Поцелуй, Карло! - Трижиани Адриана (читать книги без регистрации полные txt, fb2) 📗
Фрэнк Арриго сидел на рабочем столе в костюмерной театра, где Калла готовила костюмы для завтрашнего представления, и крутил ручку оказавшегося там радиоприемника, пока не нашел чистую от помех волну с записью Перри Комо [33]. Костюмерная, большая комната в подвале театра, служила музеем прошедших спектаклей, одновременно являясь цехом, где трудились костюмер и его команда. Огромный стол в центре комнаты окружали металлические табуреты. Там же находился сундук с громадными рулонами незамысловатого бежевого муслина, а рядом такие же рулоны хлопковой ткани в бирюзовых, желтых, оранжевых и синих тонах. Полки были забиты лоскутами в чехлах, ящичками с пуговицами, застежками и нитками, стены украшали фотографии актеров во всевозможных костюмах елизаветинских времен. На гигантской пробковой доске прикололи эскизы костюмов к текущему представлению, рядом с рисунками Бонни повесила список, где перечислила платья, кафтаны, сутаны, юбки и панталоны, использованные в «Двенадцатой ночи».
Большие круглые часы неутомимо тикали над трехстворчатым зеркалом и табуретом перед ним. Часы висели в каждой комнате театра, чтобы стимулировать труппу, напоминая о скором выходе на сцену, – а может, просто потому, что какой-то богатый театрал умер и завещал все эти часы Театру Борелли. Сэм считал, что любое даяние должно служить общему делу.
Фрэнк подхватил тряпичный помидор, нашпигованный булавками, и осмотрел его.
– Ты все тут делаешь сама?
– Иногда приходится. Ты не подумай, мне много помогают. Но времена изменились. У нас была большая труппа, а теперь от нее мало что осталось.
Калла вывернула бархатный кафтан наизнанку, положила его на стол, пригладив, и спрыснула раствором, перед тем как нацепить на вешалку с надписью «Хор», снабдив ярлыком.
– И с костюмами возишься каждый вечер?
– Раз в неделю. Актеры сами заботятся о своих костюмах. Но у нас нет денег на химчистку до самого конца сезона, так что надо выкручиваться.
Калла потрясла бутылку с распылителем на горлышке:
– Водка.
– Обычно, если я на свидании, водка входит в состав коктейля, который я покупаю моей девушке. И она не поливает ею одежду.
Калла рассмеялась:
– Извини, Фрэнк. Добро пожаловать в театр. Этому старому фокусу я научилась от мамы.
Напоследок Калла занялась костюмом Виолы, пышным одеянием из шелковой тафты пурпурного цвета со шлейфом, обшитым золотом. Она бережно положила платье на стол.
– Этот костюм играет в театре, сколько я себя помню. Каждая исполнительница главной роли его носила. Каждая Люциана, и Дездемона, и Офелия. Мы меняли оборки и добавляли другой воротничок или рукав. А зрителям невдомек.
Калла осторожно сбрызнула ткань, чтобы не слишком ее намочить.
– Ты же знаешь, я ничего не понимаю в театре.
– Хочешь поучиться?
– А должен?
Калла засмеялась:
– Хотя бы честно.
– Но меня интересуешь ты.
Калла покраснела:
– Как можно интересоваться мной, не зная, чем я занимаюсь?
– Тебе бы понравилось чистить отстойники?
– Нет.
– И я не ожидаю, что понравится, но… это часть моей работы.
– Весьма справедливо.
– У нас много общего, чтобы интересовать друг друга.
– Ты так думаешь?
– Я уверен. Смотри, у тебя ровно три веснушки на носике безупречной формы.
Фрэнк соскочил со стола и неожиданно для Каллы прижал ее к себе.
– Мои родители полюбили друг друга на танцах в Сан-Донато в 1917 году, перед тем как папа ушел на Великую войну. Ты танцуешь?
Не успела Калла ответить, как Фрэнк закрутил ее по костюмерной, нечаянно наступив ей на ногу.
– Кто ведет, ты или я?
– Сама виновата, это ты вела.
– Нет, не я!
– Я не мог ошибиться. Я брал уроки танцев, – гордо заявил Фрэнк.
– Требуй деньги назад.
– Они не возвращают.
– Печально для твоего счета в банке и для моих ног. – Калла сделала реверанс и вернулась к костюмам.
