Кулисы, или Посторонним вход разрешен! - Киселев Геннадий Анатольевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
То-то. Чудеса бывают в сказках, но иногда случаются и в действительности. Прошу! — он махнул рукой баянисту.
Тот откинул чуб и заиграл какую-то песенку. Я прислушался — это была песенка про хорошее настроение из «Карнавальной ночи».
— Поторопитесь! — Напудренный потряс контрамарками. — До начала сеанса остается всего тридцать минут.
Первой вытолкнули в круг девочку с веснушками во все лицо. Она никак не хотела петь, но обратно ее не пускали, и ей пришлось пропищать про елочку, которой холодно зимой.
— За смелость, — сказал напудренный и вручил ей контрамарку.
Все так и ахнули. А она, счастливая, прижав к груди контрамарку, выбралась из круга и во все лопатки помчалась к кинотеатру.
«Трус!» — мысленно обругал я себя. Контрамарка могла быть моей. Вокруг напудренного все пришло в движение. К нему стали пробиваться рассчитывающие на смелость. Но смелость больше хода не имела. Я хотел двинуться с места, но почему-то не смог. Следующую контрамарку напудренный как-то нехотя вручил верзиле, прохрипевшему про бродягу, который зачем-то переехал Байкал. При этом он посмотрел на баяниста, но тот отрицательно качнул головой.
И тут я услышал, как напудренный сказал баянисту:
— Вижу, Миша, что не то. Только время уже на исходе. Опять впустую. Обидно. Будем закругляться.
Эта загадочная, не имеющая ко мне никакого отношения фраза заставила меня схватить Петьку за руку, протолкаться вперед и закричать:
— Песня «По военной дороге!»
— Ага… — задохнулся Петька. — Только мы хором…
Напудренный заинтересованно посмотрел на нас и сказал баянисту:
— Это может быть серьезно. Миша, подыграй мальчикам, только не торопись, иди за ними.
Мы уже было хотели грянуть, как проделывали это дома, но напудренный достал расческу взмахнул ею и сказал нам:
— Начинайте, только не во всю мощь своих легких. Верю, они у вас не хуже, чем у Ивана Сергеевича Козловского, но все-таки…
Мы пожали плечами и начали тихо, а получилось сразу очень доверительно. Баянист еле слышно подхватил мелодию. Потом мелодия зазвучала громче. На какое-то мгновение, когда мы набирали дыхание, музыка взвилась вверх, потом застыла там, а когда мы снова запели, она заполоскалась над нашими головами походным боевым знаменем.
Напудренный махал рукой так, будто в руках у него была острая сабля. Но вот последний взмах, и песня закончилась. И тут, к моему удивлению, все захлопали. Я до того растерялся, что забыл про контрамарку и уже хотел сбежать из круга, но напудренный перехватил меня.
— Нехорошо! Я вас неделю ищу, а ты бежать?
— Нас?!
— Вас. — Он вручил мне контрамарку, написав на ней сверху: «Два человека».
— Я прошу тебя, мальчик, останься с братишкой на своих местах. Я сразу к вам подойду после фильма и всё объясню. Но запомни, если вы меня дождетесь, сможете ходить в кино бесплатно каждый день.
Вы бы после таких слов не задержались? То-то! Мы с Петькой тоже задержались.
Напудренный вышел на улицу вместе с нами.
— Меня зовут Борис Ефремович, я бывший музыкант, а сейчас собиратель талантов. Таких, как ваш, например. — Он ласково обнял нас за плечи.
Мы фыркнули.
— Зря смеетесь. Голоса у вас неважнецкие, но поете вы с душой. Слушать вас приятно. И еще, пожалуй, самое главное — вам нравится петь на зрителя.
Я недоуменно уставился на нашего нового знакомого. Чего-чего, а этого за мной в жизни не водилось… Петь я любил только для себя.
— Это вы пока не поймёте… Знаете ли вы, что у нас при кинотеатре есть концертная бригада? В каникулы она выступает перед детскими сеансами. Хотите к нам? У нас нет певцов. Каждый день за это будете бесплатно ходить в кино. Ну, как?
Мы одновременно кивнули.
— Зовут-то вас как?
Я растерянно посмотрел на Петьку.
— Мы братья Метёлкины…
История вторая
Первый успех
Пока я не вошел в кинотеатр, меня не оставлял страх: не пустят… Но контролер даже не глянул на нас из-под своих очков с суровыми нитками за ушами вместо дужек.
Мы очутились в фойе. Темное, с портретами известных артистов, недоуменно взиравших на нас со стен, без привычного гомона и хождения зрителей взад и вперед, оно мне показалось каким-то незнакомым.
Я подошел к деревянному помосту, возвышавшемуся в самом его конце. Здесь нам предстояло выступать. Не просто гулять, есть мороженое, как обычно, а подниматься на сцену и петь. Зачем? Мы же не сумеем! Я просто спятил! Одно дело валять дурака дома, и совсем другое — выглядеть дураком перед зрителями. А если меня увидят ребята из нашей школы?
Но Петька с Борисом Ефремовичем уже исчезли в дверце, сделанной прямо в стене, которой оканчивался помост. Я поднялся за ними следом. За дверцей оказалась маленькая комнатка. Какая-то девочка на полу крутила колесо. Она лихо махнула нам рукой. Борис Ефремович указал на трехногую скамью, а сам подошел к пишущей машинке, возвышавшейся на деревянном ящике из-под яблок, и начал что-то отстукивать. Отстучав, он протянул нам по бланку.
— Больше моего появления не ждите. Предъявляйте свои пропуска контролеру и дуйте сюда.
— Спасибо, — сказал я, — а что нам сейчас делать?
— Сейчас придет Миша, порепетируем с вами. Потом запустят зрителя, и мы начнем концерт.
Борис Ефремович ушел, а мы остались. Девчонка больше не обращала на нас никакого внимания. Мы тоже отвернулись от нее. Подумаешь, я тоже кувырки назад умею не хуже.
— Здорово! — в дверях появился мальчишка с желтым чемоданчиком в руках. Его я знал: он учился в нашей школе, только в седьмом классе.
— Пополнение родная школа прислала, — обрадовался он и ткнул меня пальцем в живот. — А с тобой кто? Постой, не говори… Понял, за километр видать братана, — он протянул Петьке конфету. Тот подозрительно посмотрел на него, но конфету взял. — Толик, — он опять ткнул меня пальцем в живот. Я уже хотел разозлиться, чего он растыкался, но потом решил, может, у него манера такая знакомиться, и тоже ткнул его:
— Серёжа.
От удивления он сел на скамью.
— Смелый! В каком жанре работать собираемся?
Теперь удивился я — про что это он?
— Карасик, я спрашиваю, чего пришел сюда: шпаги глотать, фокусы показывать, по канату ходить? — и достал из чемоданчика туфли с подковками на носках и каблуках.
— Мы певцы, — важно сказал Петька…
Половину конфеты он слопал, а вторую пытался сунуть мне.
— Доедай, — остановил Толик Петьку и вручил нам по конфете. — Зовут вас как?
Я хотел ответить, но Петька вылез вперед:
— Мы братья Метёлкины.
— Ай да молодцы, братья Метёлкины. Без вас мы совсем зашились. Неделю колеса крутим да этой ерундой занимаемся, — тут он встал и выдал такую дробь ногами, что искры от подковок полетели.
Мы с Петькой завистливо переглянулись. Нам бы так…
— Зрителя пустили! — в комнату ворвался чубатый Миша.
