Ассасин - Мелан Вероника (читать хорошую книгу TXT) 📗
Я резко дернулась и оттолкнула от себя чужие руки. К выходу! Прочь отсюда! Почти врезавшись в высокие двери, я рывком распахнула их и выбежала на укутанную сумерками улицу, в груди булькал обиженный плач.
«Ненавижу, — кричала я мысленно, будто это могло чему-то помочь. — Ненавижу тебя, ненавижу, слышишь? Ненавижу!»
Пробежав несколько метров, я опустилась прямо на пыльный тротуар и разрыдалась в голос.
Вот уже третий час я медленно брела по пустынной улице. Болела голова, болели глаза, болело сердце, но я не замечала этого.
Зачем ты сделал это, Рен?
Зачем поиграл со мной, как с симпатичным плюшевым мишкой? Зачем подергал за лапы, зачем разворошил нутро, зачем после выбросил в мусорку? И теперь я — мишка, грустные пуговичные глаза которого навсегда обречены смотреть в бескрайнее небо, — вынуждена жить со вскрытой грудиной, отброшенная и ненужная.
Он забыл обо мне.
Выполнил свой долг — по-мужски позаботился, оставив средство для связи, — и со спокойной совестью испарился.
«Теперь моя очередь забыть тебя».
Не нужно больше вспоминать его красивое лицо, нежные губы, ласковые руки. Не нужно помнить о том, как пахнет его кожа и звучит его голос.
Ничего больше не нужно.
В какой-то момент, перегруженная горькими мыслями, я остановилась посреди ночной улицы и разрыдалась вновь — невыносимо болели глаза, беспощадно рвалось на части сердце.
Всхлипывая, я достала из сумочки зеркало и поднесла к лицу.
Собственный вид потряс меня до глубины души: глаза покрылись красной сеткой лопнувших сосудов, синие радужки казались неестественно яркими из-за алого вокруг ореола. Даже света уличных фонарей хватило для того, чтобы увидеть, насколько ужасно я выгляжу. Что же тогда будет днем? Ведь на белках не осталось ни единого белого пятнышка, сплошная красная пелена. Как я пойду на работу? Как я вообще выйду на улицу?
Хотелось рыдать, хотелось забиться куда-нибудь в угол и никогда не выходить из него, хотелось кричать от отчаяния.
Я добрела до ближайшей лавочки, опустилась на нее и закрыла лицо ладонями.
Рен гнал машину на предельной скорости.
Он давно миновал разрешенное ограничение скорости в сто двадцать километров и продолжал давить на газ. Руки сжимали руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели; на шее пульсировала жилка.
Холодные глаза внимательно следили за дорогой, губы сжались от напряжения.
Титаническим усилием воли он заставлял себя ни о чем не думать, а также, сосредоточившись на вдохе и выдохе, хладнокровно душил эмоции в самом зародыше.
Визжа шинами, машина резко вошла в очередной поворот, натужно выровнялась и черной тенью понеслась по пригородному шоссе.
Когда огни ночного города остались далеко позади, Декстер перестал давить на педаль газа, позволил скорости упасть и принялся высматривать среди густо растущих деревьев неприметный указатель. Наконец глаза его наткнулись на искомое, и Рен, едва не проскочив поворот, резко вывернул руль вправо.
Машина плавно закачалась на ухабистой ведущей в лес дороге, а спустя минуту, достигнув поляны, остановилась.
Небольшой участок земли, покрытый примятой травой, со всех сторон окружали деревья. Лунного света едва хватало на то, чтобы разглядеть землю под ногами, но это не смущало высокого хмурого мужчину, лицо которого в этот момент напоминало маску. Он уверенно пересек поляну, безошибочно отыскал врытые в почву пластины, поверх которых висели деревянные мишени, и принялся скидывать с них маскировочные ветки и траву. Затем вернулся к машине и, достав из-за пояса два тяжелых металлических пистолета, развернулся.
Взглянув на мишени, Рен прицелился. Плевать, что ночь, он прекрасно видел в темноте.
Накопившаяся ярость, смешанная с болью, выплеснулась, наконец, при нажатии на курок — один за другим в ночном лесу загрохотали выстрелы. Пули пробивали доски насквозь, все новые и новые дыры появлялись в самом центре деревянных фигур, большие и маленькие щепки с треском разлетались в стороны.
