Час дракона - Говард Роберт Ирвин (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Где сейчас мои королевские советники? — спросил он наконец.
— Паллантид, тяжело раненый в битве под Валкой, вернулся на родину и теперь находится в своем замке в Атталусе. Я могу написать ему, если найду человека, который решится отвезти весть. Канцлер Публио со свитой бежал из королевства неведомо куда. Королевский совет разогнали. Шестеро его членов схвачены, остальные — в изгнании. Большинство твоих верных людей убиты. И этой ночью, например, княжна Альбиона умрет под топором палача…
После этих слов Конан посмотрел на своего собеседника так, что тот весь сжался.
— За что?
— Она не захотела стать наложницей Валерия. Он отнял у нее землю и имение, слуг продал в рабство, и сегодня ночью в Железной Башне ей отрубят голову. Прими совет, мой король, — ибо для меня ты навсегда останешься королем, — уходи, пока тебя не схватили. Никто теперь не находится в безопасности. Шпионы и доносчики — вокруг и внутри нас, и любой косо брошенный взгляд или неосторожное слово рассматривается как неповиновение и бунт. Если ты откроешься своим подданным, тебя сразу же поймают и убьют! Все мои кони и люди, которым я могу доверять, — в твоей власти. До рассвета ты успеешь уйти далеко от Тарантии и будешь неподалеку от границы. Не в состоянии помочь тебе вернуть королевство, я могу, однако, последовать за тобой в изгнание.
Конан отрицательно покачал головой. Он сидел, уставившись на языки пламени и опершись подбородком на большой кулак. Огонь алыми бликами отражался в его броне и разъяренных глазах. Вновь, как и часто в прошлом, Сервий задал себе вопрос: до конца ли он знает непонятные и тайные возможности своего короля? Фигурой его господин превосходил обычных цивилизованных людей, а в глазах его пылал первобытный огонь варварства. И вновь это спрятанное в короле дикое начало давало о себе знать все сильнее, словно с него опадали последние обломки скорлупы цивилизованности. Конан начинал приобретать свой настоящий облик. Он поступал явно не так, как это делал бы на его месте любой цивилизованный человек, и мысли его сейчас мчались гигантскими скачками. Он был непредсказуем. Всего лишь малый шаг отделял короля Аквилонии от одетого в шкуры убийцу с нагорий Киммерии.
— Я поеду в Пуантен, если мне представится такая возможность, — произнес он наконец. — Но поеду один. Как король Аквилонии, я должен сделать еще одну вещь…
— Что вы задумали, Ваше Величество? — спросил Галанн, полный наихудших предчувствий.
— Сейчас я поеду в Тарантию и попытаюсь спасти Альбиону, — ответил Конан. — Я подвел всех остальных моих подданных… и теперь, если эти подонки возьмут ее голову, могут получить и мою!
— Это же безумие! — крикнул в отчаянье Сервий, вскочив и схватившись руками за горло, словно в приступе удушья.
— Башня имеет подземелья, о которых мало кто знает, — твердо продолжал король. — И я буду последним псом, если позволю Альбионе умереть лишь за то, что она сохранила мне верность. Может, я и король без королевства, но не сопляк без гордости!
— Это убьет всех нас! — прошептал Галанн.
— Нет, никого, кроме меня. Ты и так уже достаточно рисковал. Я пойду один. Дай мне только повязку на глаз, посох в руки, да такую одежду, что носят бродяги…
Глава IX
«Дух короля»
Немало людей проходило за время от захода солнца до полуночи через высокие арочные ворота Тарантии: путешественники, купцы из далеких краев, ведущие тяжело груженных мулов, вольные работники из окрестных имений и сел. Теперь, когда Валерий укрепил свою абсолютную власть в центральных районах страны, входящих уже не проверяли слишком строго и они ровным потоком вливались в широкие ворота. Ослабела и дисциплина — несущие здесь службу немедийские солдаты были в подпитии и занимались высматриванием сельских девчат или богатых купцов, с которых было чем поживиться. Они не обращали внимания на работников и закутанных в плащи путешественников, как не обратили внимания и на рослого бродягу, поношенный плащ которого был не в состоянии скрыть твердости контуров мощной фигуры.
