Лишь небеса знают - Кофман Элайн (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— Нам надо подойти ближе к суше. Там волнение должно быть меньше, — прокричала она.
С подветренной стороны вода захлестывала борт, Тэвис не выпускал штурвала, и Элизабет беспомощно оглядывалась, не зная, чем она может ему помочь. Ветер все усиливался, волны накатывали одна за другой, и она испугалась, что не выдержат паруса. Треск ломающегося дерева подтвердил ее опасения. Задрав голову кверху, она увидела, как верхняя часть мачты падает в море, увлекая за собой главный парус. Элизабет бросилась к штурвалу.
— Что вы делаете? — прокричала она.
— Проклятый фрегат повредил нам мачту, а ветер лишь довершил дело.
— Как же нам теперь быть?
Вой ветра заглушил ее слова, следующая гигантская волна накрыла их, и, перед тем как погрузиться во тьму, она на мгновенье ощутила ужасную боль в голове.
Теплый солнечный свет пролился ей на лицо, Элизабет открыла глаза.
— Как вы себя чувствуете?
Пытаясь повернуть голову, чтобы посмотреть на сидящего рядом Тэвиса, она застонала и, поднеся руку к виску, нащупала шишку.
— Я обо что-то ударилась.
— О рулевое колесо. Вы меня напугали, я боялся, что вы не очнетесь.
"И вас бы это огорчило?" — подумала она, но спросила всего лишь:
— Вы представляете себе, где мы находимся?
— Нет, я плохой штурман, кроме того у нас нет карты.
— И нет секстанта.
— И нет секстанта, — повторил Тэвис.
— Такое далекое путешествие в мои планы не входило.
— В мои тоже.
— Что будем делать?
— Дрейфовать… пока кто-нибудь не подберет нас.
"Или пока не умрем". Тэвис помог ей подняться.
— Спущусь вниз, посмотрю, что там творится, — простонала Элизабет, — нам придется беречь воду и есть понемногу — кто знает, когда нас найдут.
В тот вечер "Безумная мечта" мягко покачивалась на воде в отражении лунного света, немного похожая со своей сломанной мачтой на привидение. Элизабет долго оставалась в каюте, но в конце концов желание подышать свежим воздухом заставило ее подняться на палубу, хотя ей и не хотелось встречаться с Тэвисом. Выйдя из освещенного помещения в темноту, она, тем не менее, сразу заметила его — он стоял на носу шлюпа и смотрел в море. Даже не видя его лица, Элизабет поняла, что он глубоко задумался. Очень тихо она присела на смотанный канат.
Иссиня-черное, казавшееся бархатистым небо было усеяно мириадами звезд. "Ночь с ее звездным убором и счастливым даром приносить успокоение".
— Вон там, высоко, на юго-западе, желтая Капелла, — произнесла Элизабет, не заметив, что сказала это вслух, пока к ней не обратился Тэвис.
— Если вы читаете по звездам так же хорошо, как управляете кораблем, то, наверное, можете вычислить, где мы находимся, — произнес он, подходя и садясь рядом.
— Дедушка научил меня узнавать звезды, — ответила она, ища над головой знакомые созвездия. — Мы с ним подолгу оставались одни на маяке, спасаясь от скуки.
— Мне давно было интересно узнать, как живут на маяках.
— Одиноко, — ответила Элизабет, — но деду там, по-моему, нравится. Он всегда рядом с морем.
— Вы с ним очень близки, — заметил Тэвис, как будто ему это уже давно было известно.
— Да, он мне очень дорог. Он объяснил мне многое о жизни и обо мне самой.
— А ваша тетя?
— Я считала ее страшной, злющей ведьмой, когда отец привез меня к ней. — Элизабет улыбнулась. — Ничего ей не нравилось, я не могла ей ни в чем угодить, мы без конца ссорились. Ею владела одна мысль — полностью переделать меня. Знаете, когда чувствуешь себя совершенно сломленной, начинаешь многое видеть яснее.
— Она, вероятно, была необычная женщина.
— Вы правы. Оглядываясь назад, я понимаю, что она разбирала меня по камешкам до тех пор, пока я не почувствовала себя совершенно сломленной и растерянной, а затем принялась лепить заново, показывая, в чем моя сила и кем я могу стать, если правильно использую свои возможности. В конце концов, я очень к ней привязалась. Она была мне как мать.