– Калла, а сколько тебе лет?
– Двадцать четыре, а тебе?
– Тридцать три.
Калла присвистнула.
– Староват для тебя?
– Нет. В этом возрасте папа стал руководить театром.
– И отсюда же ушел на пенсию?
– Он здесь работал всю жизнь.
– И как он справился?
– Были времена, когда дела шли неважно. Провал спектакля может сильно ударить по семье. Но отцу всегда удавалось что-то придумать и исправить положение. Обычно помогала постановка комедии.
– Люди любят посмеяться.
– Конечно. И раньше они приходили за этим в театр.
– А я только что купил телевизор.
– В самом деле? – заинтересовалась Калла. – И как?
– Надо бы как-нибудь показать тебе. Очень увлекательная штука. Может, потому, что новая. Но там можно посмотреть «Мартина и Льюиса» [34]и всякие другие развлечения, не ожидая, пока их покажут в клубе или в кино, просто сидишь у себя дома и смотришь. Я думаю, это будущее.
– А я-то надеялась, что это кончится ничем.
– Чтобы твое дело опять начало процветать?
– Чтобы мир не менялся так быстро.
– А что плохого в переменах?
Калла пожала плечами:
– Чем плохо придерживаться ритуалов таких же древних, как сами люди? Есть нечто сакральное в том, что зрители приходят поглядеть на актеров, рассказывающих им истории. Раньше достаточно было просто хорошо рассказывать. Но нынешние зрители желают большего. Знать бы, как заманить публику на спектакли. Я думаю, что если бы они увидели хоть один, то стали бы ходить постоянно.
– Может, театр слишком старомоден, – предположил Фрэнк.
– Может, ничего такого с театром, но люди скорее останутся дома и будут смотреть телевизор.
Фрэнк перегнулся через стол, приблизив к ней лицо:
– Или, может, люди просто идиоты и не умеют ценить то высокое качество, которое им предлагает театр.
– Я думаю, ты сейчас так говоришь, потому что хочешь меня поцеловать.
– Нет, я просто поцелую тебя, потому что иначе жизнь остановится.
– Тебе точно пора избираться на должность мэра. Умеешь работать с публикой.
Фрэнк обошел стол и встал рядом с Каллой. Он сложил руки, как она, глядя на вешалку с костюмами.
– Я поцелую тебя, если только ты этого хочешь.
Она обернулась к нему, улыбнувшись:
– Возражать не буду.
Фрэнк нежно поцеловал ее.
– Есть хочешь? – спросил он.
– Всегда.
– И я. Но куда оно все девается?
– Пропадает на ступеньках между бельэтажем и подвалом. Если бы мне предложили исполнить одно мое желание…
– Да? – сказал Фрэнк, надеясь, что она подумала о нем.
– Я бы пожелала подъемник. С платформой.
– Хорошо, – кивнул Фрэнк.
– Я видела такой в Оперном театре Филадельфии. Не хочу думать, что я завистлива, но этому лифту я завидую. Мне здесь приходится много мотаться.
Калла вернула бутылку с водкой в секретное место, ящичек в швейной машинке «Зингер». Если оставить ее на виду, то Хэмбон Мейсон вместо спрыскивания смешает коктейль. Она погасила свет в мастерской и спросила:
– Куда мы пойдем?
– Я думаю, прокатимся.
– У меня машина.
– Тогда оставишь свою дома и возьмем мою. И поедем в «Палумбо» на поздний ужин. Ну как?
Калле нравилось, что Фрэнк умеет принимать решения. Она сама проводила дни и ночи в театре, принимая решения обо всем: от освещения до костюмов, акустики или как избавиться от жевательной резинки, прилипшей к полу в фойе. Хорошо, когда парень умеет планировать, а еще лучше, что ей уже заранее известно, что он отлично целуется. У Фрэнка Арриго было прекрасное будущее.
Ники и Пичи ехали на велосипеде по Южной Девятой улице. Пичи придерживала шляпку одной рукой, а другой ухватилась за раму, пока Ники лавировал в потоке машин. Когда они добрались до «Стейков Пэт», он мягко притормозил.
Пичи спрыгнула и ждала, пока Ники прислонял велосипед к столу. Он приобнял ее, и они встали в очередь за сэндвичами.
