Одарена и особо опасна (СИ) - Нуар Нинель (чтение книг .TXT, .FB2) 📗
Ремонт грозил растянуться на несколько недель. Не все проблемы можно решить при помощи магии, кое-где умелые руки и молоток с отверткой куда уместнее.
Запрет на использование дара временно отменили. Не ручками же все поднимать! Так что к обеду мы все выглядели не лучше ректора с артефактором. А ближе к ужину так и хуже.
Кстати, что Айзенхарт, что Хаттегер трудились наравне со всеми.
Чаще всего я их видела поблизости от женского общежития, но, вероятно, это совпадение. Не могли же они на полном серьезе думать, что я попробую сбежать?
Или могли?
Чужая душа потемки, конечно. Тем более репутация у меня соответствующая.
Кстати, я так не узнала, как меня вычислили. Надо бы уточнить.
Во-первых, любопытно.
А во-вторых, учту где прокололась — на будущее.
После ужина к кабинету ректора я брела без особого энтузиазма. Больше всего хотелось лечь в постель и умереть на недельку. Давно я так не выкладывалась!
Я больше спринтер, чем марафонец. Могу вложить весь резерв в одно заклинание и разровнять все к песям.
А вот так, по капельке цедить целый день — выносите меня.
Айзенхарт уже ждал. Сидел за столом и распивал нечто темно-карамельное в обществе друга. Любимое кресло почившего мистера Дитлинда пустовало, я с облегчением в него рухнула и взмахнула рукой из последних сил.
— Мне тоже налейте. Для бодрости! — повелела со слабым вздохом.
— Студентам не положено, — не слишком уверенно возразил Хаттегер и метнул вопросительный взгляд на начальство.
— Ну серьезно! — воскликнула я, привставая, и снова повалилась обратно. — На здравую голову я с вами сотрудничать отказываюсь.
— Не рассчитывайте на что-то эдакое. Это восстанавливающий сбор на шишках! — предупредил Айзенхарт, но полтора пальца в граненый стакан нацедил.
На чем бы там ни настаивали, пробрало до самой печенки.
— Рассказывайте! — разрешила я, придя в более благодушное настроение.
— Собственно, я думал, это вы нам расскажете, — выгнул бровь ректор.
Я отзеркалила его мимику. Получилось даже выразительнее.
— Ничего не знаю, ничего не помню. Смирно учусь и жду своей незавидной участи, — отчеканила и сделала еще глоток. Зелье действительно неплохо восстанавливало силы — уже не было чувства, что на мне пахали неделю без анестезии.
— Потайной ход! — подсказал Хаттегер. — Вы сказали, он где-то за стеной.
— Да ну? — вытаращила я глаза в искреннем изумлении. — Неужели? Найдете — обязательно расскажите, что там! Так интересно!
— Хватит изображать дурочку. Вам не идет! — рыкнул Айзенхарт. — Чего вы хотите?
— Взаимовыгодное сотрудничество? — мурлыкнула я. — Это мне по душе. Пожалуй, для начала хотелось бы магическую клятву. С моей формулировкой.
— Лучше мы как-нибудь сами справимся, — проворчал Хаттегер.
— С большим удовольствием посмотрю, как именно! — заулыбалась я.
Устроилась поудобнее и залпом допила оставшееся в стакане пойло. Шишки особенно четко ощущались в послевкусии. Спросить, что ли, рецептик на прощание?
— Мы вполне можем подождать год, пока не появится связь с твердью. И позвать специалистов, — отрезал Айзенхарт. — Зря я вас пригласил. Всего доброго.
— Да нет, не зря, — безмятежно отозвалась я, и не думая подниматься из уютных недр. — За этот год случиться может многое. Кто знает, доживем ли? Я не про себя, конечно. Такие, как я, хуже тараканов — уцелеем в любой ситуации…
— Вы мне сейчас угрожаете? — перебил ректор.
— Предупреждаю. Из самых лучших побуждений! — еще и руку на грудь положила, для пущей убедительности.
Декольте у меня сегодня скромное, так что эффект слегка смазался. Но взгляды мужчин все равно метнулись, куда требовалось. Рефлексы!
— Не хочется, знаете ли, остаться на острове единственной обитательницей. Скучно будет.
— С чего вы взяли, что все настолько серьезно? — не выдержав, вмешался Хаттегер.