Рен точным движением откинул пустые магазины, заменил их новыми и вновь принялся стрелять. Здесь, где его никто не мог увидеть, он на какое-то время перестал обращать внимание на выражение своего лица — зубы его сжались, в глазах застыла бесконечная боль.
Продолжая менять магазины, он стрелял так долго, пока наконец не почувствовал, как напряжение отпускает его. Ярость ушла из серо-голубых глаз, оставив после себя глубокую тоску и печаль. Надавив на курок в последний раз, он медленно опустил пистолеты вниз и застыл.
Глава 6
Утро наступило внезапно.
Нехотя разлепив свинцовые веки, я какое-то время никак не могла понять, где нахожусь и почему так тяжело двигаться, а приподнявшись на локтях, поняла — вечером я рухнула в кровать, не раздеваясь, прямо поверх покрывала.
Застонав, я свесила с кровати ноги, потерла виски и запретила себе думать. Только не про вчерашний вечер, только не про Рена и только не плакать.
«Не хватало еще. Не стоит он того».
Нет, он, возможно, и стоил моих слез, но, так или иначе, придется его забыть.
Стоило добрести до ванной, как зазвонил телефон, пришлось вернуться и поднять трубку.
— Алло?
Звонил Харт Мичман — мой начальник.
— Эллион? Здравствуй.
— Доброе утро, босс.
— Сегодня поступил новый крупный заказ от «Стэндэд Компани». Будь добра подъехать в офис к половине второго.
Я быстро взглянула на часы, которые показывали одиннадцать утра. Несмотря на то, что в запасе у меня было почти три часа, я понимала, что не смогу выглядеть хоть сколько-нибудь достойно, даже если пролежу в постели до вечера. Тело болело, будто по нему проехали грузовиком, голова раскалывалась, руки тряслись, как у пьяницы. В довершение ко всему я подозревала, что и глаза мои лучше выглядеть не стали — с такими не работать, а отпугивать клиентов.
— Харт, пожалуйста, дайте мне сегодня выходной. Я… очень плохо себя чувствую.
— Никаких выходных, Эллион! — тут же заорала трубка. — Это же проект месяца — сам Марк Стэндэд собственной персоной обратился к нам. Какой может быть выходной, какая болезнь? Жду тебя в офисе в половине второго, и точка!
Раздались короткие гудки.
Ого. Верно говорят: «Если пришла беда, отворяй ворота». Вот к нам пожаловал и сам Марк Стэндэд. Очень вовремя. Как раз по мои кровавые очи. Тьфу! Придется попробовать привести себя в порядок.
До офиса я добралась вовремя. Толкнула входную дверь, миновала приемную секретаря и сразу же направилась в кабинет начальника.
— Добрый де…
И осеклась, когда увидела, что босс сидит не один.
Прочистила горло, завершила фразу:
— Добрый день.
Напротив Харта за дубовым столом сидел высокий незнакомый мужчина приятной наружности. Одет он был в серый костюм, светлые волосы тщательно зачесаны назад, на запястье сверкали дорогие часы. При моем появлении незнакомец поднялся с кресла и вежливо кивнул в знак приветствия.
— Эллион, — моего босса распирало от важности, — познакомься — это Марк Стэндэд — глава корпорации «Стэндэд Компани».
— Очень приятно, Эллион.
Я пробубнила, что это взаимно, и Харт вновь повернулся к гостю:
— Я необычайно рад, что вы лично посетили наш офис. Чрезвычайно, скажу я вам.
— Приятно, спасибо, — перебил его человек в костюме, голос которого прозвучал вежливо, но довольно прохладно. Он повернулся ко мне, какое-то время изучал мое лицо — точнее, ту его половину, которая не была скрыта солнечными очками, — затем улыбнулся. — Эллион Бланкет. Я слышал, вы лучший дизайнер по витражам этого города.
Он просчитался с лестью — сегодня мне было не до комплиментов, поэтому я отделалась лишь вежливым кивком, параллельно игнорируя жестикуляцию босса, которому не терпелось, чтобы я сняла очки, — мол, ты ведь проявляешь неуважение!
