Богатые наследуют. Книга 1 - Адлер Элизабет (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Уют комнаты не успокаивал теперь Майка, как это бывало обычно. Он лежал и думал о истории, которая вырисовывалась из дневника Розалии. Поппи Мэллори и ее отец Джэб…
ГЛАВА 9
1881, Калифорния
Джэб Мэллори сошел с парома «Санта-Роза», вертя в руках коричневую трость из ротанга. Эта трость была сделана для одного русского князя, который проиграл все свое наследство в карты. Трость имела красивый серебряный набалдашник в виде львиной головы. Джэб купил ее по случаю в Монте Карло, намереваясь подарить Нику, но потом решил, что она вполне подходит ему самому – с нею он сам себе казался чем-то вроде светского льва, изящно прогуливавшегося по бульвару.
Он был одет в серебристо-серые камвольные брюки и черный свободный пиджак, сшитый одним из лучших лондонских портных. Его черные ботинки из мягкой кожи были сделаны на заказ, по его вкусу лондонской фирмой, специализировавшейся исключительно на пошиве обуви, и стоили очень дорого. Легкое кашемировое пальто, удачно подчеркивавшее его фигуру, было куплено в Париже. Стального цвета шелковый галстук – в Италии; ювелир в Монте Карло заверил его, что в его булавку для галстука была вставлена большая великолепная жемчужина, добытая из глубин южных морей. Со своей превосходной шляпой, надетой под тщательно выверенным, нужным углом, он являл собой, по его мнению, безукоризненный образец скорбящего мужчины.
Вынув толстую сигару «Ромео и Джульетта» из массивной золотой коробочки, он аккуратно отрезал конец маленькими золотыми ножницами. Джэб чиркнул спичкой, взятой из другой маленькой золотой коробочки, прикрыв огонь ладонью от ветра, и зажег сигару. Вальяжно попыхивая, он с улыбкой смотрел на стайку ребятишек, разинувших рот от любопытства, которые собрались, чтобы поглазеть на паром из Сан-Франциско, а вместо этого завороженно смотрели на него.
Сев в автобус, везший пассажиров в отель Арлингтон, – автобус, который тянули лошади, – Джэб огляделся по сторонам. Он слегка приподнял шляпу, заметив знакомое лицо. Это была жена местного архитектора, и он был удивлен тем, что она отвернулась, будто бы не узнала его. Джэб равнодушно пожал плечами, в конце концов, его здесь долго не было, и он полагал, что выглядит как иностранец в своем новом европейском наряде.
Город показался ему еще меньше, чем он его помнил. Автобус медленно пыхтел, повторяя все изгибы побережья. Он обогнул скалу Кастл, миновал белоснежный Дибли-хауз, затем Пунто дель Кастилло с великолепными потолками, расписанными французским художником, и живописным садом. Это был шедевр архитектуры Санта-Барбары. Именно такой дом мечтал построить для себя Джэб. Но только не в Санта-Барбаре, думал он с улыбкой. Город был для него слишком провинциальным. Нет, конечно, на новом гребне фортуны он построит свой особняк на берегу реки Гудзон в Нью-Йорке, или, может, в Ньюпорте, на Род Айленде, рядом с домами железнодорожных магнатов, нефтяных воротил и разных там других денежных мешков, вроде Рокфеллера, Вандербильда и Дж. П. Моргана.
Автобус протащился мимо старого рыбного рынка Ларко, где тот же видавший виды пеликан возвышался над горами рыбной снеди. Справа от него был старинный голубой дом доктора Шоу, окруженный железным забором, дальше вниз по улице показался Моррисхауз, затем магазин Луми'з, где Ник впервые увидел Розалию, потом бакалейная лавка Шоу, кузница, с изображением лошади на вывеске. На единственной улице, которую представлял из себя китайский квартал Чайна-таун, все те же старики с серыми косичками, в сатиновых кепках сидели около своих магазинчиков, задумчиво куря длинные папиросы, и женщины в шелковых рубашках и шароварах семенили по деревянному тротуару крошечными спеленутыми ножками.
Ничто не изменилось и не изменится, думал Джэб, неистово пыхтя сигарой, чтобы перебить настоявшийся запах китайских благовоний. Он заметил католический костел из красного кирпича, но вспомнил, что Маргарэт похоронена не здесь – она лежала на маленьком пресвитерианском кладбище на холме. И без всякого сомнения, ее лицо было повернуто к стене, думал Джэб с горечью. Он как будто жалел о ее смерти, но на самом деле он не чувствовал ничего. Она вела себя с ним в постели не так, как надо. Кто будет винить его за то, что он искал развлечений на стороне?
