Джинны пятой стихии - Лукин Евгений (читать книги без txt) 📗
Глава 2
Вечером после Совета неожиданно появился Главный биолог. Он помолчал и сказал без всякой связи:
– Жаль, что корабль не отказал чуть раньше. Всего бы каких-нибудь двадцать шесть скачков назад.
– Что? А-а, – Главный планетолог понимающе кивнул. – Да, помню, неплохая была планетка.
– Знаешь, я почти готов думать, что она была нам послана судьбой. А мы не поняли. Вернее, не готовы были понять.
– Ну-у, ты еще восславь Вышнего и Премудрого, – поморщился Главный планетолог. Его всегда коробили подобные выражения псевдовысокого стиля, особенно в разговорах в своей среде, не на публику.
– Что ты думаешь, и восславлю, если будет надо!.. Только не Вышнего и Премудрого, а случай. Великий и непредсказуемый случай – один из самых главных факторов нашей жизни. – Ты в самом деле жалеешь о той планетке?
– А ты вспомни. Например, восходы и закаты на океане. Или в пустыне. А какие там горы!.. Однажды ночью мне не спалось, а из-за гор выходили оба ее спутника – помнишь? – маленький – серебристый, яркий, и большой – темно-бурый, весь в пятнах и кратерах. Красиво.
– Да-а, там встречались очень неплохие уголки. – Главный планетолог вздохнул, но постарался сделать это незаметно для собеседника. – А ты помнишь ту группу островков в южном полушарии? Очень похоже на наш архипелаг Отдыха.
– Да, только без растений, без животных… А так – идеальная планета, – Главный биолог не скрыл своего вздоха.
– Идеальная – для чего? Для каких целей? – Главный планетолог внимательно посмотрел на него. – Я, разумеется, не специалист-биолог, но, по-моему, тамошняя обстановка вряд ли бы нас очень поддержала. Чисто психологически. Шутка ли – почти как дома: небо, воздух, горы, моря, пустыни… И в то же время – не дома. – Он помолчал. – Пожалуй, я бы предпочел, чтобы поселиться до конца дней, если ты это имеешь в виду, планету совершенно необычную, абсолютно не похожую на нашу. Там бы мы могли остаться – до конца. – Такую еще надо было бы найти. А тут – вот она!
– Понимаю, – Главный планетолог усмехнулся и покачал головой. – Несерьезно это все. Чуть раньше, чуть позже, где и как – какая разница? – Но ты не знаешь… Ты просто всего не знаешь!
– Спокойней, Главный, спокойней. Не надо эмоций. Планета, на которую мы случайно наткнулись двадцать с лишним скачков назад, честное слово, вряд ли заслуживает такой траты нервной энергии. – Да, я понимаю. – Так о чем тогда разговор? – Вот что… Ты прав, дело не в той планете. Она – как символ, не больше… Я запретил своим биологам даже думать об этом за пределами Лаборатории. Да что там думать! Я запретил им вообще выходить из Сектора биологии! Вот что… Ты уверен, что инженеры не смогут восстановить корабль?
Главный планетолог испытующе посмотрел на Главного биолога и резко сказал:
– Исключено.
Разговор сбивался на тему, касаться которой он не хотел. Как неспециалист с неспециалистом. Пустая болтовня, надоевшая и уже изрядно раздражающая. В последнее время даже кое-кто из главных попал под влияние психоза дилетантизма.
– Но почему, почему? – жадно спросил Главный биолог и пододвинулся с креслом поближе. – Что-нибудь принципиальное, так?
– Как будто ты не знаешь.
– Знаю – не знаю! Не о том речь. Я хотел бы сейчас услышать от тебя: почему? Что им мешает?
– Если настаиваешь, пожалуйста, – Главный планетолог не стал спорить, но перешел на менторский тон. – Факторов хватает, в том числе принципиальных. Чисто технические препятствия, например. Нет нужного оборудования. Нет материалов. Нет соответствующих специалистов. Технической документации, наконец! Ну и прочее в том же духе… Ты доволен?
– Времени, например.
– Да, конечно. Времени у нас тоже нет.
– Вот! Вот!.. А теперь скажи: не является ли фактор времени главным и решающим?
– В каком смысле?
– В том, что не будь мы ограничены временем нашей жизни, мы могли бы сами разработать соответствующую техническую документацию, смогли бы наладить добычу нужного сырья, создать необходимые приборы и оборудование… Что там еще? В библиотеке корабля найдутся любые учебники и научные труды, и, если от этого зависит наше спасение, мы все сможем стать инженерами.
– Постой, постой! Ты о чем?
– Теперь можно. Уже три дня, как можно.
