Догоню. Влюблю. Женюсь - Ульяна Романова (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
– Я тут в Магадане стройку задумал, торговый центр, проследить бы надо…
– Молчу, – заржал Ринат, – завожаю мотор, ехаем. Шеф, но ты бы хоть шлем с собой взял, или, я не знаю, какую-то защиту самого дорогого. Может, наследника еще удастся родить… О, я знаешь какой прикол недавно видел?
– Два торговых в Магадане.
– Жду в машине.
Я поднялся, сделал пару упражнений, взял пиджак с вешалки и отчеканил своей секретарше:
– Сегодня меня ни для кого нет.
– Поняла, – кивнула Машенька.
Машеньку нанимал Ринатик, поэтому самым великим ее достижением была грудь третьего размера, ноги от ушей и ресницы настолько длинные, что, когда она ими хлопала, то есть постоянно, в моей приемной создавался приличный такой сквозняк.
Я хотел высказать племяннику все, что я думаю о его критериях выбора секретарш, но знал, что шуток про пояс из собачьей шерсти и про мой возраст мне ближайшую неделю не избежать, а с его выдумкой он еще и обогреватель мне летом в кабинет притаранит. С целью исключительно поржать.
Поэтому молчал и терпел Машеньку на рабочем месте, главное, чтобы прелести свои при себе держала.
Племянника, конечно, можно понять, он молодой, дурной и готов иметь каждую, что он, в общем-то, и делал периодически. Я в его возрасте так же чудил. А чего не брать, если сами предлагают? Я и сейчас очень даже ничего, а в двадцать девицы сами ноги раздвигали.
Вышел на улицу, надел темные очки, пряча глаза от солнца, и упал на заднее сидение машины, за рулем которой с умным видом сидел Ринат.
– Это у тебя что? – спросил я, когда заметил, что племяш потягивает что-то из прозрачного стакана с трубочкой.
– Смузи. Для здоровья полезно. Будешь?
– Смузи, – закатил я глаза. – Чем тебе обычный компот не угодил?
– Ты в каком веке живешь, Эмиль Багратович?
– В нормальном, где люди нормальной едой питаются, а не вашими этими смузи.
– Шеф, давно хотел спросить: а вот ты когда молодой был, пером писать удобно было или чернила на бересту капали? А одежду ты себе сам шил, или крестьяне помогали? И как там татаро-монголы, сильно лютовали?
– Не знаю, не застал. В мое время все больше в барский наряд облачались да во фраке за хлебом ходили, карету лошадью запрягали да с извозчиком на Купеческий рынок ехали.
– Да ты раритет, – заржал Ринат.
– Мне сорок два, – напомнил я подрастающему поколению, которое слово «страх» вообще не знало.
– Да?
– Никакого уважения к старшим, – посетовал я. – Жми на гашетку, иначе следующий твой транспорт точно будет каретой, а ты в нем – с побитой тыквой.
– Да как скажешь, барин, – хмыкнул Ринат.
Поставил свой стакан в подстаканник и так даванул на газ, что меня на сидение отбросило, а этот чумной решил гонки устроить по центру города.
Ему-то ничего не будет, все штрафы на фирму придут, вот главбух моя обрадуется. К слову, это единственная женщина, которая вводила меня в благоговейный трепет. Фюрер в юбке, но работу свою знала от и до и так мне бухгалтерию вела, что ни одна зануда из налоговой не могла докопаться. Фрекен Борисовна Бок мы ее называли за глаза.
Я молчал, а Ринат мое молчание как-то по-своему воспринял и продолжал развлекаться на дороге. Я посмотрел на ремень, на племянника и снова на ремень.
Он с юзом развернулся у едальни, где отбывала трудовую повинность вчерашняя чертовка, и обернулся, сверкая глазами:
– Мы на месте, ваше благородие.
– На обратном пути мне песню включишь.
– Какую?
– Еду в Магадан, – решительно кивнул я, выбираясь на улицу.
– Лето, солнце, жара. Прелестницы, променадничающие по тротуарам, глаз радуют, да? – язвил Ринат, запирая машину.
– А то. Может, усадьбу себе в деревне прикупить?
– И сотню душ крепостных не забудь, – подсказал племянник.
– Отменили право крепостное, – тяжело вздохнул я, – иначе я бы тебя первым продал. Тут жди!
