Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович
Остается выяснить вопрос, почему же «Бнай Брит» так активно стала помогать осуществлению идей 3. Фрейда. По мнению «Бнай Брит», «Фрейд выполнил библейскую весть об Исполнении здесь и теперь, во всей полноте». Это значит, что учение психоанализа глубоко укоренено в еврейской мистике и в иудаизме в целом. Обычно скрывается тот факт, что Фрейд имел удивительное влечение к практической магии и оккультизму. На этом пути, развивая свою теорию, Фрейд, по словам его биографа Эмиля Людвига, дошел до создания своего собственного направления в масонстве, и своей собственной ложи в системе Бнай Брит. Еще в молодые годы Фрейд поддерживал отношения с известным еврейским проповедником, автором большого числа трудов по каббале и мистике Адольфом Жиллинеком. А с конца восьмидесятых годов и до 1901 г. на него оказывал большое влияние другой каббалист — Вильгельм Флиесс.
Содержание учения психоанализа покоится в своих фундаментальных принципах на иудаизме. Исследователь Дэвид Бакан, американец, в своем эссе пишет, что «фрейдизм есть перевоплощение еврейской мистики», «светский наряд» иудаизма. Это учение, по мнению этого исследователя, воскрешает в памяти «убедительную гипотезу» о некоем «пакте с дьяволом» и он объясняет многие особенности психоанализа тем, что его основатель «всю свою жизнь провел в виртуальном гетто, мире, состоящем исключительно из евреев».
Март Роберт в своем проникновенном очерке увидел в психоанализе «последнюю по времени разновидность комментариев к Талмуду». Другой исследователь, Персиваль Байлей, увидел во Фрейде «светского раввина». Некоторые же просто и, надо признать, убедительно подчеркивали, что психоанализ есть «скорее религия, чем наука. Она имеет свои догмы, свои ритуалы, а психоаналитические интерпретации почти мистичны, во всяком случае, очень мало контролируемы» (проф. Барюк, «Люди, как мы»). По крайней мере, большинство врачей согласится с тем, что лечебный эффект психоанализа, несмотря на интенсивную пропаганду этого учения, более чем скромен и очень трудно найти среди миллионов людей, прошедших лечение у психоаналитиков, случаи излечения от невроза навязчивых состояний. В январской книжке журнала Ордена «Бнай Брит Мэгэзин» за 1926 год вышла содержательная статья А. А. Робака, «брата», уполномоченного по делам психоанализа, имевшая характерный заголовок «Фрейд: хасид или гуманист?» Сам А. Робак рассматривал психоанализ, как течение хасидизма, то есть течения еврейской мистики, в котором особенно сильна тяга к символотворчеству и стремление видеть во всей жизни символы, которые подлежат расшифровке. Все это, по мнению Робака, имеет свой эквивалент в психоанализе. Здесь же, в этом течении еврейской мистики, сильно и стремление увидеть весь мир сквозь призму сексуальности. Робак в этой работе проделал большой анализ психоаналитических доктрин и сравнил их с каббалистической мистикой. Нелишне будет заметить, что этот журнал — «Бнай Брит мэгэзин» — предназначен исключительно для членов Ордена, и его номеров нет ни в одной крупнейшей библиотеке мира.
Система расшифровки символов бессознательного в человеческой психологии покоится на тех же принципах, на которых держится и вся система мировосприятия у любого масона: мир, как символ, числовой, сексуальный, геометрический, как символ букв еврейского алфавита (только еврейского!). В другом тексте тот же А. Робак отмечал, что способность интерпретировать символы есть «определенная характеристика, константа еврейского духа». И еще: «Некоторые писатели не колеблясь говорят, — пишет Робак для членов Бнай Брит, — что психоанализ имеет единственно лишь еврейское внушение и причинно обусловлен расовым прошлым своего основателя. Я думаю, со своей стороны, что имеется большая доля истины в этом утверждении». Способность к интерпретаторству — а именно интерпретаторство лежит в основе психоанализа, — воспитывается в иудаизме с детства, еще в школах-ешиботах. На комментаторстве основан весь Талмуд. Но на комментаторстве основана и вся наша человекобожеская религия — «культура». Здесь есть над чем подумать...
