Подобно тени - Чейз Джеймс Хэдли (читать хорошую книгу .TXT) 📗

– Не пиши туда, Фрэнки! Это опасно и глупо. Кому бы понадобился телохранитель, если бы это было не опасно?

– Ну, возможно, объявление дала кинозвезда. Представь, вдруг меня наймут охранять кого-нибудь вроде Бетти Грейбл [3].

– Бетти Грейбл в Голливуде!

– Хорошо, тогда Маргарет Локвуд [4]. Я непривередливый. Или Анну Нигл [5]. Или Валли [6]. Я соглашусь на половину зарплаты, если это будет Валли.

– Ты просто дразнишь меня, хочешь, чтоб я ревновала. Мы оба знаем, там не будет никаких кинозвезд. Но что-то там неладно, это точно.

Время от времени работа крохотных серых клеточек, которые она называет своим мозгом, ошеломляет меня снайперской точностью.

– С чего ты взяла, что там что-то неладно?

– Зачем кому-то личный телохранитель, когда вокруг столько полицейских?

– Знаешь, иногда я начинаю думать, что ты гораздо умней, чем кажешься. Налей мне выпить и сядь. Нам нужно поговорить.

– Фрэнки, дорогой, почему ты такой жестокий? Почему ты все время говоришь такие обидные вещи?

– Просто молча принеси выпивку. И не говори больше, что ты меня любишь. Меня тошнит от этой фразы.

Она принесла джин и дюбонне [7] и присела рядом.

– Но разве ты не хочешь поужинать, Фрэнки? Уже почти половина восьмого.

– Да хоть бы и половина двенадцатого, мне плевать! Ты уймешься когда-нибудь? Понимаю, что прошу слишком многого, но, если ты соберешь волю в кулак, у тебя получится помолчать пять минут.

Она затихла, глядя на меня исподлобья, словно ребенок, получивший затрещину.

– Ты только что попала в яблочко. Я тоже считаю, что тот, кто поместил объявление, – мошенник. Вот почему я хочу эту работу. Пришло время подзаработать деньжат, не мелочь вроде сотни-другой – настоящие деньги. Я могу показать тебе парней, слоняющихся по Пиккадилли, которые в одночасье заполучили десятки тысяч фунтов. Парней, достаточно ловких, чтобы провернуть дельце и выжать из него все до капли. Парней, которых не волнуют налоги и у которых в карманах больше наличных, чем я когда-либо видел, не говоря уже о том, чтоб иметь. Вот что я называю настоящими деньгами, и что-то мне подсказывает: это объявление – прямая к ним дорожка.

– Но, Фрэнки…

– Не утруждайся, ты не скажешь ничего, чего я не слышал бы раньше. Никто не скажет. Я стреляный воробей, и на мякине меня не проведешь. Половиной всего, что зарабатывал, я расплачивался за идиотские ошибки бездарного правительства, отдавая девять шиллингов с каждого заработанного фунта. Лишь играя на скачках, удавалось сорвать приличный куш, да и то за четыре года я проиграл больше, чем поставил. Остается еще футбольный тотализатор, но не настолько я лох, чтоб так и состариться, пытаясь выиграть со столь ничтожными шансами. Знаешь, что раздражает меня больше всего? От чего меня выворачивает наизнанку каждый раз, когда я открываю газету? Я скажу тебе. Каждый чертов день недели читать, как какой-нибудь пришлый еврей или итальяшка сколотил состояние. Взять хотя бы того чувака с Парк-Лейн: он мог иметь любую чертову вещь, какую хотел. Даже парни, которые рулят этой страной, лебезили перед ним. Когда он сбежал, он был должен налоговой службе больше двадцати тысяч фунтов; но стоит мне задержать налоговую декларацию на месяц, они засыпают меня письмами с угрозами. Или помнишь типа, который сделал двести тысяч буквально из ничего и попросту испарился? Скажешь, он умен? Что ж, я тоже не промах, дай мне только попасть в игру. И я чувствую, это объявление – мой пропуск туда. Не думай, будто ты единственная, кто способен читать знаки.