Человек этот шел широкой упругой походкой, а тяжесть его рук свидетельствовала о том, что он вполне может за себя постоять. Широкая черная повязка прикрывала один его глаз, а кожаная шляпа, низко натянутая на глаза, отбрасывала на его лицо тень. С грубым и длинным посохом в мускулистой шершавой ладони он неспешно прошел под сводом ворот, освещенным светом факелов, и, проигнорированный стражей, вышел на широкие улицы Тарантии.
Они были хорошо освещены и заполнены людьми, а до сих пор открытые лавки и магазины предлагали прохожим свои товары. Но повсюду повторялась одна и та же картина: немедийские солдаты, в одиночку или группами, пересекали толпу, сохраняя на лицах выражение холодного пренебрежения. Женщины бежали от них со всех ног, а мужчины с темнеющими лицами и стискивающимися кулаками отходили в сторону. Аквилонцы были народом гордым, а захватчики к тому же были их давними врагами.
Костяшки стиснутых на посохе пальцев высокого путешественника сразу побелели, но, взяв пример с других, он нехотя уступил дорогу панцирным воинам. Среди пестрой толпы никто не обращал внимания на его одеяние, но один раз, когда он миновал оружейную лавку и свет из широко открытых дверей хорошо подсветил его, ему показалось, что он чувствует на себе чей-то внимательный и пристальный взгляд. Быстро обернувшись, он заметил, что на него уставился смуглый человек в кожаном фартуке вольного работника. Увидев, что его заметили, человек этот неестественно быстро повернулся и затерялся в толпе. А Конан, не мешкая, свернул в узкий переулок и прибавил шагу. Конечно, это могло быть и чьим-то простым любопытством, но лишний раз рисковать не стоило.
Мрачная Железная Башня располагалась на некотором удалении от городских стен, среди лабиринта узеньких улочек и старых домов, давно оставленных даже беднейшими жителями столицы и теперь ожидавших сноса. Башня тоже была своего рода небольшим замком — древним сплетением каменных плит и черного железа, построенным еще в древности, и играла когда-то роль крепости.
Неподалеку от нее, затерянная в хаосе полупустых домов и крошечных лавочек, поднималась еще одна башня — караульная, такая старая и забытая, что ее уже добрую сотню лет даже не наносили на план города. Первоначальное ее предназначение давно забылось, и никто из живших вокруг не обращал внимания на этот старинный замок, который, как считалось, по ночам превращался в прибежище убийц и воров, и не догадывался, что это — тайная обитель необычных сил, о чем говорил опоясывающий ее каменный барельеф. Всех секретов этой старой башни не знало даже и полдюжины людей во всем королевстве.
Массивный поржавевший замок не имел скважины для ключа, но пробежавшие по нему быстрые пальцы Конана нащупали в нескольких местах небольшие неровности, недоступные глазу обычного наблюдателя. Двери тихо отворились внутрь, и король вошел в темноту, прикрыв их за собой.
Двигаясь в темноте с явным знанием места, он быстро нащупал медное кольцо в одной из каменных плит пола, поднял ее и без колебаний опустился в зияющий под ней ход. Ощутив под ногами крутые каменные ступени, он стал спускаться вниз, чтобы войти в узкий коридор, который, как он знал, вел под тремя городскими улицами к подземельям Железной Башни.
Крепостной колокол, возвещавший только смерть короля и смену суток, пробил полночь. В слабо освещенном входном холле Железной Башни раскрылись двери, и через них проследовала человеческая фигура.
Изнутри башня выглядела точно так же, как и снаружи: ничем не украшенные серые массивные стены. Плиты пола были основательно издолблены ногами многих поколений заключенных и стражников, а сводчатый потолок освещался мутным мерцанием вставленных в кронштейны факелов.
Человек, вошедший в коридор, уже одним своим видом вызывал какой-то суеверный ужас. Это был рослый, крепко сложенный мужчина, одетый в черную облегающую накидку из шерсти и широкий плащ. Голову его прикрывал ниспадающий на плечи черный капюшон с прорезями для глаз, а на плече он нес тяжелый топор, с виду напоминающий алебарду.
