Олаф, глупый король (СИ) - Силоч Юрий Витальевич (прочитать книгу TXT) 📗
Харальда уложили на постель и споро раздели. Король скрипел зубами от боли, и, грязно ругаясь, требовал от лекаря сделать хоть что-нибудь, чтобы унять боль и лихорадку.
Лекарь шепнул что-то на ухо слуге, и тот умчался куда-то со скоростью дуновения ветра, а сам отошел к камину, присел на корточки, снял с пояса дубовую флягу, открутил крышку и принялся запихивать в горлышко какие-то травы, неразборчиво бормоча себе под нос. Вернулся слуга, держащий в руках котелок и большую глиняную кружку.
Лекарь кивнул, хорошенько встряхнул флягу, вылил все содержимое в котелок, добавил еще щепотку трав, и поставил на огонь.
- Пять минут, ваше величество, и все будет готово.
В опочивальню вошел советник с двумя старцами. Первый был закутан в расшитый черный плащ, застегнутый золоченой фибулой в виде герба Мнморта, второй носил рясу, огромную всклокоченную бороду и деревянный узловатый посох. Это был Преподобный Отец Хельги - пьяница, матершинник и, по-совместительству, глава Мнмортского филиала церкви Всесоздавшего и Сына его.
- Да будет благословен дом сей, и хозяин его, король Мнморта Харальд! Да отпустит грехи его... - Хельги громогласно, выпучив глаза от важности, принялся нести околесицу, кою он мог, будучи на проповедях, извергать часами - благо, опыт имелся весьма и весьма солидный, но Харальд грубо прервал его:
- Заткнитесь, отче, и так тяжко! Лекарь! Скоро ты, мерзавец? У меня внутри все огнем горит.
- Да, готово, вашство.
Лекарь снял котелок с огня, перелил в кружку жидкость, от которой шел пар, и подал королю. В комнате приятно запахло пряными травами.
- Залпом, ваше величество. Это спирт с пряной лауранией и лунной ромашкой. Должно помочь, но ненадолго. Времени у нас в обрез.
- Полная кружка спирт - это по мне! - хохотнул король, и ненадолго закашлялся, - Помирать, так весело!
Харальд приподнялся, сцапал питье своей огромной лапищей, полностью осушил кружку в четыре глотка, крякнул, и ахнул ей об пол - только осколки полетели:
- Вот теперь - хоть в ад. Всем выйти вон, кроме советника, стряпчего, Преподобного и тебя!.. Как там?... Алеф, да? - король воззрился на Олафа, отчего у последнего подкосились ноги.
- О-олаф, ваше величество.
- Олаф. Вот. Ты тоже остаешься. И позовите кто-нибудь шута!
Слуги вышли, лекарь предварительно смешал еще какое-то зелье, поставил на огонь, и тоже покинул помещение.
- Можете начинать. У меня все готово. - стряпчий снял плащ, под которым обнаружилась богато вышитая рубаха, повесил его на стул, и вытащил из-за пазухи исписанный пергамент, перо и небольшую изящную чернильницу, - Осталось только поставить подпись и печать.
- Хорошо. Преподобный, начинай!
Хельги, снова почувствовавший себя на коне, подошел к королю, извлек откуда-то из недр рясы небольшую черную книжечку с виселицей на обложке и ножичек с костяной рукоятью. Ножичек он положил на кровать, а книжечку открыл, нашел необходимую страницу и начал громогласно и с помпой зачитывать:
- Именем господа нашего, Всесоздавшего, и Сына его, за наши грехи повешенного, и Дыхания святого, мир наполнившего...
- Не стой столбом. Подойди. - прошептал стряпчий на ухо Олафу.
- ...И как Господь сотворил всех нас детьми своими, пусть сделает он Олафа, сына... - Отче запнулся, - Как звали твоего отца?
- Трюггви, ваше преподобие.
- ...сделает Олафа, сына Трюггви, сыном Харальда, сына Фрейвара. Кровь Харальда Веселого станет пусть кровью Олафа, а кровь Олафа пусть в землю уйдет, потому что он простолюдин. - к концу проповеди Преподобный немного выдохся, и на эффектную концовку его не хватило, - Аминь. - Преподобный осенил себя висельным знамением (одел на шею воображаемую петлю, затянул ее и изобразил удушье, - Дай руку. - обратился после этого Отче к Олафу.
Олаф повиновался:
- А заче... ААА!!! - Хельги от души полоснул ножичком по ладони Олафа.
