Желтая жена - Джонсон Садека (читать книги регистрация .txt, .fb2) 📗
Послышался шорох листвы, и вскоре из-за деревьев показалась длинная процессия бедно одетых людей: повинуясь зову хозяйского колокола, живущие на плантациях рабы двигались к центральной усадьбе. Матери шли с младенцами, надежно прикрученными к спине куском ткани; сильные рослые мужчины несли на плечах детей постарше; старики ковыляли, опираясь на самодельные посохи. Когда мы обогнули дом, я нагнала маму и пошла рядом, поглядывая в сторону конюшни в надежде разглядеть Эссекса. Одного его вида было достаточно, чтобы наполнить день радостью до самого вечера. Замедлив шаг, я вытянула шею и стала вглядываться в стекающуюся к дому толпу, но мама крепко сжала мне руку и потянула вперед, ближе к крыльцу, где нам, швеям, было самое место. Тетушка Хоуп, кухарка, стояла возле самых ступеней, рядом с ней – Лавви, экономка. Парротт – дворецкий, кучер и личный камердинер мастера Джейкоба – застыл подле Лавви. Позади них сгрудились женщины и дети. Мужчинам полагалось стоять дальше всех, в глубине двора. Снитч, надсмотрщик, расположился сбоку от собравшихся; через шею у него был перекинут толстый кнут из воловьих жил, а налитые кровью глаза окидывали нас внимательным взглядом.
Я наконец перестала крутить головой и почти в тот же миг почувствовала чье-то горячее дыхание у себя на затылке. Это мог быть только Эссекс, никто больше не осмелился бы на такое безрассудство. Я завела левую руку за спину, и кончики моих пальцев на мгновение соприкоснулись с его пальцами. Прошло несколько дней с тех пор, как мы были рядом и прикасались друг к другу. Ощутив легкий толчок и теплую волну, разлившуюся в глубине живота, я поспешно отдернула руку.
Миссис Дельфина появилась из боковой двери, кутаясь в накинутую на плечи черную шелковую шаль. Прежде чем я успела задаться вопросом, где же мастер Джейкоб, тот вышел через главную дверь, одетый в длиннополый сюртук с воротником-стойкой. Хозяин расправил плечи и выпрямился во весь свой шестифутовый рост. Лучи утреннего солнца освещали лицо мастера Джейкоба, отчего желтоватые искорки вокруг зрачков стали особенно заметны. Владелец плантации стоял крыльце и окидывал нас взглядом сверху вниз. Пока он говорил, я наблюдала за тем, как двигается кадык у него на горле, – привычка, которая помогала мне не смотреть в глаза мастеру Джейкобу, особенно когда рядом находились посторонние.
– Я вынужден с прискорбием сообщить, что наша любимая служанка Рейчел ушла сегодня к своему Создателю. Да покоится ее душа с миром.
Миссис Дельфина покачнулась и прижалась к плечу мужа, словно он был надежной опорой, без которой она лишилась бы сил и рухнула на дощатый пол. Над толпой пронесся печальный вздох, некоторые вслух помянули имя Господа, и лишь мама негромко фыркнула. Никто, кроме меня, не слышал ее саркастического фырканья, означавшего, что хозяйка сглупила, не позволив ей раньше взяться за дело.
– Помяните нас в ваших молитвах, когда вернетесь к работе.
Толпа вновь разразилась общим вздохом, словно обещая хозяину выполнить его просьбу. Затем пришедшие с плантации рабы начали расходиться: они двинулись обратно вниз по склону холма, унося с собой запахи пота, влажной земли и навоза. Мастер Джейкоб поманил к себе двух женщин и велел им заняться телом Рейчел. После перевел взгляд на меня:
– Фиби, теперь, когда Рейчел не стало, ты понадобишься мне в доме.
– Фиби? – Миссис Дельфина скривила губы, словно на язык ей попало что-то кислое. – Я поручила ей заниматься простынями и шить пеленки для детской. В швейной мастерской от нее гораздо больше проку.
– Девочка прекрасно знает работу по дому и сможет заменить Рейчел, – твердо произнес мастер Джейкоб. Он крепко сжал локоть жены, пресекая дальнейшие возражения.
