Испытание соблазном - Шоу Шантель (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Церемония была скромной, по меркам богачей. Неброский наряд невесты туго облегал ее все еще стройную фигуру, но она уже не была блистательна, как в день их встречи на балу по поводу бракосочетания Давины и Хьюго. Бледность и нервная дрожь в руках выдавали ее состояние.
Невеста едва смотрела на жениха, он же был как никогда величественен и уверен в себе. Даже если он и сожалел о невозможности взять в жены соответствующую его статусу женщину, то ничем не выдавал своей досады. Он даже не посчитал нужным пригласить на церемонию свою сестру Жокасту, с которой Тэмсин до сих пор не была знакома. К присутствующим со стороны жениха можно было отнести только графа, да и то в такой же мере, как и со стороны невесты.
Гражданская церемония прошла быстро, почти поспешно. Молодожены приняли поздравления присутствующих, а несколько часов спустя уже летели во Флоренцию.
Лимузин плавно въехал в распахнутые ажурные ворота виллы Розала.
Губы Бруно были сжаты: он молча гневался на свою супругу. На нее невозможно было смотреть без жалости. Бледные щеки сделались серыми, огромные глаза впали в сизом полукружье. Можно было списать это на усталость, но итальянец знал подлинную причину ее состояния, и знал только он один. Даже семья Тэмсин недоумевала из-за ее упорного неприятия идеи бракосочетания. Всем окружающим они представлялись идеальной парой.
Но для Бруно единственно значимым и ценным было то обстоятельство, что ребенок появится в законном браке.
На торжественном обеде в лондонском отеле, состоявшемся после церемонии бракосочетания, Тэмсин, к досаде супруга, даже не пыталась произвести впечатление осчастливленной женщины, смутив всех своим поведением.
Еще перед церемонией Бруно преподнес ей изящный свадебный букет из кремовых и нежно-розовых роз. На что Тэмсин прореагировала весьма холодно:
— Красивые цветы, спасибо. Но ты не обязан был покупать их. Моя мама заказала букет невесты.
Бруно подарил ей дорогущее кольцо, но и оно оставило ее равнодушной.
— Меня устраивает наш брак, и я буду носить свое кольцо. Надеюсь, ты сделаешь то же самое, — декларативно произнес мужчина, выходя из лимузина.
— Да, безусловно… если тебя это устраивает, — блекло отозвалась Тэмсин, даже не подняв на мужа глаз.
Она подошла к вилле, с которой еще недавно бежала, хотя могло показаться, что целая жизнь пролегла между этими двумя событиями и безнадежно отдалила короткий период счастья, которое им дарила близость.
Бруно притянул Тэмсин за руку к себе и проговорил:
— Ты устала. Тебе следует хорошенько выспаться.
— Согласна, — вздохнув, ответила Тэмсин.
— Почему ты не сказала мне правду о Джеймсе? — спросил супруг.
— О чем ты?
— О его раке и облучении. О том, что ты всюду сопровождала его.
— Ты узнал от него? — удивилась Тэмсин.
— Да… после нашей свадьбы. Джеймсу показалось, что я ненадлежащим образом себя веду. Он взялся доказать, что ты не женщина, а золото. И ему это почти удалось. И все-таки, почему ты мне не сказала, что мой друг опасно болен?
— Он не хотел, чтобы знали Давина и Аннабел, полагаю, и тебя не собирался информировать, в противном случае не стал бы ждать до нашей с тобой свадьбы. Я не разглашаю секреты своих друзей, — сухо объявила Тэмсин. — Такое у меня правило.
— Теперь в секретах нет необходимости. После твоего отъезда в Италию он вынужден был открыться Давине. Она была с ним во время всех процедур.
— Я с самого начала настаивала на том, чтобы он доверился дочерям.
— Мне одно непонятно, милая. Ты позволила мне думать о тебе хуже, чем ты есть, лишь для того, чтобы сохранить тайну своего друга. Почему, Тэмсин?
— Я дала обещание, — коротко ответила она. — Джеймс мне доверился… Но даже если бы я тебе сказала, что бы это изменило? Ты все равно убедил себя в том, что в основе любого моего деяния лежит своекорыстная подоплека.
— Ты не права, дорогая. Я способен ценить благородные поступки людей. Да, я заблуждался, и открыто признаю это. Я сам готов был спасти Джеймса от лихой участи своего отца. Но то, что ты делала для него, было много важнее моих тщетных попыток. Я сожалею обо всех своих оплошностях… Но сама понимаешь, что череда событий навязывала такую трактовку.
