Каспар Фрай-2 (авторский сборник) - Орлов Алекс (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Граф ушел, Каспар отдал Углуку попавшие ему в колодейку свиные кости и принялся за приготовленный Карлом чай. Допив его, сладко потянулся и направился к возу, где под пологом была приготовлена генеральская постель. Уже засыпая, он отметил, что в генеральском чине есть свои положительные стороны. Пока он лежал на мягкой постели без сапог, Дерек бегал вдоль обоза и отдавал приказания. Часовые, лошади, овес, вода и провиант - обо всем этом теперь заботились другие.
47
Накануне сенатор не удержался от возлияний и всю ночь проспал без всяких снов. Лишь под утро, когда он встал облегчиться в ведро, стали мерещиться какие-то призраки, а по полу каюты от качки перекатывался череп.
«Откуда череп, чей череп? - недоумевал Ральер, снова проваливаясь в тошнотворный пьяный сон. - Мерзкая поездка, мер-р-рзкая…»
В следующий раз он проснулся при свете дня, когда прозвонили склянки, спустил ноги с койки и только теперь заметил, что спал в сапогах. Хотел их сейчас же снять, но догадался, что теперь это лишнее - спать больше не хотелось, а ходить по палубе босым для сенатора было непозволительно.
– Финтроп, скотина, не снял сапоги, - пробурчал сенатор и, широко зевнув, выдохнул из себя ужасный смрад, такой тяжкий, что самому сделалось неловко.
– Нужно прекращать пить, сенатор, нужно прекращать, ведь ты же не бродяга, ты… - сенатор снова зевнул, - полномочный представитель великой Гвиндосии.
Поднявшись с койки, он, пошатываясь, подошел к зеркалу и ухватился за привинченный к полу шкаф - сегодня качало особенно сильно.
– Ну и рожа… - произнес сенатор, увидев себя в зеркале. С трудом снял с гвоздика щетку и кое-как причесался. Когда вешал щетку обратно, уронил ее. Хотел нагнуться, чтобы поднять, но лишь махнул рукой. - Финтроп, скотина, ты где?!
Слуга не отзывался, и Ральеру пришлось самостоятельно стащить с себя залитый какой-то дрянью повседневный мундир и достать из сундука зеленый - дипломатический.
– Ладно, и так сойдет… - сказал он себе и, морщась от приступов тошноты, стал одеваться.
По полу что-то прокатилось, Ральер с запозданием повел нетвердым взглядом.
– Горшок, что ли, какой?
Он нагнулся ниже и увидел оскалившийся на него череп.
– Тьфу на тебя, фу! Сгинь, сила нечистая! - замахал рукой Ральер, пятясь к двери. В этот момент она распахнулась и в каюту заскочил Финтроп.
– Сэр, птицы на мачте! Где-то рядом должен быть берег!
– Какой берег, идиот, разве ты не видишь эту голову?! - воскликнул советник, указывая в темный угол каюты.
– Голову, сэр? - переспросил Финтроп и озабоченно покосился на хозяина.
– Ну да, череп!
– Там нет никакого черепа, сэр.
– Как нет?
Советник шагнул вперед, присмотрелся лучше - и действительно не нашел никаких нездоровых видений, только хвост селедки, что забросил под стол ленивый Финтроп.
– Ты почему в каюте не прибрался? - строго спросил сенатор и, размахнувшись, ударил слугу по лицу. - Умываться подай, сволочь!
Размазывая кровь, Финтроп бросился готовить воду, набирая ее из стоявшего в углу бочонка. От долгого хранения вода цвела и имела неприятный запах, однако для ее улучшения существовал войлочный фильтр с серебряным ситечком.
Пока слуга фильтровал воду, сенатор сердито таращился в подернутое налетом соли единственное окно.
– Прошу умываться, хозяин… - пробормотал Финтроп, осторожно приближаясь к советнику с большой фаянсовой умывальницей.
– Ну-ка дай! - сказал советник, забирая чашу. Слуга попятился, закрывая голову руками, однако сенатор не стал его бить, а припал к чаше губами и начал осушать ее большими жадными глотками.
– Возьми, - сказал он через некоторое время, возвращая чашу. Затем прихватил с ее дна несколько капель и растер по лицу.
– Подать еще, сэр?
– Не нужно. Напился, - ответил сенатор, чувствуя облегчение. - Почему сапоги не снял?
