
«Стоп! – сказал я себе. – Ты плакался: некому править? Так любого княжича готовят к этому с детства! Он возле отца с малых лет, все видит, учится, впитывает… Что имеем? Школу управленцев, плодящую безработных. Князей на Руси слишком много, оттого и режутся за земли. Для них это вопрос выживания. Только междоусобица – дело рисковое, проще выслужить. Ярослав это сообразил. Умен! Будет верен – детям перепадет. Посадник, конечно, не удельный князь, Ярослав слукавил, заявив: «Честь одна!» Князь в уделе – хозяин, посадник – на службе. Зато удельного собьют с места – здесь это сплошь и рядом, ищи потом, где голову приклонить. А вот хороших посадников не меняют: зачем? Одному князю служил, другому пригодится. Лучше синица в руке, чем журавль в небе.
Пойдут князья ко мне в посадники? С Ярославом понятно: Волынь того стоит. А Плесенск, Кременец, Белз, Червен и другие города?.. А ведь пойдут! Не сами князья, конечно, их дети. Неважно, кем они будут считаться, главное, что князья и при власти. Бояре кланяются, купцы ручку целуют, ну, и дань. Галичу положенное отдал, остальное – твое. Перспектива для княжича из забытого богом Задрищенска ошеломительная. Да они задницы рвать станут! И ведь что хорошо: воровать не приучены. Отнять – это пожалуйста, а вот слямзить по-тихому – западло. Не по понятиям.
Значит, так! С уделов не зовем – гонору у князей много. Старших сыновей тоже побоку – пусть наследуют отцам. А вот тех, у кого перспективы мутные… Дядя Саша рассказывал о младших отпрысках британской знати. Это они создали империю. Деваться было некуда: титул и поместья наследовались старшими, младшие добывали свое на службе: водили корабли, командовали полками, шебуршились в политических партиях… Со временем становились лордами – уже по заслугам, а не по крови. Уинстон Черчилль, к слову, тоже из младшеньких. Был бы старшим, разве б упирался? Зачем?
Сдержанное покашливание отвлекло меня от дум. Ярослав и Малыга смотрели на меня во все глаза. Увлекся.
– Подожди, брате, в сенях! – сказал я князю. – С воеводой перемолвиться нужно.
Ярослав спал с лица, но поклонился и вышел. Я немедленно выложил батьке все, о чем только что подумал. Тот слушал, широко открыв глаза.
– Вон как… – пробормотал, когда я умолк. – Ишь, как измыслил! Хитро! Великий – и тот бы не догадался!
– Что ты! – Я обнял Малыгу за плечи. – Да я дурак! Сам говорил! Раньше сообразить следовало.
– Не наговаривай! – Он стряхнул мою руку. – Ишь, вспомнил! Да я любя… Значит, ставишь Ярослава? А ежели изменит?
– Во Владимире – Доброслава. Она сестру не пощадила, что ей чужак? Да стоит ей крикнуть…
Малыга глянул с изумлением.
– Да… – сказал, помолчав. – Розум. Наградил тебя им Господь!
– Скажешь! – не поверил я.
– Иногда я сам удивляюсь, – сказал батька. – Волынь дружиной малою взяли, смоки не понадобились. Я думал: город жечь будем, дружина к смерти готовилась. Что вышло? Двое убитых, трое поранены. Кто и когда так Владимир брал? Добычу богатую взяли… Благодаря кому? Кто хитрость против Болеслава измыслил и спину свою под стрелы подставил, людей от сечи спасая? Дружина за тебя молится, и если б только она! Смерды свечки в церквах ставят, просят Бога года твои продлить. Уж на что бояре галицкие привередливые, но и те довольны. Потому как нет у тебя среди них избранных, все жалуешь равно. Люди за тебя ратиться готовы. Володько ополчения не мог собрать, дружина воевать не хотела, а к тебе завтра тысячи придут! Великого разобьем! – Малыга грохнул кулаком по столу. – Это я точно знаю!
Я встал и пошел к двери. Ярослав сидел на лавке, опустив голову.
– Брате!
Он вскочил, шаря взглядом по моему лицу.
– Зайди!
Уже догадываясь (князь сам позвал!), но все еще не веря, Ярослав зашел в гридницу и сел напротив.
– Ставлю тебя во Владимире!
Он попытался вскочить, но я удержал.
– Теперь о сынах твоих. Бездельники мне не надобны. Раз оставляешь – пусть служат. Что умеют?
– Олег – добрый воин, дружину лихо водит. В походах бывал: на моравов ходили и угров. Хоть молод и горяч, но людей бережет. Коней и зброю ведает не хуже меня, рать любит…
– А мед?
– Дома я не позволяю, – смутился Ярослав, вспомнив поведение сына на пиру. – Это он здесь…
– А с девками? – встрял Малыга.
Ярослав смутился еще больше.
– Так они сами… – пробормотал, потупясь. – Унош-то гожий.
– Княгиня не жалует блуд! – предупредил батька. – Обрюхатит девку, заставит жениться! Не посмотрит: боярышня или смердка! Уразумел?
Ярослав кивнул.
– А Глеб? – спросил я, пряча улыбку.
– Этот в покойницу! – вздохнул Ярослав. – К рати не склонен. Не думай, брате! – поспешил князь. – Ратиться умеет! И с копьем, и с мечом, и с секирой. Только не любит. А вот хозяйство… Каждого смерда знает; какой у того надел, скот, урожай на полях. Все проверит, исчислит – не обманешь. Тиуны его боятся. Меня обвести можно, а вот Глеба – нет!
– Быть по сему! Даю Олегу сотню, Глеб сядет в Теребовле вместо тебя.
– Брате!
Ярослав попытался встать, но я вернул его взглядом.
– Старший не обидится, что меньшего предпочли?
– Нет! – сказал Ярослав, подумав. – Если дашь ему тысячу.
– Покажет себя, дам! Сиди! – Я хлопнул ладонью по столу. Этот «ванька-встанька» стал утомлять. – Не спеши благодарить! Все жалованное отниму, коли не справитесь. Уразумел?
Ярослав кивнул.
– Теперь о Волыни. Край сложный. Во Владимире моя мать, Доброслава, бояре за нее горой. Сладишь?
– Доброславу ведаю, – сказал Ярослав. – Вместе росли. Как батька мой сгинул, Мстислав приютил. Даже выдать ее за меня хотел, только не сладилось. Удела не было, а без него какой я жених?
«Блин! – подумал я. – Тут у них «Тысяча и одна ночь», индийский фильм с песнями и плясками. Не удивлюсь, если узнаю: «Доброславе сватался басилевс».
– Давно вдовствуешь? – встрял Малыга.
– Третий год, – вздохнул Ярослав.
– Что не женишься? Молодой еще.
– Не хочу! – ответил Ярослав и насупился.
«Однолюб, – подумал я. – Интересно, а с Доброславой он как? Любил? Наверняка! Такие-то глазищи! А ведь это неплохо! Ярослав до сих пор хоть куда, да и матушка не старая. Личная симпатия не помешает».
– Не забывай, княже, что посадником во Владимире ты, а не Доброслава, – предупредил я, вставая. – С тебя будет спрос.
Ярослав вскочил и поклонился – до земли. После чего немедленно выбежал. Задерживать я не стал. Сейчас он ворвется к сыновьям (те наверняка ждут!), сообщит новость… Дедом Морозом быть приятно.