— Как мать? Разве это возможно?
— Да. Любящая мать едва ли смогла бы сделать то, что сделала тетя Фиби. Мать была бы более нежной, ей бы хотелось меня защитить. Тетя же неизменно проявляла твердость.
— И вы стали сильной благодаря ей, — заключил Тэвис.
— Да, — коротко ответила Элизабет, давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему. — Вон Полярная звезда, — показала она на небо и, когда он поднял голову, продолжала: — Видите, звезды, которые отходят от нее, образуют Малую Медведицу? А вон те, впереди, почти прямо — Большую.
— И по ним вы можете определить, где мы?
— Нет, — Элизабет рассмеялась, — я просто показала вам, где Большая и где Малая Медведицы.
— Проказница, — сказал Тэвис, коснувшись ее волос.
— Почему бы не пошутить, — ответила она, продолжая смеяться.
— Мне иногда трудно поверить, что это вы уронили накладную грудь к моим ногам.
— Я надеялась, что вы забыли.
Теперь настала очередь Тэвиса рассмеяться.
— Забыть? Разве можно забыть такой курьез?
— Но вы же могли забыть меня… Почему бы не забыть мои глупые фокусы?
— Вы полагаете я вас забыл?
— Конечно. Вы же сами сказали, что я была проказницей.
— По-вашему, именно из-за этого я должен был вас забыть?
— Не знаю. Но разве теперь это важно?
— Вас не было долго…
— Семь лет.
— Я думал, восемь.
— Почти восемь, — удивившись, согласилась Элизабет.
— Вот видите. Я не мог вас забыть. Неужели вы не помните, как мы танцевали, Лайза?
Тэвис впервые назвал ее "Лайза". Единственный раз в жизни он пригласил ее танцевать. Неужели он не понял, что не было в ее жизни более драгоценного мига? Неужели не разглядел восторга в ее глазах? Нахлынувшие воспоминания так взволновали Элизабет, что она, боясь расплакаться, отвернулась.
Взяв ее за подбородок, Тэвис повернул ее голову к себе.
— Вы мне не ответили. Вы забыли, как мы танцевали в тот вечер?
— Я никогда не забывала ничего, что связано с вами, — сказала она, — ничего. Что же касается того вечера, то я скорее забуду, как меня зовут. — Элизабет почувствовала, как по ее щекам побежали горячие слезы, и готова была возненавидеть себя за слабость. — Зачем вы затеяли этот разговор, — продолжала она. — Это не благородно, чего вы добиваетесь?
— Правды, — ответил он мягко.
— Что вам даст эта правда? Вам хочется еще больше унизить меня? К чему вам это? Неужели вы меня так ненавидите? Или жаждете отомстить?
— А вам не приходило в голову, что вы можете чего-то не замечать.
— Чего?! — почти закричала Элизабет и, сжав кулаки, приказала: — Говорите!
— Вы не думали, что могли стать мне не совсем безразличны…
— Нет! — Элизабет не дала ему закончить, — никогда не думала, точно так же, как и вы. Зачем вся эта болтовня! Поздно. Неужели вы не понимаете? Слишком поздно.
— Почему? У вас есть кто-то другой?
Последние слова Тэвиса подействовали на нее как холодный душ. Неожиданно злость и горечь прошли, оставив после себя пустоту. Элизабет не отвечала.
— Так есть?
— Не знаю, — она пожала плечами.
— Не знаете? Что значит не знаете? Как это можно не знать? Либо в вашей жизни есть другой мужчина, либо его нет.
— Зачем вам понадобилось спрашивать меня об этом?
— Я же не слепой, черт побери, и я отлично понимаю, о чем думают мужчины, когда смотрят на такую женщину, как вы. Вы провели в Бостоне много лет. Не станете же вы уверять меня, что за все это время за вами никто не ухаживал. Так есть у вас кто-то или нет?
— Да, — ответила Элизабет, и ей показалось, что его разочаровал ее ответ.
— Понятно. И насколько это серьезно? Он просил вас выйти за него замуж?
— Да.
— И что?
— Тетя Фиби была тогда очень больна, мне было ни до чего, я даже плохо помню, как это было.
— О, перестаньте. Неужели вы хотите, чтобы я поверил, что вы плохо помните человека, который сделал вам предложение.