— Я рада, что Джеймс доверился тебе и Давине. Он хоть и бодрится, но болезнь действует на него сокрушающе, в этот период его жизни дружеская поддержка необходима больше, чем в любой другой. А ты настоящий друг… Теперь мы женаты, Бруно. И не имеет значения, какое недоразумение привело нас к этому поступку, тем более что в скором времени нам суждено стать родителями. И я обещаю, что сделаю все от себя зависящее, чтобы стать тебе хорошей женой, а нашему ребенку — хорошей матерью.
— Все, чего я хочу, — это сделать счастливыми вас обоих, тебя и наше дитя. Надеюсь, ты мне это позволишь, Тэмсин, — проговорил Бруно, затем подхватил жену на руки и внес ее в дом.
— Если ты не возражаешь, Бруно, мне бы хотелось прямо сейчас отправиться в постель. Я очень утомилась за день. Для меня эта свадьба стала настоящим испытанием.
— Конечно, дорогая.
— Я бы заняла комнату, в которой жила прежде, — робко проговорила новобрачная.
Бруно удивленно посмотрел на свою супругу.
— А чего ты ожидал от меня? — прямо спросила его Тэмсин. — Учитывая, в каких условиях свершался наш брак. Для нас обоих это был компромисс, а не обоюдное желание. И я не умею притворяться, будто все произошло наилучшим образом, даже после того, что ты изменил свое мнение обо мне, — строго договорила она.
— Но… — попытался что-то возразить Бруно.
— По последним осмотрам мы знаем, что беременность развивается нормально. Поэтому беспокоиться не о чем, — сказала она и направилась в комнату, которую занимала, будучи дизайнером.
— Тэмсин, — вновь попытался повлиять на ее решение Бруно.
— Время безответственных безумств прошло. Того, что объединяло нас прежде, теперь недостаточно. Теперь нужно узнать друг друга без предвзятостей и предубеждений. У меня все еще имеются сомнения, Бруно, — честно призналась Тэмсин, память которой еще живо отзывалась на образ Донаты Карерры, знойной красавицы итальянки, убежденной в предназначенности ей Бруно ди Чезаре.
Бруно покорно пошел за супругой, неся ее дорожную сумку. Остановившись в дверях комнаты, он произнес:
— Я не жду от тебя, что ты вмиг забудешь все обиды и огорчения, которые я тебе причинил. Но очень надеюсь, что ты сможешь понять и простить мне мотивы, двигавшие мной. Я готов ждать, милая. Отдыхай… Твои вещи прибудут через пару дней. Настаиваю на том, чтобы они заняли свое место в хозяйских апартаментах, а не в комнате для гостей. В этом доме жена спит рядом с мужем. Если для тебя это сопряжено с какими-то неудобствами, то позволь напомнить, сколь велика моя постель. Обещаю не донимать тебя, если ты сама не изъявишь желания быть моею.
— Не знаю, что будет через пару дней, но пока я намерена спать в этой комнате, — твердо отозвалась Тэмсин.
— Хорошо, дорогая. Но тебе известно мое отношение. Не понимаю только, что тебе грозит в моей спальне. Я не нападу на тебя, не стану принуждать силой…
— Мне кажется, тебя в данной ситуации больше волнует не мой комфорт, а мнение служащих виллы, которых озадачит раздельное пребывание супругов. Не так ли, Бруно? — сухо предположила она. — Мне же их мнение безразлично.
— Поступай, как знаешь, — раздраженно отозвался муж. — Только имей в виду, я не замышляю эротических игр с беременной женщиной… Я должен сделать несколько телефонных звонков, надеюсь, за это время ты передумаешь и предпочтешь соблюдение приличий всяческим капризам. В твоих интересах спать в хозяйской спальне, и спать крепко, когда я вернусь. Я тоже порядком утомился и от свадьбы, и от всех этих пустых разговоров, — пренебрежительно бросил он и удалился, упрямо прихватив ее дорожную сумку с собой.
Войдя в хозяйскую спальню, Тэмсин увидела свой багаж на банкетке, стоящей в изножье огромной супружеской постели. Вспомнились слова Джесс, которая предупредила, что ее свадебный подарок упакован в эту сумку.
