Князь Святослав. «Иду на вы!» - Поротников Виктор Петрович (мир книг .txt, .fb2) 📗
Такова уж была судьба Сфандры, что природа с избытком одарила ее теми чертами характера, которые служат истинными причинами людских разногласий. Уязвленная гордость отдаляла Сфандру от мужа, ибо она видела его слабоволие и неуверенность в себе. Гордость Сфандры, возмущенная этой личной неудачей, порой доводила ее до полного отчуждения с супругом.
Гордость заставляла Сфандру терпеть унижения от родственников Предславы и от нее самой. С каждой неудачной попыткой Сфандры пробудить в Улебе пламя честолюбия ее чувство к нему все более увядало. Терпеливая сверх меры Сфандра чувствовала, что терпение ее истощается, перерастая в озлобление; в душе этой женщины не угасало ревнивое желание владеть безраздельной властью. Сфандра не мирилась с неудачами, бездействие ее угнетало.
На людях Сфандра совершала великодушные поступки, как истинная христианка, но втайне высмеивала свои добрые порывы. Лгать и притворяться было для Сфандры обычным делом. Безнравственные поступки не вызывали в ней отвращение, если поступки эти вели к желанной цели. Именно по этой причине Сфандра отдалась Калокиру как похотливая служанка, в полутемном углу, на широкой жесткой скамье.
Опутанный паутиной безумной страсти Калокир яростно растрачивал свои силы, обладая Сфандрой, дивной в своей наготе. Калокир шумно дышал. Сфандра тоже задыхалась. Глаза ее на раскрасневшемся лице горели, как звезды, пухлые пересохшие губы дрожали…
При каждом сладострастном стоне Калокира пальцы зеленоглазой женщины со светло-русыми растрепанными волосами сильнее впивались ему в плечи, а ее уста открывались шире, она сжимала его своими сильными бедрами, белевшими в душном полумраке, как чистый мрамор.
– О, божественная, дай мне слиться с тобой! Дай мне умереть от наслаждения! – задыхаясь, вымолвил Калокир.
– Сливайся, но не умирай, – прошептала в ответ Сфандра.
От ее волос шел еле уловимый аромат – слабый, каким бывает запах цветка цикория.
Какое-то время они наслаждались покоем, распластавшись на плаще Калокира, брошенном прямо на пыльный пол. Затем, нарушая оцепенение, раздался негромкий голос Сфандры, которая опять заговорила о своей племяннице. Сфандра хотела, чтобы Калокир взял девушку с собой в Царьград и подыскал ей достойного мужа.
Калокиру это показалось дикостью и нелепицей. Однако он не стал огорчать отказом женщину с телом античной богини, только что подарившую ему всю себя без остатка.
Племянницу Сфандры звали Тюра. Ей было шестнадцать лет. Сфандра сама привела девушку на пристань у реки Почайны, чтобы посадить на греческое судно. Вместе с Тюрой в дальний путь отправлялись две молодые служанки и белобрысый юноша, как оказалось, ее брат.
Калокир был готов взять на борт женщин, но везти в Константинополь брата Тюры наотрез отказывался. Сфандра упрямо стояла на своем: Харальд поедет вместе с сестрой! Калокир должен пристроить его в телохранители василевса. Поскольку спор со Сфандрой явно затягивался и вокруг начала собираться толпа любопытных, Калокир решил уступить.
«Если бы Улеб обладал нравом своей супруги, он давно владел бы Киевом!» – думал Калокир, стоя на корме судна и глядя на удаляющийся берег.
На дощатой пристани, у самой ее кромки, стояла Сфандра, статная и высокая, укрытая широкими складками лилового плаща. Рассвет выдался довольно прохладный. На лбу Сфандры поверх белой накидки блестела золотая диадема, у висков покачивались круглые золотые подвески. За спиной у Сфандры толпилась свита и целая ватага зевак из простонародья. Калокир жестом подозвал к себе Харальда и Тюру.
– Помашите рукой своей тетке, которая проявила о вас столько заботы, – сказал грек брату и сестре. – Теперь вы не скоро увидите ее вновь. И Киев увидите не скоро. «Если вообще увидите!» – подумал про себя Калокир.
Брат и сестра подняли руки в прощальном жесте. Харальд выглядел хмурым. Тюра не скрывала слез. Вдалеке на высоком причале маячила одинокая женская фигура в белом платке, ее поднятая кверху рука плавно покачивалась над головой.
