Обратная перспектива - Столяров Андрей Михайлович (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
– Представляете: прошло тридцать лет!..
Однако и это было еще не все. Хотите верьте, хотите нет, но в те же злосчастные дни, перечеркнувшие собой все, за ним как привязанный стал ходить большой черный кот, вот этот – позже я назвал его Сеф.
Длинный суставчатый палец указывает на шкаф. Сеф приоткрывает глаза и обдает меня желтым огнем.
А через неделю к нему присоединились еще двое, продолжает учитель, тоже – черные, здоровенные, причем избавиться от них было нельзя. Если он пытался не пускать их в квартиру, то они усаживались перед дверью и устраивали душераздирающий кошачий концерт. Могли завывать безумными голосами всю ночь. То же самое – если он отказывался их кормить. Соседи даже жаловались в милицию, приходил участковый, сделал выговор, предупредил. Через год котов стало пятеро, а когда он лет двадцать назад, продав городскую квартиру, купил этот дом, подтянулись еще четверо и, обратите внимание, тоже – сплошь черные. В общем, какая-то необъяснимая мистика. Куда он, туда и они, представьте – сидели на пустыре возле техникума, ожидая пока я закончу работу. Он даже из-за этого не женился. Какая женщина сможет выдержать такой шизофренический антураж? Правда, коты дважды спасали его. Один раз вышел из своего техникума… так… знаете… подшофе… пристали за пустырем какие-то здоровенные идиоты. Дай им, видите ли, закурить. Вдруг – визг, шипение, главный из них держится за лицо, и сквозь пальцы, сквозь неразборчивое мычание, бежит по ладоням кровь… Или – это уже лет десять назад – на Тамбовской улице, не помню, по какому делу туда забрел, Сеф с товарищами вдруг загородили дорогу – встают на задние лапы, когти выпущены, снова шипят… Пришлось здесь свернуть. А через секунду на этом же самом месте – шорох, треск, свист – асфальт проседает, бьет вверх мощная струя кипятка… Вы, наверное, думаете, что это все чушь, так не бывает, старческие аномалии психики… Не возражайте, вижу по вашим глазам!.. Но только я в этом психопатическом мороке провел всю жизнь…
Я задаю ему пару вопросов. Первый: чему были посвящены две его тогдашних статьи? И учитель нехотя отвечает, что одна статья была посвящена как раз взятию красными частями Казани – это ведь была фактически первая военная победа большевиков. Тогда, можно считать, и родилась Красная армия, а вовсе не двадцать третьего февраля в день какого-то мифического сражения с немцами. Вы знаете, что произошло двадцать третьего февраля? Немцы продолжали без единого выстрела наступать на Нарву и Псков, ехали на дрезинах, никто на них внимания не обращал… А статья была включена в некий сборник, весь тираж сборника прямо из типографии был изъят. Говорят, сохранилось несколько экземпляров. Сам не видел, не знаю, сказать ничего не могу… Другая статья, бог с ней, она вообще напечатана не была. Борис Евгеньевич ее по рукописи прочитал…
А мой следующий вопрос звучит так: не встречал ли он каких-нибудь документов, где упоминалось бы о пребывании товарища Троцкого летом восемнадцатого года в городе Осовце?
– Это, кажется, в Тверской губернии?
– Да.
