Дюна: Пауль - Герберт Брайан (электронная книга .TXT) 📗
Пауль предвидел, что к власти его прирастут показуха, помпезность и бюрократия. Все признаки были уже налицо. Поначалу все это будет выступать под личиной мощных и необходимых механизмов власти, но со временем начнет метастазировать, как раковая опухоль. Пауль понимал, что придется некоторое время терпеть это, ибо таково топливо джихада.
Дюна уже стала центром обновленной вселенной. Сюда будут являться миллионы и миллионы совершающих хадж паломников. Здесь, на этих выжженных солнцем равнинах, будут приниматься судьбоносные решения, отсюда отправятся в поход легионы Муад’Диба, чтобы воплотить его планы.
Отсюда, из Арракина, новой цитадели Муад’Диба, свет новой веры и жизни зальет галактику. Его дворец будет иметь исполинские размеры и излучать невиданную красоту. Таково требование народа, таково веление истории.
Старые постройки были уже снесены, хлам убран, место строительства колоссального сооружения расчищено. Стройка начнется с рассветом.
Старая резиденция правителей Арракина составит ядро гигантского здания, но в новом дворце не будет даже намека на прежнее жилище Дома Атрейдесов на Арракисе, которое до этого было резиденцией графа и леди Фенринг. Пауль стоял между суровым Корбой и жизнерадостным Уитмором Бладдом под высоким сводчатым потолком и наблюдал, как реагируют на его планы Чани и Ирулан.
Мастер меча Бладд, едва не лопаясь от гордости, демонстрировал голографические изображения домов, садов и проспектов будущей цитадели Муад’Диба. Планы были настолько грандиозны, что отдельные их фрагменты занимали едва ли не весь большой зал. Проектировщики вносили последние штрихи, исправляя модели под руководством квалифицированных архитекторов.
Бладд изумительно справился со своей задачей; ему удалось согласовать намерения и идеи великого множества людей и при этом заставить подчиненных проникнуться идеей «самого грандиозного в истории человечества архитектурного триумфа». Бладд уже много лет де-факто руководил всеми предприятиями эрцгерцога Эказа; вот и теперь ему предстояло координировать работу тысяч строителей и техников, следить за поставками материалов и за исполнением бюджета (несмотря на то что даже сироты, ночевавшие на улицах Арракина, с радостью отдали бы свои последние гроши Муад’Дибу).
Выступая от имени Кизарата, Корба объявил о пожертвовании на строительство четырех храмов, которые будут с четырех сторон, словно лепестки, окружать первый этаж цитадели. Корба предлагал украсить будущие стены (которые еще не были возведены) религиозными скульптурами и другими предметами культа.
— Каждая сторона цитадели должна нести на себе какое-то из изображений Муад’Диба с изложением соответствующей легенды. Это поможет выделить его и возвысить над прочими богами.
Глядя на Корбу, Пауль думал об остальных федайкинах, помнивших о чистоте своего служения. Когда они дрались здесь, на Арракисе, за понятные им цели против явных врагов — Харконненов и императорских сардаукаров, — они клялись своими жизнями защищать Муад’Диба. Многие из тех отборных бойцов и сейчас сражались в битвах джихада — Отгейм, Тандис, Раджифири и Сааджид. Зная их умение и мужество, он приберегал своих фрименов — очень малую их часть — для самых трудных походов, для самых кровопролитных сражений.
Но Корба, несмотря на то, что он и сам был федайкином, выбрал иной путь к славе. Он скрывал свои мотивы, но они были совершенно ясны Паулю: воин — это всего лишь воин, а религиозный лидер обладает много большей властью в расширяющейся сфере влияния Муад’Диба и на завоеванных или союзных планетах. Пестуя Кизарат, оформляя в писание новые жреческие учения и правила их внедрения, Корба создал и поддерживал для себя прочный фундамент личной власти, естественно, во имя Муад’Диба.
Несмотря на все отвращение, испытываемое Паулем к такому повороту событий, он нуждался в той духовной энергии, которую могла породить только религия. Он понимал, что и ему — хочет он того, или нет — тоже придется соблюдать внешние правила религиозного поведения.