Я молча смотрела себе под ноги. В тех немногих случаях, когда мне приходилось помогать убирать в большом доме, я находила эту работу скучной и ужасно утомительной. Теперь же мне придется неотлучно сидеть при миссис Дельфине, слушая, как она без конца оплакивает свою дорогую Рейчел, – это будет настоящим мучением. Неприятная боль пульсировала в висках, пока я поднималась по ступеням крыльца. Краем глаза я видела, что Эссекс наблюдает за мной с нагловатой усмешкой. Он стоял, привалившись плечом к березе, и жевал травинку. Поймав мой взгляд, Эссекс дважды потер нос тыльной стороной ладони: на нашем тайном языке жест означал «встретимся в конюшне после заката». В ответ я почесала правое ухо: это означало «постараюсь выбраться». Мне пришлось напрячься, открывая массивную дверь, ведущую в нижний холл. Переступив порог, я остановилась. Справа от меня открывался вход в столовую. Я все еще топталась на месте, соображая, как бы незаметно ускользнуть из дома сегодня вечером, не вызывая подозрений и ненужных расспросов, когда внезапно на меня обрушилась тяжелая пощечина. В глазах потемнело. Потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Когда же в голове прояснилось, я увидела нависшую надо мной миссис Дельфину. Она сверлила меня взглядом и, словно разъяренная фурия, сердито раздувала ноздри.
– Ты здесь для того, чтобы работать, а не шататься из угла в угол, как лунатик. А то оглянуться не успеешь, отправишься прямиком на плантацию!
– Да, миссис. – Я постаралась подавить желание схватиться за горящую щеку: нет, не покажу, как мне больно, ни за что на свете не доставлю ей такого удовольствия.
– Кстати, где твоя косынка? Считаешь себя слишком хорошенькой, чтобы покрывать голову? – Хозяйка дернула меня за волосы. Заколотая шпильками прическа рассыпалась, мягкая волна тугих кудрей упала мне на плечи. Миссис Дельфина сверкнула свирепым взглядом, словно раздумывая, не залепить ли мне вторую пощечину. Я поспешно подобрала волосы, скрутила узлом и заколола на затылке.
Уголки рта хозяйки поползли вниз, на лице появилось привычное хмурое выражение. Миссис Дельфина была скорее миловидной, чем красивой: плотная, широкоплечая, с пронзительными ярко-зелеными глазами, взгляд которых, казалось, прожигал насквозь. В одежде она предпочитала коричневые оттенки, хотя цвет не шел ей: хозяйка выглядела много старше своих двадцати четырех лет. По-моему, в платьях цвета сливы или персика миссис Дельфина смотрелась бы гораздо свежее.
– Лавви, – обратилась она к экономке, – проследи, чтобы девчонка одевалась пристойно. И пусть займется моей спальней.
– Да, миссус [1]. – Лавви сделала реверанс. Я заставила себя повторить приседание и тоже подогнула колени.
Черная лестница находилась позади столовой, что позволяло слугам незаметно передвигаться по дому. Ступени были крутыми и узкими, но Лавви летала по ним уверенно и быстро. Комнаты на втором этаже соединялись общим коридором в форме подковы. На верхней площадке парадной лестницы висел портрет сестры мастера Джейкоба. Когда мисс Салли была жива, она занималась со мной чтением, арифметикой и музыкой. Сестра мастера Джейкоба умерла два года назад. Я обожала ее не меньше, чем собственную маму. Остановившись перед портретом, я рассматривала изящные руки молодой женщины с тонкими пальцами, которые спокойно лежали у нее на коленях, и вспоминала, как легко эти пальцы летали по клавишам фортепьяно. Ее кроткие глаза смотрели на меня ласково. Я осторожно коснулась золотой рамы, в которую был оправлен портрет. А затем приложила ладонь к опухшей щеке.
Раньше портрет висел в гостиной, но когда в доме появилась миссис Дельфина, она перенесла его сюда. Также новая хозяйка велела сложить в коробки одежду мисс Салли, ее любимые шторы, чайный сервиз и другие вещи, некогда принадлежавшие золовке, и отдать в церковь на благотворительность. Когда до мистера Джейкоба дошло, что жена взялась наводить в доме свои порядки, он запретил ей прикасаться к книгам сестры и выносить из гостиной ее фортепьяно. А в одно из воскресений, когда они с миссис Дельфиной пошли в церковь для белых, хозяин приказал четырем рабочим с плантации перенести кровать из спальни покойной сестры к нам в швейную. Теперь мы с мамой спали на постели мисс Салли.