Я обратила на него обманчиво-ласковый взгляд.
— У вас уже есть на руках один труп и небольшая локальная катастрофа. К счастью, все обошлось. На этот раз. Мне действительно нужно что-то добавить к перечисленному?
— Желательно, — прищурился Айзенхарт.
И тут до меня дошло.
Они меня провоцируют!
Сами прекрасно понимают, что остров катится в… пусть будет пропасть. Не только фигурально выражаясь. Но пытаются сыграть на моем самолюбии, чтобы проговорилась и рассказала что знаю!
Ага, разбежались!
Поставила опустевший стакан обратно на стол и демонстративно поднялась.
— Когда соберетесь вести полноценный диалог, вызывайте. Пожалуй, мне пора. Сегодня был тяжелый день, а вчера еще тяжелее. Впереди еще почти год, стоит поберечь силы!
— Сядьте! — рявкнул ректор.
Я с достоинством, не спеша опустилась обратно.
Кажется, дозрел.
— Давайте сюда текст вашей клятвы! — мрачно потребовал Айзенхарт.
— Не только вы, он тоже пусть ее принесет, — заулыбалась я, протягивая сложенную в несколько раз бумажку.
Полночи над ней корпела!
Совместила непричинение вреда, освобождение после завершения работы и взаимовыгодную сделку. Пока учла все нюансы, чуть не рехнулась, но результат того стоил. Если ректор примет ее без правок и произнесет, подкрепив силой, то при первой же возможности я вырвусь из Траумфельда. И он никак не сможет мне помешать.
— Одно замечание, — Айзенхарт криво усмехнулся и заскрипел по бумаге ручкой. — Все это вступает в силу после того, как мы разберемся с магической аномалией и установим ее источник.
Тьфу ты.
Вечно эти силовики все усложняют! Теперь придется вместе с ними преступление раскрывать до конца. Открыть тайную дверь и сбежать не выйдет.
Ну, не думаю что там что-то сложное. Опасное — да, но не запутанное. Ставлю на одного из преподавателей. Для хорошего умельца организовать себе липовое алиби — раз плюнуть.
— Согласна, — буркнула, зорко следя, чтобы под шумок мужчина больше ничего не почеркал в документе.
Мы втроем расписались по очереди под текстом клятвы и поставили отпечатки ауры. Запястье обожгло откатом. Там, невидимая обычному глазу, сформировалась нить обязательства. Если мне — или ректору, или его приятелю — вздумается нарушить договор, нить начнет прожигать плоть. В худшем случае можно и без руки остаться!
— Все еще не верю, что мы на это пошли, — пробормотал Хаттегер, почёсывая под манжетой. — Магические узы с воровкой — до чего я докатился?
— С лучшей воровкой семи миров! — воздев палец, торжественно поправила я. — Это официально, а неофициально еще с десяток местечек наберется, где меня ждут, помнят и уважают.
— Открывайте уже тайник! — раздраженно буркнул Айзенхарт. Он тоже пребывал не в лучшем настроении, но хотя бы не бухтел в открытую.
Я и не подумала сдвинуться с места. Только рукой лениво махнула.
— Погодите. Сначала расскажите о подозреваемых. Не может быть такого, чтобы ни на кого не подумали за все эти годы! Странно себя вел, косил при допросе, запинался и бормотал непонятное… Любые зацепки подойдут!
— Никого, — вздохнул ректор и полез в ящик стола. — Но учитывая наличие секретного хода, концепцию придется пересмотреть. Мы исходили из того, что убийца должен был пройти по коридору академии через весь флигель, и кто-то обязательно его бы заметил. Да и все преподаватели, как и студенты старших курсов, находились в момент убийства в своих комнатах.
— Если коридор связывает несколько флигелей, значит, кто-то из них соврал, — кивнула я.
— И под подозрением оказываются практически все, — мрачно завершил логическую цепочку Хаттегер.
Мы помолчали, обдумывая ситуацию.
— Кому это могло быть выгодно? — поинтересовалась я после недолгого размышления. — У убийства всегда есть мотив. У любого преступления есть мотив, поверьте, я знаю о чем говорю. Даже ограбления заказывают, исходя из удобства расположения, возможной наживы и проработав схему сбыта краденого заранее. Никто методом тыка в дома не лезет, ну кроме левых дилетантов. Так кто получил плюшки после смерти мистера Дитлинда?