– Э, нет, Эмиль Багратович, с тобой пойду, не могу я это пропустить. Никогда не видел, как тебе кто-то физу чистит. Погодь, камеру включу. Засранец, да, я помню.
Я вздохнул, приготовился, нацепил на лицо самое зверское выражение, которого очень боялись все мои подчиненные, и вошел в гудящее помещение.
Нимфу свою нашел безошибочно: она стояла за стойкой и наливала в пластиковый стакан колу.
Красивая, чертовка, ну невыносимо красивая. И живая. Глазки зеленые сверкали, когда она на посетителей смотрела.
Посмотрел на ее улыбку и вкус губ вспомнил, до сих пор на языке, зараза, чувствовался. Я чувствовал, что начинаю возбуждаться.
А когда Лукерья волосы поправила, выбившиеся из смешного чепчика на ее голове, встал в стойку, что тот охотничий пес, почуявший добычу.
– Шеф, палишься, – прошипел мне на ухо Ринат, – перезагрузи сервера-то, а то вид как у местного блаженного.
– Шел бы ты, – посоветовал я.
Расправил плечи, снова вернул себе суровый взгляд и пошел к стойке. Люди при виде меня начали расступаться, а Лукерья наконец меня заметила.
И так недобро скривилась, обжигая ничем не прикрытой неприязнью!
Я не понял – это она меня обокрала, или я ее? Или я о чем-то не знаю?
– Добрый день, – сквозь зубы процедила она, – чего желаете?
Я, по-моему, в аут ушел. Глубокий.
Во-первых, мне давно никто не решался хамить, а эта глазами сверкала и нос морщила, словно таракана на столе увидела.
А во-вторых, кто из нас виновен?
– Портмоне, – прогремел я.
– У меня такого блюда нет, – отрезала она и громко добавила: – следующий!
Я почувствовал, как мои брови медленно поднимались на лоб.
– Девочка, ты знаешь, с кем говоришь? – прошипел я тоном, от которого обычно у моих подчиненных седеют волосы.
А этой хоть бы хны!
– Знаю. Вы Барсиков.
– Барсов!
– Без разницы, – отмахнулась девица.
– Девочка, ты не много ли…
– Моя смена окончена, вас обслужит кто-то другой, – улыбнулась она и дунула в подсобку так быстро, что я не успел среагировать.
Я обернулся к Ринату – тот давился у входа от хохота, надув щеки, как хомяк. Племянник поднял большой палец, мол, удачно прошли переговоры, шеф. Кошелек на месте, девчонка уже голая в гостиничном номере.
Я на пятках развернулся, подошел к выходу и рыкнул:
– Служебка где?
– С той стороны.
Рванул на улицу, обошел здание и успел аккурат к моменту, когда моя чертовка вылетела на улицу. Заметила меня, резко остановилась на расстоянии метра и заозиралась по сторонам.
– Попалась, птичка?
Она свела брови у переносицы, залезла в карман, и мне в лицо полетело мое портмоне:
– Да на, забери, там все равно денег не было!
Я от шока даже портмоне на подлете в воздухе поймал. Это она мне, что ли, предъявила за то, что я в кошелек мало денег положил?
– Девочка, ты себе не представляешь, что я могу с тобой сделать, – предупредил я, медленно делая шаг вперед.
– Убьете? В бетон закатаете? В рабство продадите? – выстреливала она словами, пятясь задом.
– В полицию сдам.
Я упер руки в бока и придавливал ее взглядом к асфальту. Чертовка даже не думала пугаться, задиристо так смотрела и мелкими шажочками отходила назад.
– Доказательств нет.
– Полный вагон свидетелей.
– А я тогда тоже вас сдам в полицию, – нашла она ну просто убойный аргумент.
– Меня? – я ткнул себя указательным пальцем в грудь.
– А что, если вы Барсов, то неприкосновенный, да?
Впервые мне стало некомфортно оттого, что кто-то меня знает, а я его – нет. Ринатику выговор бы по макушке выписать, что плохо досье на девчонку собрал. Что-то важное он упустил.
Развернулась и с места рванула в противоположную сторону, только рюкзак на ее плечах и видели.
Что делать? Бежать за ней? Подключать начбеза?
Мне на плечо легла ладонь племянника.
– Высший пилотаж галантности, помноженный на умение виртуозно проводить переговоры, – язвительно заметил Ринат, – Эмиль Багратович, дашь мастер-класс, а?