– Фрэнки, дорогой, пожалуйста, выслушай меня. Это глупо, ты знаешь сам, что это глупо. Ты ведь не хочешь связываться с полицией? Да, у тебя были трудные времена, но, если ты сделаешь что-нибудь глупое и безрассудное, все станет гораздо хуже. Преступники всегда проигрывают. Они убегают с деньгами, но в конце концов их обязательно ловят. Фрэнки, пожалуйста…

– Да неужели? А тех двух типов поймали? Или ты думаешь, они умнее меня? Хорошо, предположим, мне придется скрываться. Чем плох Тель-Авив? Что не так с Парижем, или Нью-Йорком, или Москвой? Да где угодно с двумя сотнями тысяч фунтов в кармане можно чувствовать себя королем. И позволь мне сказать тебе кое-что, детка: мне нужны эти деньги и я пойду на все, чтобы получить их. Слышишь? На все! Пусть даже мне придется кого-то убить!

Я не собирался этого говорить. Мысли, дремавшие в моем подсознании долгое-долгое время, вырвались наружу сами собой, обретя звучание, плоть и вес. Обретя реальность.

Глава вторая

То, что я ждал, произошло через три дня.

К девяти, как обычно, Нетта принесла завтрак.

На подносе среди тостов лежали три конверта. Она поставила поднос на столик и начала перебирать рекламные проспекты, притворяясь изо всех сил, что ей неинтересно, кто мне написал.

Два конверта были обычными, со счетами, на третьем красовалась почтовая марка за два с половиной пенни. Мои письма редко украшают марки дороже пенни, так что, похоже, пришел ответ на мое заявление.

Судя по тому, как ерзала рядом Нетта, она думала так же.

Я сделал вид, что мне дела нет до письма. Просмотрел счета: три фунта за бензин, три, четыре и восемь фунтов за джин. Протянул счета за джин Нетте:

– Британские ученые установили: избыток джина отрицательно сказывается на женском организме. Две бутылки за неделю – это не слишком ли, детка?

– Не дурачься, дорогой, ты сам его и выпил!

– Разве? А ты теперь, значит, подсчитываешь, сколько чего я пью? Завела на меня досье?

– О, ради всего святого, что я опять сказала не так?

– Нет времени объяснять, но я непременно уведомлю тебя, если ты вдруг скажешь что-нибудь толковое. Кстати, будет ли уместным с моей стороны попросить тебя разлить по чашкам кофе, пока он полностью не остыл? И попытайся не пролить его в блюдце, как вчера. Считай это причудой, но я терпеть не могу, когда с чашки капает кофе. Наверно, потому, что мой отец капал мне в детстве на мозги. Азы психологии, детка: если покопаться, можно обнаружить корни наших поступков в младенчестве. Полагаю, я мог бы видеть тебя насквозь, порывшись в твоем прошлом, причем даже не лопатой, а чайной ложкой.

– Ты не вскрыл свое письмо, дорогой.

– Можешь вскрыть, если хочешь.

Она потянулась к конверту, но тут же остановилась. Чему-то она все же научилась за три месяца нашей совместной жизни, раз смогла понять, что есть вещи, за которые бьют по рукам.

– Меня не интересуют твои письма. Знаешь, Фрэнки…

– Знаю. Я злой, раздражительный, говорю обидные вещи, но ты все равно любишь меня.

– Если ты будешь таким ужасным…

– Полистай свои модные журналы, выбери платье. Я не собираюсь платить за него, но это хоть как-то тебя займет.

Пока она возилась с журналами, я допил кофе и вскрыл конверт. Мне понадобилось не больше минуты, чтобы изучить его содержимое: несколько строк на дешевой бумаге, аккуратно напечатанных, с такой подписью, которую под силу разобрать только банковскому клерку.

– Помнишь, я показывал тебе объявление? Парня, который искал телохранителя?

Как будто не об этом она думала дни напролет.

– Да. Ты написал ему? – Она настороженно взглянула на меня.

– Прекрасно знаешь, что да. После того как ты надулась и ушла спать, я сочинил истинный шедевр и отослал его той же ночью. А вот и ответ. Признаться, письмо несколько разочаровывает: ни бумаги ручной работы, ни тисненых монограмм – не так пахнут большие деньги. С другой стороны, содержание недвусмысленное и по существу. Я должен явиться на собеседование сегодня в двенадцать, сжимая в потных кулачках рекомендации.

– А у тебя есть, дорогой?