Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции - Перкинс Джон М.

12

Биологические императивы

Наша группа путешествовала по дорогам Тибета на восьми внедорожниках Toyota Land Cruiser. Когда наш моторизованный караван проезжал мимо тибетских крестьян, еле тащившихся c огромными тюками на плечах, я не мог избавиться от мысли, что по сравнению с этими беднягами мы в своих больших мощных машинах могли бы считать себя высшими существами, подобно избранному народу. Во время технической остановки на высокогорном перевале я подошел к группе своих спутников и в шутку заметил, что тибетским кочевникам мы должны казаться не менее чем королевским кортежем.

«Да вы что, смеетесь? — проворчал один из мужчин. — Какой там королевский? Адская мука, да и только. Машины-то мы достали, это верно, но посмотрите повнимательнее. В нашей водитель все время мучается с передачами: стоит начать переключаться, как коробка жутко скрежещет. А у первой машины все время подтекает бензин. Или вот этот, который следует прямо за нами, — тут он указал на клубы пыли, поднятые последним подъезжающим внедорожником. — Я вообще не понимаю, как он еще едет — видите, постоянно отстает? Не думаю, что члены королевской семьи терпели бы все это».

В его словах была доля здравого смысла. Действительно, по американским меркам путешествие было не из приятных. Машины с трудом пробирались по тому, что осталось от древнего шелкового пути. Часто и дороги-то как таковой не было, и машины с трудом ползли по высохшим руслам рек, то и дело проваливаясь в колдобины и ямы.

Кроме того, и на людях, и на механизмах сказывались последствия высоты — сильно разреженный воздух давал о себе знать, заставлял задыхаться людей и захлебываться и без того не слишком хорошо отлаженные моторы. На одном из привалов нас атаковали полчища кусачих мошек. Зато от красоты и величественности горных пейзажей захватывало дух, а на ночевках мы всегда могли рассчитывать на приличную еду и чистую постель.

Мы часто останавливались поговорить с кочевниками, которые открыто пренебрегали строгим запретом китайских властей разговаривать с иностранцами. Наши гиды усердно знакомили нас с достопримечательностями и множеством интересных фактов. Они показали нам жилище панчен-ламы [15], в шестилетнем возрасте «назначенного» на это место китайскими спецслужбами взамен истинного панчен-ламы, указанного в свое время далай-ламой.

Тот, настоящий, в 1995 году был похищен и бесследно исчез. Тогда это вызвало в Тибете сильные волнения, множество буддийских монахов и простых тибетцев вышли на улицы в знак протеста против такого произвола. Китайские власти жестоко подавили протесты — несчетное количество несогласных были изгнаны из страны, брошены в тюрьмы или казнены.

В других местах мы отдавали дань уважения многочисленным древним монастырям, уничтоженным в годы культурной революции.

Путешествуя по Тибету, мы постоянно видели признаки притеснений, которым подвергали местное население китайские власти. Конечно, нас это непосредственно не затрагивало, но все время ощущалось как постоянное напоминание, что мы находимся на оккупированной земле, народ которой порабощен, а природные богатства эксплуатируются. Мы не раз рассуждали о том, что США ведут себя аналогичным образом в странах, чьи природные ресурсы жаждали получить американские корпорации.

Кое-кому из группы доводилось бывать вместе со мной в Амазонии, и они были свидетелями безжалостного уничтожения культуры местных племен и экосистемы влажных тропических лесов — там, куда дотянулись жадные щупальца американских корпораций. Они сами слышали, как местные племена клялись стоять насмерть, защищая свою культуру, уклад жизни, дух своей земли от нашего бездушного материализма. Моим спутникам доводилось видеть, как нагло, по-хозяйски, ведут себя американские солдаты на улицах городков Амазонии — это живо напомнили им китайские солдаты, заполонившие города Тибета.

Участники группы часто сравнивали китайское присутствие в Тибете с американским во многих уголках мира, имевших несчастье попасть в сферу интересов наших корпораций — тех, что добывают нефть, заготавливают и обрабатывают древесину, производят продукты питания, лекарства, товары массового потребления. Такую картину можно наблюдать не только в Амазонии, но и на Ближнем Востоке, в Африке, на азиатском континенте и на оккупированных территориях Афганистана и Ирака.