– Есть рапорт Дрейцера, – подумав, отвечает учитель. – Ефим Дрейцер – начальник охраны Троцкого. – Он кивает. – Интересно, как раз об этом и была моя вторая статья. Троцкий, как и положено коммунисту, национальность свою категорически отвергал. Помните, у Ленина: «Армянин и татарин, поляк и русский, финляндец и швед, латыш и немец – все, все идут вместе под общим знаменем социализма». Это был незыблемый идеологический постулат. Его разделяли все. Называлось – пролетарский интернационализм. Лишь один-единственный раз Троцкий сослался на то, что он все же еврей. Осенью семнадцатого года, когда в спешке формировалось правительство большевиков, Ленин, памятуя о роли Троцкого в только совершившейся революции, предложил ему стать председателем СНК. И вот тогда Троцкий заметил, что еврей не может стоять во главе России. Правда, согласно некоторым свидетельствам, фраза была произнесена в ином ключе: Россия, дескать, не дозрела еще до того, чтобы во главе ее встал еврей. Согласитесь, смысл совершенно другой. Тем более что если посмотреть на ближайшее окружение Троцкого, картина вырисовывается любопытная. Заместитель Троцкого в Реввоенсовете республики – Эфраим Склянский, еврей, секретари Троцкого на протяжении многих лет – Глазман и Сермукс, евреи, начальник личной охраны – Дрейцер, еврей, друзья Троцкого – Раковский, Иоффе… Сейчас вокруг этого много чего наворочено, хочу подчеркнуть – речь не о всемирном еврейском заговоре против несчастной нашей страны, речь о реальной роли евреев в Октябрьской революции… А рапорт Дрейцера… Ну, там он просил Петроградский Совет срочно прислать в его распоряжение еще десяток кронштадтских матросов. Дескать, охрана бронепоезда понесла потери во время столкновения с отрядом белогвардейцев в районе города Осовца… Да-да, вспоминаю, назван был именно Осовец…
Учитель вдруг умолкает и улыбается так, что у меня пупырышками вспухают на висках корни волос. Сходная улыбка, вероятно, осеняет людей, к которым во сне пришла легкая смерть.
– Знаете, что я вам скажу. У меня ведь было время подумать над всей этой историей. И складывается странное ощущение – будто бы на меня неизвестно кем была возложена некая миссия. Будто бы я храню какую-то чрезвычайно важную тайну и должен передать эту тайну – опять-таки неизвестно кому. Знать бы, правда, в чем она заключается. Но я жив до сих пор именно потому, что предназначение должно быть исполнено. Мне ведь уже семьдесят шесть лет…
Он поднимает лицо и смотрит на кота, покоящегося на шкафу. И кот тоже открывает глаза и устремляет неподвижный взгляд вниз.
Они точно ведут между собой неслышимый диалог.
– И еще мне кажется иногда, – не оборачиваясь, говорит учитель, – что это воплощение их черных душ: Ленина, Троцкого, Сталина, Дзержинского, Зиновьева и других… Они вовсе не умирают, они просто переходят в тварное инобытие. Они вне времени. Их не принимает ни рай, ни ад… Они вечны. Они будут с нами всегда…
Вот такая у нас состоялась беседа. Нельзя сказать, чтобы она сильно продвинула меня в поиске, который я только еще начинал.
Хотя об одном обстоятельстве следует упомянуть.
Когда я шел обратно, на станцию, то всю дорогу меня сопровождал черный кот.
Не знаю, правда, Сеф или кто-то другой.
Оглядываясь, я видел его метрах в трех за спиной: хвост – трубой, зеленовато-янтарные фары перечеркнуты поперечинами зрачков.
К счастью, в электричку он не полез.
Отплыл вместе с платформой – видимо, исполнив свой долг.
Можно было бы и забыть.
И тем не менее почти до самого города я чувствовал на себе его внимательный, как бы изучающий взгляд.
3. Ход
Существует мнение, которое разделяет и часть серьезных исследователей, что Великая Октябрьская социалистическая революция (как ее совсем недавно именовали) была осуществлена не столько В. И. Лениным, сколько Л. Д. Троцким, который и был главным движителем ее. Мотивируется это мнение тем, что в период, непосредственно предшествующий Октябрьскому перевороту (как это событие именуют сейчас), Ленин находился в подполье и ничем руководить оттуда не мог. Он даже в Смольном, в штабе революции, появился лишь поздно вечером 24 октября, когда машина восстания уже была запущена на полный ход. В то же время Троцкий, являясь председателем Петросовета, организации, которая представляла в городе реальную власть, мечется по взбудораженному Петрограду как ураган: по три раза в день выступает на грандиозных митингах, бросает в толпу пламенные призывы, проводит бесчисленные совещания, подталкивает нерешительных, вдохновляет колеблющихся. Его боготворят матросы Кронштадта, которые станут ударной силой большевиков, ему как зачарованная внимает левая интеллигенция, почувствовавшая смену эпох, ему верят солдатские комитеты, казалось бы не верящие уже никому. Не существует таких препятствий, которых он не мог бы преодолеть. Нет в мире силы, способной сдержать эту бушующую стихию. Когда гарнизон Петропавловской крепости высказывается за Временное правительство, Троцкий в сопровождении лишь единственного охранника без колебаний едет туда и буквально за час убеждает безумную, расхристанную толпу поддержать советскую власть.