Вместе с Чани Пауль переходил от стола к столу, рассматривая модели зданий, особенно приглядываясь к многочисленным куполам и стремительно возносящимся вверх аркам. В разрезе было показано, в каком месте небесного аудиенц-зала будет располагаться главный трон.
— Некоторые залы будут так велики, что в них без труда разместились бы иные королевские дворцы. Весь комплекс будет представлять собой гигантское фортификационное сооружение — как для защиты его обитателей, так и для устрашения чужеземцев.
Экстравагантный мастер меча пользовался рапирой, как указкой, демонстрируя принцессе Ирулан, где будут расположены ее личные сады, а где «кабинеты размышлений». В них она сможет продолжить свои литературные труды. Пауль особо отметил гордость, с которой этот человек изъяснял великую мечту Пауля. Он сумел произвести впечатление даже на бесстрастную Ирулан.
Чани искоса наблюдала за принцессой.
— Может быть, такой дворец был бы уместен в старой империи, но нам не нужна такая помпезность, Усул. Фримены сочтут такую экстравагантность… проявлением алчности, которая подобает только чужеземцам.
— Нет такой экстравагантности, которая была бы слишком велика для Муад’Диба, — упрямо произнес Корба. — Люди увидят — самое малое — величайшее здание за всю человеческую историю.
Как это ни печально, но Пауль понимал, что Корба прав.
Бладд громко откашлялся.
— Таковы были мои инструкции, и так это и будет выглядеть в реальности. Исходя из центрального ядра здания, все остальные его части будут похожи на расходящиеся от него гигантские лепестки благоухающего прелестного цветка, который украсит собой пустыню.
Несмотря на все несходство характеров и темпераментов, Корба и Бладд на этой ранней стадии осуществления проекта относились друг к другу со сдержанным уважением. Точкой равновесия служили общие для обоих амбиции и единство цели.
Пауль взял Чани за руку и сказал:
— Эта экстравагантность необходима, любовь моя. Само великолепие есть рычаг, способный повергнуть к моим стопам колеблющихся и новообращенных. Своими размерами, видом и великолепием моя новая крепость внушит благоговение всякому, кто ее увидит, мало того, она вселит благоговение даже в наши сердца, несмотря на то, что мы знаем, как она будет построена. И наше благоговение особенно важно, ибо мы должны хорошо играть предназначенные нам роли, а я — лучше всех.
Пауль похлопал мастера меча по спине, затянутой в дорогую ткань.
— Вы заслужили мое полное одобрение, Бладд. Да, мой дворец будет построен в точном соответствии с вашим планом. Каждым уложенным камнем, каждым гобеленом мы укрепим джихад и будем способствовать его скорейшему окончанию. Я буду принимать на троне толпы верующих и обращаться к ним с балконов. Трон и балконы должны превзойти все своей роскошью.
— Но мои покои должны иметь скромное убранство. — Пауль махнул рукой в сторону макета императорских покоев, блиставших показным великолепием. — Когда мы с Чани будем удаляться в свои покои, нас будут окружать только традиционные удобства, каковые можно найти в сиетчах; там должны быть только те предметы, которыми пользуются в своем обиходе все фримены. В уединении мы будем вспоминать о наших корнях.
Бладд и Корба посмотрели на Пауля, не скрывая тревоги, а Ирулан подошла ближе.
— Мой супруг, люди ожидают, что вы будете жить как император, а не как племенной вождь. Вся цитадель, включая ваши апартаменты, должна показать всему человечеству, как велик и могущественен Муад’Диб. Моделью может послужить личное крыло моего отца в старом императорском дворце.
— Для жизни нам достаточно в наших покоях простоты сиетча, — упрямо сказала Чани, и Пауль согласился с ней, закончив ненужную дискуссию. Чани всегда чувствовала себя неуютно в городах и в больших зданиях, украшенных роскошными безделушками. — Пусть Муад’Диб — император, он все равно один из народа.
«Да, — подумал Пауль. — Отцу эти слова пришлись бы по нраву».