В заключение можно упомянуть еще о двух любопытных фактах. Все ведущие деятели психоанализа, за исключением разве Густава Юнга, были сплошь евреями, выходцами из самых различных стран, включая Россию (Лурье и Вульф). Именно повышение Густава Юнга в президенты психоаналитического движения вызвало возмущение у последователей психоанализа, участников Второго Конгресса психоаналитиков в Нюрнберге (1910 г.). Нееврей вдруг станет одним из лидеров психоанализа!?.. Фрейду самому пришлось защищать своего блестящего последователя, что, впрочем, было вызвано чисто тактическими соображениями и интересами распространения учения среди других наций. Другим фактом, достойным упоминания, можно назвать слова Анны Фрейд на одном торжестве в честь памяти ее отца. Она потребовала назвать психоанализ «еврейской наукой», что, конечно, не входило и не входит в планы отцов Бнай Брит.
Если вспомнить, что сам «бог» иудаизма — двуполое существо, что эта бисексуальность пронизывает все эманации этого «бога», если представить себе, что сам принцип зла в иудаизме связан с разрушением, а не с грехом, то увидишь корни психоаналитической теории о нищете, кровосмешении, всех прочих мифов психоанализа, и увидишь отчетливо, что этот принцип есть действительно навязываемый под научной личиной иудейский тип мышления и иудейская религия, с характерной мифологией, прикрытой личиной науки. Это религия пантеизма, язычества, причем самого примитивного, средневекового образца.
Фрейд в своем методе «лечения» и исследования пациента предлагал один-единственный метод — это метод аналогий, предложенный в свое время символической каббалистикой для расшифровки мира, закодированного в символах. Ничего принципиально нового, отличного от этой методики, Фрейд и его последователи не предложили. Большинство творений Фрейда — это литература, а не наука. Причем литература невысокого образца.
Таким образом, психоанализ представляет собой языческую религию каббалистов, разновидность широкого течения в этом язычестве — «гуманизме», в котором сама личность становится лишь каким-то символом,крючком, точкой, цифрой и линией, между которыми клокочут преступные страсти.
1997 г.
ОРДЕН ОРЛА И СОВРЕМЕННАЯ ВЛАСТЬ В РОССИИ
С уходом с политической сцены в 91-м году Коммунистической партии как партии правящей создалось впечатление, что в стране более нет правящей единой организации с жесткой иерархией и не менее определенной идеологией. Создалось впечатление, что политический мир ныне состоит из каких-то осколков каких-то политических фракций и групп, совершенно самостоятельных и независимых друг от друга. И что все эти группы кое-как объединены вокруг президентской власти, тоже, впрочем, рыхлой и безвольной. Говорят об американском влиянии, о наличии агентов такого влияния, но, в общем, правящий страной политическиймир представляется чем-то аморфным. Так ли это на самом деле? Действительно ли наш политический мир есть хаотическое образование, в котором каждый политик бродит сам по себе? Или, быть может, за всей этой кажущейся самодеятельностью можно узреть твердую организацию с жестко заданной структурой, иерархически выстроенной, а представляющийся нашему взору плюрализм есть лишь форма управления обществом, многомиллионным и разношерстным? Быть может, анонимность твердой политической организации, сплачивающей весь корпус политиков самых разных взглядов, есть тактический ход — владеть страной и ни за что не отвечать, создавая иллюзию, что за те или иные провалы в политике, за нашу бедность и вымирание народа ответственны агенты влияния западных стран, какие-то «отдельные» политики, и мы сами, которые этих политиков выбирали.
Поразительное дело: о том, как устроен политический наш Олимп, известно меньше, чем о жизни в Древней Греции или во времена Хаммурапи. Этот мир чем-то напоминает царство Аида, царство мертвых. Тот, кто туда попадает, назад, в мир солнца и житейских радостей, уже не возвращается. И живой человек попасть туда не может, и потому некому нам рассказать, как же он устроен, как и какие законы в нем правят. Но именно оттуда идут приказы и указы, определяющие нашу жизнь. Подземный мир политиков управляет миром живых людей