Толпа на пристани стала расходиться.
Мерно скрипели уключины, гребцы выгоняли крутобокую хеландию на середину реки. За кормой тянулся по темно-бирюзовой воде пенный след. Пахло водорослями и камышами. Тюра расплакалась навзрыд. Харальд обнял ее за плечи.
Далекая женская фигурка с поднятой рукой мелькнула последний раз и скрылась за поворотом реки. У Калокира тоскливо заныло сердце. С гораздо большей охотой он взял бы с собой в Константинополь зеленоглазую женщину с пухлыми губами и изящными пальцами, прикосновения которых к лицу Калокира навсегда останутся в его памяти, как и испытанное им наслаждение, схожее с даром переменчивой Судьбы, явившей сластолюбцу образчик женского совершенства.
Глава 9
Битва при Кайтахе
Иосиф полагал, что богатства и роскошь хазарской столицы надолго задержат войско русов, а возможно – Иосиф хотел надеяться на это больше всего! – разграблением Итиля русы завершат свой поход в земли хазар. В прошлом все походы славян на юг имели целью опустошение городов. Добыча, взятая в Итиле, должна с лихвой насытить алчность вождей русов.
Святослав задержался в Итиле на четыре дня. Затем русское войско и печенеги двинулись дальше на юг, в сторону Серира. Эта плодородная страна лежала между восточными отрогами Кавказских гор и побережьем теплого Джурджанского моря. В давние времена именно здесь хазары создали свой племенной союз после ухода отсюда гуннов. В Серире зародился Хазарский каганат, после череды войн покоривший окрестные племена от Кавказа до Волги и Дона. Первой столицей хазарского государства стал город Семендер. В Семендере до сих пор сохранился древний дворец каганов, ныне принадлежащий местному эльтеберу, вассальному князю.
Живущие в Семендере хазары в большинстве своем исповедовали ислам. Приверженцев иудаизма среди купцов и здешней знати было немного. Вся власть в Семендере была у хазар-мусульман.
Сериром владело тюркское племя савиров, родственное хазарам. Савиры со временем перемешались с местными горными племенами дурдзуков и глигвов, среди которых было немало христиан. Вассальные князья Серира выговорили себе право не платить дань хазарскому кагану, но они были обязаны сражаться на стороне хазар по первому их зову.
Падение Итиля внесло раскол в племенную верхушку савиров. Среди эльтеберов больше не было единства. Кто-то не хотел помогать хазарам, желая навсегда избавиться от их зависимости. Кто-то, наоборот, рвался на помощь царю Иосифу, страшась нашествия славян на Серир. Здесь еще не забыли бесчинства русов, проходивших через Серир в Закавказье двадцать лет тому назад.
Иосиф привел свое усталое войско в Беленджер, второй по величине город Серира. Он собрал местную знать во дворце эльтебера. Предстояло обсудить, как не допустить русов в Серир. Душевные терзания изводили Иосифа: его прекрасная жена, его дети в руках Святослава! Только сокрушив войско русов, Иосиф сможет вызволить свою семью из плена.
На совете знати Иосифа обступили лица, они обступили его толпой – красные, мясистые, жесткие и тупые; десятки, сотни лиц! Звучали речи чаще угодливые, но за этой угодливостью скрывалось желание отсидеться в стороне либо откупиться от русов данью. «Пусть забирают свое и уходят!» Вести со славянами беспощадную войну согласны были немногие.
Вот как обернулось для Иосифа благородство его отца, который дал Сериру привилегии, избавил от ежегодной дани в благодарность за победу над аланами. Тридцать лет тому назад аланы вздумали выйти из-под власти хазар. С неимоверным трудом Аарону, отцу Иосифа, удалось разбить алан. В решающей битве блестяще проявила себя конница Серира. Станет ли ныне эта конница сражаться на стороне Иосифа?
Тоган, местный эльтебер, поддерживал Иосифа в его намерении встретить русов в степи на подходе к Сериру. Был объявлен сбор войска на торговой площади. Были посланы гонцы в Семендер.
Хазарские военачальники каждый день совещались, как заманить русов в ловушку, как привлечь на свою сторону горные племена. Иосиф не присутствовал на этих совещаниях. Душевные муки не давали ему возможности здраво рассуждать и взвешивать. Приходивший к брату Бецалел заставал того либо расхаживающим из угла в угол с угрюмой печатью на лице, либо занятым заточкой сабли.
