Москва про Романовых. К 400-летию царской династии Романовых - Васькин Александр Анатольевич (полные книги .TXT) 📗

К тому времени Романовы уже успели укрепиться у кормила власти, искусно направив гнев скорбящего Ивана Васильевича против своих политических противников. И вновь полилась кровь на Лобном месте.

Второй и скорый брак Грозного еще больше укрепил положение Романовых, братьев покойной царицы – Данилы и Никиты, набравших большую силу в Ближней думе.

Никита Романов (а полное его имя звучит так – Никита Романович Захарьин-Юрьев) пользовался особым доверием подозрительного и мнительного Ивана Васильевича, что демонстрирует его недюжинные политические способности, т. к. даже более близкие родственники царя не избежали смерти. Ему была оказана высочайшая монаршья милость – боярин Никита Романов ходил с царем в «мыльню», по-нашему, в баню.

Сын Никиты, Федор Романов приходился двоюродным братом царю Федору, сыну Ивана Грозного. А посему после смерти своего тезки он имел гораздо больше прав на царский престол, чем Борис Годунов, бывший всего лишь шурином царя Федора. Расценивая присутствие такого сильного конкурента (и законного претендента на власть) как огромную для себя опасность, Годунов решил извести Романовых. Самого Федора Романова насильно постригли в монахи, как и его жену Аксинью. А из всех братьев Романовых в итоге в живых осталось лишь двое – Федор и Иван (в истории России он известен под прозвищем Иван Каша).

Сыном Федора Никитича и был первый русский царь из династии Романовых – Михаил Федорович. В дальнейшем судьба Федора Никитича сложилась следующим образом: из монастыря, куда его под именем монаха Филарета сослал Борис Годунов, его вернул Лжедмитрий I, сделав затем митрополитом Ростовским. При Лжедмитрии II он стал уже патриархом Филаретом и главой тушинского правительства.

Свою историческую роль патриарх Филарет сыграл в 1610 году, когда в составе русского посольства отправился к польскому королю Сигизмунду, дабы окончательно договориться о призвании его сына Владислава на русский престол. Однако, увидев, что Сигизмунд сам желает занять московский трон в нарушение ранее достигнутых договоренностей, Филарет сделал все для того, чтобы этого не допустить. В ответ в апреле 1612 года поляки арестовали Филарета и других послов, отправив их в Польшу. Вернулся Филарет из польского плена лишь в 1619 году, когда его сын Михаил Федорович уже шесть лет правил государством.

С большой долей вероятности можно утверждать, что не будь Филарет в плену во время Земского собора 1613 года, он и сам мог быть провозглашен первым «природным царем» из рода Романовых.

Избрание Михаила Федоровича на царство (Призвание Михаила Федоровича на царство). Худ. М.В. Нестеров. 1886 г.

Избрание Михаила Федоровича на царство 21 февраля 1613 года.

Из книги «Бояре Романовы и воцарение Михаила Феодоровича». 1913 г.

Успенский собор Кремля как символ начала царствования Романовых

В феврале 1613 года в Успенском соборе Кремля начался Земский собор – можно сказать, что начало трехсотлетнему правлению династии Романовых было положено именно в этом древнем православном храме, находящемся в самом сердце Москвы. Белокаменный собор был возведен итальянским зодчим Аристотелем Фиораванти в 1475–1479 годах, при Иване III. На сегодняшний день Успенский собор является старейшим московским зданием, пережившим многочисленные пожары Первопрестольной (и даже 1812 год).

А на тот момент Успенский собор был еще и самым большим зданием, способным вместить в себя всех участников собрания. Число приехавших в Москву делегатов из всех городов и весей России до сих пор служит предметом спора: называются цифры и в 800, и 1000, и даже 1500 человек. Представители самых разных земель и сословий разоренной смутой страны собирались на собор долго, сроки его начала неоднократно переносились.

Как пишет Ключевский: «Вожди земского и казацкого ополчения князья Пожарский и Трубецкой разослали по всем городам государства повестки, призывавшие в столицу духовные власти и выборных людей из всех чинов для земского совета и государского избрания. В самом начале 1613 г. стали съезжаться в Москву выборные всей земли… Это был первый бесспорно всесословный земский собор с участием посадских и даже сельских обывателей. Когда выборные съехались, был назначен трехдневный пост, которым представители Русской земли хотели очиститься от грехов Смуты перед совершением такого важного дела.

По окончании поста начались совещания» [4].

День за днем сходились в Успенский собор его участники, чтобы из нескольких кандидатов выбрать одного-единственно-го, который своими качествами и авторитетом устроил бы всех, прекратив тем самым период губительного и разрушительного по своим последствиям междуцарствия.