– Дык пробовал, хозяин, вы меня так каблуком приложили, что едва полборта не вынес. Во!
С этими словами Финтроп задрал на животе рубаху и предъявил отпечаток хозяйского сапога.
– Ладно, не снял, и ладно. А почему не прибрался?
Финтроп, потупившись, принялся теребить подол грязной рубахи, потом признался:
– Обиделся очень…
– Вот дурак-то, чего ж обижаться? Я ж тебя люблю как родного. Привык.
Сенатор снял с гвоздя шляпу и толкнул дверь, затем обернулся и добавил:
– Хотя лучше бы тебя, конечно, за борт…
48
Едва сенатор вышел на палубу и полной грудью вдохнул морской подсоленный воздух, как с «вороньего гнезда», где находился впередсмотрящий, раздался истерический вопль: «Земля»!
«Чего орать, если птицы уже все паруса засидели?» - подумал сенатор, глядя на белые потеки на желтоватой парусине.
Постояв еще немного, он поднялся на приступок капитанской палубы.
– Добрый день, сэр! - поздоровался с ним судоводитель.
– Добрый день, шкипер, - неприветливо ответил сенатор. - Вы бы пугнули этих тварей из арбалета, а то они все паруса загадили!
– Как можно, сэр, береговые птицы на мачтах существа священные.
– Что же в них особенного? - Сенатор запрокинул голову и, придерживая шляпу, попытался опознать облюбовавших марс птиц. - Они загадили вам паруса, да и палубе досталось.
– Это пустяк, сэр, - улыбнулся шкипер, его хорошее настроение не мог испортить даже этот желчный государственный чиновник. - Помнится, лет семь тому назад, когда я еще служил матросом на «Ломартине», мы промахнулись мимо островного архипелага Эпифания - это теперь они являются протекторатом Гвиндосии, а прежде о них ничего не знали. Три месяца мы болтались в незнакомых морях, вышли вода и сухари, мы были готовы сожрать друг друга. Но по ночам с глубин стал подниматься планктон, такой мелкий, что ловить его можно было только растянутыми на ивовых прутьях подштанниками. За ночь в полдюжины расставленных подштанников набивалось полторы-две меры мелких рачков, этого с избытком хватало, чтобы прокормиться команде, планктон был необыкновенно сытным. Соль выпаривали из морской воды, а осаживающиеся на кожаных пологах капли воды собирали, чтобы пить. Одним словом, кое-как приспособились, были живы, однако понимали, что только тонкая полоска удачи отделяет нас от гибели. И вот на сто второй день полоскания в океане над мачтами промелькнула птица. Дело было в полдень, жара, слабость. Матроса, что заметил птицу, хотели побить - дескать, нечего врать. Но спустя час птица пролетела еще раз, а потом уселась на мачту и, как вы заметили, нагадила на парус. Потом вспорхнула и унеслась вместе с ветром.
Птица улетела, и только это белое пятно осталось свидетелем тому, что она нам не померещилась. К вечеру мы увидели берег, и тогда даже старые морские волки не могли сдержать слез - плакали все. На берегу мы наконец сняли истрепанные паруса и заменили запасными, а шкипер вырезал ножом клочок с белым пятном, что оставила птица, и унес к себе, чтобы спрятать в рундук.
– Да вам истории для дам писать надобно, а не суда водить! - заметил сенатор, хотя рассказ шкипера слушал затаив дыхание.
– Я лишь объяснил, почему терпимо отношусь к этим птахам, сэр, - ответил шкипер, снисходительно улыбаясь.
– Так что там, действительно берег?
– Пока только остров, сэр, материковая часть начнется в двух с половиной милях далее.
– Я помню… Дайте-ка свою трубу, я посмотрю на этот… прибой или что там может быть на острове.
– Пожалуйста, сэр, только…
– Я прекрасно помню, как открывается труба, шкипер, - опередил его сенатор, забирая подзорную трубу. - Государственные чиновники не так глупы, как принято о них рассказывать.
Сенатор открыл трубу и стал смотреть на едва заметную темную полоску у горизонта.
– Кажется, парус… Да, я вижу парус.
– Их там несколько, сэр, мелководье у острова богато рыбой, вы видите паруса рыбацких лодок. Мессир Лаггер предсказал их появление еще три часа назад, он выходил из своего канатного ящика, чтобы подышать, и я, воспользовавшись случаем, задал вопрос… Интересно, чем он сейчас занимается в темноте этой клетушки?