– Не понимаю тебя, Главный.
– Минуточку, минуточку… Никак не мог начать, теперь не могу продолжить.
– А ты с середины. А лучше – с конца.
– Не надо, не смейся, пожалуйста, – жалобно попросил Главный биолог. – Не сбивай меня. Сейчас, соберусь немного.
Он отодвинул кресло и, откинувшись, закрыл глаза. Главный планетолог видел, как подрагивают в волнении его веки на дневных глазах.
За долгое время, проведенное рядом, он думал, что достаточно хорошо узнал Главного биолога. Он ведь помнил его еще с предыдущих совместных экспедиций – сначала Пятым биологом, потом Четвертым, Третьим. Потом они летали порознь, на разных кораблях, пока не встретились в этой экспедиции, оба в качестве уже главных специалистов. Дружбы между ними никогда не налаживалось, хотя конечно же Главный планетолог отдавал должное его уму, эрудиции, работоспособности. Личным качествам, наконец. Он хорошо знал, что Главный биолог испытывает к нему искреннюю симпатию, видел, как он тянется к нему, ищет его общества. Но сам оставался вполне равнодушным к его усилиям сблизиться еще больше. Его устраивали их хорошие, доброжелательные отношения, сложившиеся еще в молодости. Дружба ведь слишком ко многому обязывает.
Он вспомнил слова, с которыми Главный биолог вошел сегодня, и запоздало почувствовал себя неловко.
Он вошел и вместо приветствия сказал с порога: «Может быть, я и сейчас не ко времени, но, извини, мне больше не к кому. Так что – потерпи». И улыбнулся – вымученно, с какой-то горьковатой ноткой. Тогда его слова показались вполне уместными.
Главный планетолог вспомнил и свой ответ: «Заходи. Я всегда тебе рад». Слова в общем-то дежурные, ни к чему не обязывающие, ничего никому не говорящие.
А ведь он пришел уже взволнованным сверх меры. И сейчас он буквально не в себе. Что-то случилось… Хотя что еще могло случиться такого после того как уже случилось… Но разговор он затеял странный. Фактор времени, сожаления о давней планете, всем идти в инженеры…
– Так я тебя слушаю, Главный.
– Да-да, извини! Я задумался. – Главный биолог открыл глаза. В салоне было включено дневное освещение, и глаз ночного видения оставался закрытым, но его веко все так же трепетало от волнения. – Слушай. В общем, так. Тебе известно, что полное клонирование разумных существ категорически запрещено Законом. Это так. Этим методом мы получаем лишь различные органы для трансплантации, тогда отторжения тканей из-за их биологической несовместимости не наступает. Полное же клонирование – это получение особи с девственно чистым мозгом, со всеми вытекающими последствиями. Так что никакой нужды в такой процедуре не было и нет. Но! – Добравшись до сути, Главный биолог как-то сразу, почти мгновенно успокоился. – Но три дня назад мы в Лаборатории закончили одну из наших работ, и теперь я смело могу сказать, во всеуслышание заявить: мы нашли средство личного бессмертия!
Главный планетолог молчал.
– Ты слышишь? – Главный биолог поднялся и стал перед ним. – Ты слышишь меня? Личного. Понимаешь?
– Да. Кажется, понимаю, – медленно проговорил Главный планетолог. – Мне ли не понять. Я ведь самый старший в экипаже. В смысле – самый старый.
– Что ты, что ты! – Главный биолог растерялся. – Я совсем не это хотел сказать! Ты зря так… Напрасно, честное слово. – И повторил еще раз: – Напрасно.
– Извини. Я забыл, вы с Капитаном ненамного отстаете от меня. Не в этом дело! Не в этом!.. Как ты не поймешь? У нас же теперь появляется шанс вернуться!
– Каким образом?
– А фактор времени? Мы теперь могли бы оставаться на той планете как угодно долго, до тех пор, пока не отремонтировали бы корабль. А там – снова в путь! Понимаешь? Мы выводим фактор времени за скобки. И теперь время – не враг, а союзник… В конце концов, маневренные двигатели работают по-прежнему. Половину скорости света они дадут, я спрашивал у Главного инженера. Ну и пойдем от звезды к звезде, не торопясь, Словно на старинном фотонном корабле. Теперь для нас это не так уж важно. Подумаешь, – Главный биолог нервно хихикнул, совсем не в свойственной ему манере. – Подумаешь, придется поскучать три-четыре тысячи лет. Не страшно! Теперь не страшно… А иногда, позволю себе пофантазировать, можно будет делать небольшие скачки. Ну, если позволят техника и физика. Вот так, Планетолог! Вот так!