Рассматривались разные претенденты – прежде всего, свои, представители древних боярских родов Голицыных, Куракиных, Мстиславских и даже Шуйских, один из которых уже успел побывать на московском троне. Рассчитывал на престол и снискавший в народе популярность вождь народного ополчения князь Дмитрий Пожарский.

Нашлись и те, кто предлагал официально отдать шапку Мономаха иноземцам, в частности сыну польского короля Сигизмунда – королевичу Владиславу, или наследнику шведского престола – королевичу Карлу Филиппу. Но подобное предложение вряд ли могло найти поддержку у Земского собора, собравшегося в буквальном смысле на пепелище истерзанной иностранной интервенцией страны. Только-только выгнали из Кремля засевших там поляков, а тут нуте-ка: они опять могли вернуться в царские покои, но уже вполне на законных основаниях.

Заседания в Успенском соборе продолжались, «но выбрать и своего природного русского государя было нелегко, – подчеркивает Ключевский, – памятники, близкие к тому времени, изображают ход этого дела на соборе не светлыми красками. Единомыслия не оказалось. Было большое волнение; каждый хотел по своей мысли делать, каждый говорил за своего; одни предлагали того, другие этого, все разноречили; придумывали, кого бы выбрать, перебирали великие роды, но ни на ком не могли согласиться и так потеряли немало дней. Многие вельможи и даже невельможи подкупали избирателей, засылали с подарками и обещаниями… Соборные происки, козни и раздоры совсем не оправдывали благодушного уверения соборных послов. Собор распался на партии между великородными искателями… При недостатке настоящих сил дело решалось предрассудком и интригой. В то время как собор разбивался на партии, не зная, кого выбрать, в него вдруг пошли одно за другим «писания», петиции за Михаила от дворян, больших купцов, от городов Северской земли и даже от казаков; последние и решили дело. Видя слабосилие дворянской рати, казаки буйствовали в освобожденной ими Москве, делали, что хотели, не стесняясь временным правительством Трубецкого, Пожарского и Минина. Но в деле царского избрания они заявили себя патриотами, решительно восстали против царя из чужеземцев, намечали, «примеривали» настоящих русских кандидатов, ребенка, сына вора тушинского, и Михаила Романова, отец которого, Филарет, был ставленник обоих самозванцев, получил сан митрополита от первого и провозглашен патриархом в подмосковном лагере второго.

Сам по себе и Михаил, 16-летний мальчик, ничем не выдававшийся, мог иметь мало видов на престол, и, однако, на нем сошлись такие враждебные друг другу силы, как дворянство и казачество. Это неожиданное согласие отразилось и на соборе. В самый разгар борьбы партий какой-то дворянин из Галича, откуда производили первого самозванца, подал на соборе письменное мнение, в котором заявлял, что ближе всех по родству к прежним царям стоит М.Ф. Романов, а потому его и надобно выбрать в цари. Против Михаила были многие члены собора, хотя он давно считался кандидатом и на него указывал еще патриарх Гермоген, как на желательного преемника царя В. Шуйского. Письменное мнение галицкого городового дворянина раздражило многих. Раздались сердитые голоса: кто принес такое писание, откуда? В это время из рядов выборных выделился донской атаман и, подошедши к столу, также положил на него писание. «Какое это писание ты подал, атаман?» – спросил его кн. Д.М. Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», – отвечал атаман. Этот атаман будто бы и решил дело: «прочетше писание атаманское и бысть у всех согласен и единомыслен совет», – как свидетельствует один бытописатель. Михаила провозгласили царем. Но это было лишь предварительное избрание, только наметившее соборного кандидата. Окончательное решение предоставили непосредственно всей земле. Тайно разослали по городам верных людей выведать мнение народа, кого хотят государем на Московское государство. Народ оказался уже достаточно подготовленным. Посланные возвратились с донесением, что у всех людей, от мала и до велика, та же мысль: быть государем М.Ф. Романову, а опричь его никак никого на государство не хотеть. Это секретно-полицейское дознание, соединенное, может быть, с агитацией, стало для собора своего рода избирательным плебисцитом. В торжественный день, в неделю православия, первое воскресенье великого поста, 21 февраля 1613 г., были назначены окончательные выборы. Каждый чин подавал особое письменное мнение, и во всех мнениях значилось одно имя – Михаила Федоровича. Тогда несколько духовных лиц вместе с боярином посланы были на Красную площадь, и не успели они с Лобного места спросить собравшийся во множестве народ, кого хотят в царя, как все закричали: «Михаила Федоровича» [5].