Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Гуманитарное сопротивление не отменяет экспансию. Но экспансия через сопротивление делает глобализацию сбалансированной.
Экспансия может идти под флагом имперскости, когда предполагается существование одного центра силы – Запада, а может – под флагом самобытности сопротивления, когда предполагается наличие взаимодействующих центров кристаллизации. Второй путь предпочтительнее, но он требует развитой культуры коммуникаций.
КОММУНИКАЦИИ, ОБСЛУЖИВАЮЩИЕ ГЛОБАЛИЗАЦИЮ
Глобализация требует информационной прозрачности мира, беспрепятственного движения интеллектуальных и материальных продуктов, экспансии «ведущей» культуры, а для этого нужны коммуникации. Они обеспечивают продвижение, экспансию идей, товаров, капиталов, технологий и лидеров.
Глобализация имеет свое «коммуникационное измерение». Принято считать, что коммуникация – это взаимодействие субъектов на основе обмена информацией и непосредственного общения, а также средства и способы такого взаимодействия – финансового, материального, социального, политического и духовного. Коммуникация – это система организации информационных акций, подразумевающая деятельность коммуникаторов, т. е. центров бизнес-экспансии, культурно-политической экспансии, а также каналов коммуникации, и взаимодействие с объектами, на которые направлены усилия коммуникаторов.
При этом коммуникация приобретает ярко выраженный характер – либо деловой (экономические, промышленно-технологические), либо массовой (социальные, политические, культурные). Но и деловые, и массовые в условиях глобального рынка связаны с финансовыми коммуникациями, которые стали, по сути, базисной инфраструктурой глобализации. Она обеспечивает взаимодействие коммуникаций по законам рынка. Она переводит экономические, промышленные, торговые, культурные, политические, идеологические отношения в отношения финансовые, ориентирующиеся на единое мировое финансовое пространство, построенное на ведущих мировых валютах.
В финансовых коммуникациях главными коммуникаторами выступают транснациональные корпорации, Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд, Мировой банк, Европейский банк реконструкции и развития, финансовые биржи, различные банковские и кредитные организации, инвестиционные фонды. За процессом активного развития финансовых коммуникаций стоят Соединенные Штаты Америки. В 1990 г. там был заключен так называемый Вашингтонский консенсус – соглашение между Министерством финансов США, Международным валютным фондом и Мировым банком о совместной борьбе против всех препятствий на пути мировой торговли. Можно сказать, что США «бросили свой несравненный военный и экономический вес, свою фактическую гегемонию ради открытия мировой экономики, ради создания многосторонних международных институтов, активно участвуя в многосторонних раундах торговых переговоров, открывая собственный рынок для импорта, предпринимая действенные шаги по реализации торгового либерализма» [50] .
Финансовые коммуникации оперируют такими англоязычными терминами, как: «акции», «фьючерсы», «дивиденды», «деривативы», «лизинг» «диверсификация», «миноритарии», «оферты» и т. п. В условиях глобализации эти коммуникации «работают» на английском языке, приучая мир к его ведущей роли. Английской финансовой терминологией пользуются в первую очередь экономисты, финансисты, бизнесмены. Но так как финансовые отношения универсальны, в определенной мере касаются всех социально активных граждан, то англоязычные финансовые термины «перетекают» в родные языки. Проблема в том, сумеет ли национальный язык адаптировать, переработать англоязычную финансовую терминологию, сделать ее своей органичной частью. Если национальный язык достаточно силен, то, впитав новую терминологию, он останется суверенным языком суверенной страны.
Новые технологии финансовых коммуникаций, основанные на едином языке, единых понятиях, современных средствах связи, позволяют достичь принципиально иного уровня скорости обработки данных, стимулируют создание сетей крупнейших финансовых учреждений по всему миру. Сокращение транзакционных издержек способствует становлению международных и региональных торговых и экономических режимов, которые стимулируют перемещение производств за границы национальных государств. Финансовые коммуникации «прокладывают пути» продажи товаров через континенты, обеспечивают слияние и поглощение компаний и корпораций.
Финансовые коммуникации обеспечивают глобализации такое ее качество, как рыночность. Они сводят ценности мира во всех их проявлениях к единому эквиваленту – деньгам, предстающим в мировой валюте – американском долларе или евро. В глобализирующемся обществе любая ценность, как материальная, так и духовная, становящаяся предметом финансовых коммуникаций, измеряется деньгами. Поэтому финансовая власть, власть мировой финансовой элиты, становится тотальной. Рыночность и тотальность – это сущностные, родовые признаки глобализации, которые можно объединить одним понятием – экспансия.
Вслед за базисными финансовыми коммуникациями набирают силу коммуникации культурные и политические, нацеленные на распространение идей, ценностей, стандартов и «культурных продуктов» посредством средств массовой информации, Интернета, образования, массовой культуры, рекламы и пропаганды. Культурные и политические коммуникации – это не просто обмен информацией, а информационная культурно-политическая экспансия, влияющая на народ, подвергающая трансформации его самоидентификацию и имидж.
Развитие глобального рынка явно подвигло Запад на культурную и политическую экспансию, чтобы попытаться изменить коды (стандарты) власти и культур народов других стран. Если в процесс самоидентификации народа вмешиваются глобальные коммуникации, то транслируемые ими коды могут помешать существованию единства ментальной и информационной идентичности власти, средств массовой информации и народа в определенной стране.
И тогда актуальной становится идея самобытности сопротивления глобальной экспансии. Но воплощение ее весьма затруднительно. Культурные и политические коммуникации, в условиях глобализации переплетающиеся с финансовыми, нацеленные на экспансию новых стандартов в культуре, образовании, идеологии и политике, предполагают наличие транснациональных центров культурно-политической экспансии, «разрабатывающих» месседжи (послания на основе смыслов) остальному миру. Этот интеллектуальный продукт содержит транслируемые коды. Здесь сильны США – своими научными центрами, фондами, институтами, университетами, компаниями, собирающими интеллектуалов по всему миру, сильны разработанными смыслами, массовой продукцией кинематографа, телевидения и СМИ.
Коммуникации – главное средство управления глобализацией. Но развитию глобальных коммуникаций мешает суверенность государств с их территориальными границами, т. е. следование принципам вестфальской системы, сложившейся на основе Вестфальского мира (1648) [51] . Чтобы разрешить это противоречие, идеологи глобализации предлагают организовать управление глобализацией по сетевому принципу, при котором коммуникационные послания исходят не от властных центров государств, а от наднациональных органов, как в Евросоюзе, и параллельно от транснациональных корпораций и центров экспансии – «кураторов». По их разумению, созданная таким образом коммуникационная сеть сможет заменить государственную власть и определять экономическую, политическую, культурную и нравственную жизнь общества. При этом подразумевается, что транснациональные корпорации и центры экспансии принадлежат одному государству – США, осуществляющему функции глобального лидера.
В духе этой идеи в американских центрах экспансии разрабатываются многочисленные смыслы-концепции «мягкого суверенитета», «гуманитарной интервенции», «движения этносов к самоопределению» и т. п. Интересно на сей счет высказывание американского политолога М. Гленнона: «Эти и другие устаревшие догмы [теория справедливых войн или представление о равенстве суверенных государств. – Авт.] покоятся на архаических представлениях об универсальной истине, справедливости и морали… Крайне разрушительной производной естественного права является идея равной суверенности государств… Отношение к государствам как к равным мешает относиться к людям как к равным» [52] .