На обратном пути в Лхасу мы решили воспользоваться последней возможностью пересечь живописнейшие перевалы Каро Ла и Кхамба Ла — назавтра предстоял перелет в Непал. И вот на высоте свыше пяти тысяч метров наш караван остановился, чтобы полюбоваться на красивейший ледник огромной толщины на одном из склонов. Гид рассказал, что еще 20 лет назад глетчер доходил почти до того места, где теперь проходит дорога, но из-за изменений климата отступил чуть ли не на полкилометра.

Тем временем к нашим машинам прибрело небольшое стадо яков и овец. Наверное, это было «движимое имущество» кочевников, черные шатры которых торчали чуть поодаль, почти у кромки ледника. В основании они были примерно 3,6 на 4,5 метра, а по высоте едва достигали нам до плеча. Шатры надежно крепились к земле толстыми кожаными ремнями, другой конец которых держал их верхушку— вроде растяжки, как у обычной туристической палатки.

Над шатрами вверх поднимался дымок — видимо, кочевники готовили пищу. За шатрами в землю были воткнуты длинные шесты, между которыми было натянуто множество переплетающихся длинных бечевок с привязанными разноцветными молитвенными флажками — красными, голубыми, желтыми, зелеными, белыми. Развеваясь на свежем ветерке, который постоянно дул с глетчера, они очень оживляли картину.

Не успели мы вылезти из машин, как из шатров показались их обитатели. Мужчины были в толстых шерстяных штанах, кафтанах и отороченных мехом шапках. Длинные меховые одежды женщин украшали яркие разноцветные фартуки. Как пояснил гид, это одно из кочевых племен, которые в наши дни ведут тот же образ жизни, что и их далекие предки в дохристианские времена. Один из кочевников через переводчика важно сообщил, что на леднике раньше жили йети — огромные страшные существа вроде тех, что мы называем снежным человеком. Как уверял кочевник, им доводилось видеть йети по нескольку раз в год. Правда, за последние десять лет, когда ледник стал сильно отступать, йети покинули здешние места.

Пока мы рассуждали о вредоносном влиянии глобального потепления на ледники, чуть поодаль от нас кочевники поспешили разложить на импровизированном лотке какие-то безделушки, вроде тех, что обычно привлекают туристов. Одна из наших спутниц, особенно падкая, как мы успели заметить, на всякий «местный колорит» и любившая со смаком поторговаться, уже спешила к нам, крича, что тут продаются друзы настоящего горного хрусталя.

Кочевники, объясняла она, находят их на обнажившемся ложе ледника. Многие тут же побежали приобретать диковинки, сообразив, что другой возможности приобрести что-то исконно тибетское из рук тибетцев у нас не будет, — разве что в магазинах Лхасы, но это уже совсем не то.

Я же поинтересовался у переводчика, действительно ли это настоящий горный хрусталь. Он пробормотал под нос что-то о нежелании подрывать коммерцию кочевников, а потом, покачав головой, добавил, что вроде бы в Китае есть фабрички, производящие подобный товар. Двое моих спутников, как и я, не соблазнившихся этим коммерческим предложением, стояли, наблюдая, как наши товарищи азартно торгуются с продавцом-тибетцем.

«Да, немалая плата за глобальное потепление», — заметил один из них. А другой, посмеиваясь, добавил: «Как странно! На фоне величественных горных пейзажей и этих колоритных кочевников с их шатрами и яками… наши соблазнились кристаллами якобы горного хрусталя, который, наверное, сделан из обычного стекла».

Пригласив с собой переводчика, я подошел к семейству кочевников, спокойно сидевших возле своего шатра. Это были пожилые мужчина и женщина, а с ними славная маленькая девчушка. Женщина держала в руках длинную веревку, к которой был привязан як. Его косматая, заросшая длинной черной шерстью спина была покрыта довольно толстым одеялом с удивительно гармоничным геометрическим рисунком из накладывающихся друг на друга коричневых и буро-желтых треугольников. Сверху было приторочено небольшое кожаное седло — должно быть, на этом яке во время кочевья восседала девчушка.