- Ваше величество?... - Харальд протянул руку Преподобному, и тот сделал надрез. - Теперь возьмите друг друга за руки и держите.
- Долго?.. У меня дела еще.
- Минуты хватит. - преподобный поморщился от такого неуважения к обрядам.
Скрипнула дверь.
- Я ничего не пропустил? - в опочивальню просунул голову некто с выбеленным лицом. Этот некто носил колпак с бубенчиками, которые забавно позвякивали при каждом движении.
- Заходи, старина. - Харальд вымученно улыбнулся, - Тебя-то мы и ждали.
- О-о-о, бедный, бе-едный, бе-е-едный король Харальд! - войдя, заблеял напыщенно-трагическим голосом шут, - Сколько раз предупреждал я тебя? Сколько раз говорил, что вино, женщины и неумеренность в еде доведут тебя до гибели?.. Сколько?..
- Нисколько.
- ...Ну да, ты прав. - ответил, после мига раздумий шут, - Я, к счастью, не заражен ханжеством в той же степени, что и Преподобный.
Отче попытался испепелить шута взглядом.
- Впр-р-рочем, мы-то знаем, что преподобный - наш человек, и не чурается выпивки. - Шут подмигнул Харальду, - Даже несмотря на заповедь "не пий". Или ты, Хельги, пьешь по ночам, в темноте, пока Всесоздавший не видит?
- К твоему сведению, - напыщенно ответил Преподобный, глядя на шута сверху вниз, - Заповедь звучит как "Не пий вина". Про пиво Всесоздавший ничего не говорил. - Хельги повернулся к Харальду, - Закончен обряд, ваше величество. Теперь этот... Олаф - сын ваш есмь. Надежда моя на то, что решение ваше королевское было правильное...
- Твое дело, Преподобный - чесать языком, а не думать над делами короля. Пшел вон!
Хельги удалился, всем видом давая понять, что его ужасно оскорбили.
- Руку, наверное, уже можно отпустить. - заметил советник, стоящий поодаль от постели.
- Да, точно. - опомнился Харальд, и бросил руку Олафа, который разу сделал пару шагов назад и застыл в полупоклоне, - Стряпчий! Давай сюда свои грамоты.
После того, как все было закончено, подписи и печати в документе, подтверждающем усыновление, были проставлены, король отослал стряпчего домой. В опочивальне остались, как догадался Олаф, лишь самые приближенные к трону особы.
Короля снова начало лихорадить, и он осушил котелок с лекарским зельем.
- Подойдите ближе.
Олаф, советник и шут приблизились к постели умирающего короля.
Харальд упал на подушки и заговорил, тяжело дыша:
- Теперь ты мой сын, Олаф. Сейчас я умру, нет времени долго говорить. Тебя коронуют сразу же, как я перестану дышать. Благородные просто позеленеют от злости. - Харальд улыбался, лежа на смертном одре, и смотреть на это было жутковато.
- Ваше величество... - умоляюще проблеял Олаф, - Не надо меня. Ну какой из меня король?... Я же крестьянин, не благородный... Я даже не богатый! Я же не умею королем быть!.. - хотя Олаф иногда и мечтал о королевской власти, сейчас, стоя у постели умирающего короля, он паниковал, как никогда раньше.
- Молчать! - отрезал король, - Назад дороги нет. Все уже решено. И не вздумай сбежать, подлец! Найдут - шкуру спустят. Лучше слушай повнимательнее вот этих двоих, они тебя не оставят. Раз тебе повезло сегодня ночью, то и дальше повезет... Ты ж у нас, получается, самый везучий в королевстве сукин сын! Вегард! Олаф теперь на твоем попечении. - в глазах Харальда горели огоньки веселья.
- Кто бы сомневался... - мрачно буркнул советник.
Харальд хрипло хохотнул:
- Да, тебе не привыкать разгребать за мной. Не подведи. А ты, - король посмотрел на шута, - приглядывай за ними обоими.
- В оба глаза, ваше величество. Я буду скорбеть после вашей кончины, добрый король. Особенно, зная то, что жизнь вы прожили зря.
- Это о чем ты толкуешь, смехач паршивый? - заулыбался Харальд.
- Из вас получился неплохой король, но роль шута, по моему скромному мнению, подошла бы вам гораздо лучше.
- Ах ты ж чертяка языкастый! - хрипло засмеялся Харальд, - Все-таки надо было поменяться местами, как ты предлагал когда-то.