Когда водитель въезжал в широкие ворота отеля Арлингтон, Джэбу показалось, что он отсутствовал много лет, а не десять месяцев; теперь он считал себя гражданином мира, которого совершенно не устраивала тихая спокойная жизнь в Санта-Барбаре. Он почти физически ощущал наличие большой суммы денег, которую он выиграл за это время в Монте Карло. И он насладится ею сполна. Но сначала он должен уладить одну размолвку с Ником Константом.
Когда управляющий показал Джэбу его номер, его лицо побагровело от ярости. Это была та самая комната, в которой он провел с Маргарэт их брачную ночь.
– Этот номер меня не устраивает, – сказал он резко. – Пожалуйста, подыщите мне другой.
– Но, сэр… Мистер Мэллори! Это наш лучший номер, – запротестовал управляющий.
– Тогда дайте мне другой лучший! – сварливо ответил Джэб, отправляясь в бар. Черт побери, он не мог себе представить, что Маргарэт когда-нибудь расстроит его опять, но один только взгляд на эту комнату вызвал в нем воспоминания. И неожиданно Джэб почувствовал что-то вроде грусти. Только после того, как он допил вторую порцию виски, он немного успокоился и позволил себе думать о Нике.
Джэб сидел в обставленном с роскошью баре в Монте Карло, в знаменитом отель-Де Пари, когда ему принесли письмо от Ника, и, к ужасу Джэба, его рука задрожала и слезы навернулись на глазах, когда он читал его.
«Все эти месяцы я ждал, когда ты вернешься, по крайней мере, из уважения к Маргарэт, – писал Ник. – Но все, чего мы дождались – это только одной-единственной телеграммы от тебя. Я не могу подобрать достаточно крепких выражений, чтобы передать тебе свое отношение к твоему поведению, к тому, что тебя не было там, где ты должен был быть. Ее болезнь прошла незамеченной, и с ней не было никого из близких в час ее кончины. Короче говоря, я полностью возлагаю вину за ее смерть на тебя.
Я никогда не прощу тебе этого, Джэб, и я пишу тебе для того, чтобы сказать, что нашей дружбе пришел конец. Что касается нашего партнерства, то, поскольку ты больше не интересуешься ранчо Санта-Виттория, я хочу купить твою долю на твоих условиях, на тех условиях, которые твой и мой адвокаты найдут приемлемыми.
Хотя ты и словом не обмолвился о своей дочери в телеграмме, не выразил никакого интереса к состоянию ее здоровья или материальному положению, должен тебе сказать, что мы хорошо заботимся о ней. Если ты хоть каплю интересуешься ею, знай, что она замечательная малышка. Прости тебя Бог, Джэб Мэллори, потому что я – не прощаю.
Николай Константинов»
Когда Джэб допивал третий стакан виски, он уже знал, что увидит Ника сегодня после полудня.
Он уже час находился в одиночестве в библиотеке дома Константов, когда Розалия, наконец, вернулась. Она быстро вошла в комнату, ее волосы выбились из косы; крошечный слабый ягненок был у нее на руках.
– Джэб! – воскликнула она, ее карие глаза расширились от изумления. – Мы не ждали тебя.
– Путешественник возвратился из дальних странствий, – сказал он с легкой улыбкой, целуя ее в щеку. – Как поживаешь, Розалия?
– Я должна найти для этого бедного ягненка место вблизи очага на кухне, – сказала она, уходя от ответа. – Его нужно кормить из рук.
– Я здесь по более важному делу, чем ягнята, – сказал Джэб, забавляясь тем, что привел ее в замешательство. – Я здесь для того, чтобы поблагодарить вас за все, что вы сделали для Маргарэт. Я хочу дать вам вот это.
Широким жестом доставая из кармана счет на тысячу долларов, он протянул его Розалии.
– Это – компенсация за причиненные неудобства, – сказал он, улыбаясь. Розалия в ужасе посмотрела на чек.
– Я только сделала то, что всякий бы делал на моем месте. Мне только жаль, что меня не было с ней тогда, когда она больше всего нуждалась во мне. Мне не нужно вашей благодарности, Джэб.
