Тэсс из рода д'Эрбервиллей - Гарди Томас (читать книги .TXT, .FB2) 📗
«Тэсс из рода д’Эрбервиллей» не хотели печатать. «Если писатель когда-нибудь и плачет, – заявил Гарди, – то, вероятно, когда он впервые узнает, как дорого приходится платить за право писать на английском языке».
Роман был изрядно покалечен, прежде чем ему позволили появиться в свет. Впоследствии Гарди с трудом восстанавливал «изъятия», и борьба с издателями и критиками удручала его до крайности.
Автора «Тэсс» обвиняли в безнравственности, осуждали за пессимизм. «Пусть наконец будет правда», – отвечал писатель. Им действительно овладевали тягостные думы, и воображение рисовало мрачные видения, но нравственное чувство не изменяло ему, и не колебалась в нем вера в человека. Многострадальная Тэсс тянется к свету, к радости, жаждет счастья – столько в ней, в этом простом человеке, жизненных сил, светлой неустрашимой любви. Мэриэн, Изз, Рэтти – все они привлекают душевностью, чувством верной дружбы, способностью поступиться личным интересом. Люди труда, чистые сердцем и сильные духом, воодушевляли Гарди. В народной среде находит он образы мужества, трезвость и прямоту суждений, бескорыстие помыслов и поступков, искренность и возвышенность чувства.
В романе «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» неоднократно встречаются описания сельских работ – жатвы, молотьбы, копки свеклы. Это отнюдь не фон и не декоративный элемент, а часть картины, нечто в ней столь важное, без чего не составить цельного впечатления и не оценить по достоинству глубокий демократизм идейных и эстетических устремлений Гарди.
Тэсс, ставшая матерью внебрачного ребенка, терзает и томит «свое трепещущее сердце всеми муками сожаления, какие только может придумать одинокое и неопытное существо…». Потребность быть полезной и независимой приводит ее на полевые работы, и здесь, среди тружеников, начинают рассеиваться ее нравственные горести, она преображается и спокойно смотрит в глаза людям.
В изображении Гарди интимные – радостные и драматические – переживания обычно не изолированы от повседневности, от всего будничного распорядка. Страстные порывы чувств возникают и в самой обыденной обстановке. Предметы, явления привычного обихода способствуют у него полноте и цельности воспроизведения характеров, в передаче тонких и сложных моментов чувства достигается впечатление живой реальности и простоты, восторженное удерживается в рамках естественного, не переходит в выспреннее. Сцена дойки коров оказывается сценой лирического объяснения, страстной и значительной, и маленький штрих невольно и очень кстати вызывает теплую улыбку: «Старая Красотка в недоумении оглянулась; видя, что подле нее, вопреки всем обычаям, установившимся с незапамятных времен, сидит не один, а двое, она сердито подняла заднюю ногу». Это как раз после взволнованного шепота Клэра: «Я… я не знал, что делаю. Я не хотел быть дерзким. Я предан вам всей душой, Тэсси, милая!»
Гарди не разгораживает стеной романтичное и обыденное, он и не путает их, не мешает в безликое одно. Он оживляет примелькавшееся, поворачивая его необычной стороной, может оттенить, расцветить его привнесением необычной подробности или столкнуть и обнажить контрасты.
Когда Тэсс и Клэр едут под дождем по размокшей дороге с бидонами молока (гл. XXX) и Клэр, волнуемый одной страстью, тревожимый одной мыслью, ждет, что же скажет ему любимая, согласится ли стать его женой, в ответ он слышит «только хлюпанье копыт по грязи да плеск молока в бидонах». На фоне неба вырисовываются развалины старого замка. Клэр рассказывает о нем, о древнем нормандском роде д’Эрбервиллей – настроение перемежается, контрастными слоями набегают и сплетаются ассоциации, лирическая тема усложняется, а в конечном счете в маленьком эпизоде разматывается сложный клубок мыслей, беспокоивших автора. Величественная Эгдонская степь и железнодорожная станция со слабым светом закоптелой лампы – «жалкой земной звезды, которая, впрочем, имела в некотором смысле больше значения для обитателей мызы Тэлботейс и всего человечества, чем небесные светила, хотя далеко ей было до них», – реальная картина и вместе с тем иносказание, образы-символы, возбуждающие неприязненное чувство к цивилизации, отталкивающей своим бездушием, механической жестокостью.
В повествовании о батрачке Тэсс раскрывается не только лирическая тема – писатель говорит о жизни простого человека и о судьбе английского крестьянства.
Дарбейфилды – могикане старой английской деревни. Они принадлежат к числу семей, которые, по словам Гарди, составляли в прошлом ее костяк. Их гонят из родных мест «в интересах нравственности», и горестная судьба батрачки Тэсс – эпилог большой трагедии.
Роман «Тэсс из рода д’Эрбервиллей», как и многие другие произведения Гарди, указывает на глубокую внутреннюю связь его творчества с сельской Англией, с ее потрясениями в кризисную эпоху.
В первой трети XIX века в английской деревне еще сохранялось мелкое крестьянство как особый социальный слой. На родине писателя в Дорсетшире и соседних юго-западных графствах многие обычаи, черты быта и нравов патриархальной Англии держались сравнительно долго. Однако к концу века от прежней деревни почти не осталось и следа. Исчезли мелкие землевладельцы и пожизненные арендаторы, не работавшие на чужих фермах, проявлявшие известную самостоятельность и независимость по отношению к помещику и фермеру. Оседлые батраки вытеснялись «бродячими». Рушилось длительное постоянство внешних связей, исчезала многовековая традиция, были, как говорит Гарди, «преданы вечному забвению деревенские легенды – огромная масса незаписанного фольклора, местная хроника, местная топография и терминология».
Многим персонажам Гарди, хотя бы той же Мэриэн, Изз или Рэтти, свойственна вера в судьбу. «Они выросли в глухих деревушках, где фатализм глубоко пустил корни», – поясняет автор. Слепая вера в господство неведомой и неотвратимой силы, характерная для сознания патриархального крестьянина, оставляет в их душе заметный след, производит пагубное влияние: парализует волю, склоняет к смирению. Она одновременно притупляет и некоторые отрицательные чувства. Подруги Тэсс не испытывают к ней зависти, злобы – личные неудачи, драматические события принимаются ими просто: «так угодно было судьбе». Конечно, они руководствуются не только фаталистической формулой: они искренне восхищаются Тэсс, любят и уважают ее, признают ее нравственное превосходство. Психологический анализ у Гарди обычно глубок и точен, не ограничивается поверхностным и очевидным, раскрывает мотивы поведения в их сложности и противоречиях. Это в равной мере относится к Изз Хюэт, к Энджелу Клэру и к Алеку д’Эрбервиллю. Последний представлен отнюдь не лубочным злодеем.
Смирение чувств и стоическое достоинство нередко служили в более ранних романах Гарди залогом перемены к лучшему: в итоге судьба оказывала милостивое снисхождение своей жертве. Так, например, было с Элизабет-Джейн («Мэр Кестербриджа»). Не то здесь: смирение и стоицизм девушек-батрачек не приносят им ни отрады, ни утешения. В ходе событий проясняется, почему именно «так было суждено», раскрываются реальные истоки «роковых» горестей, редеют и тают упования на благодетельную силу смиренной кротости.
Когда в 1912 году Гарди готовил собрание своей прозы, он объединил – на основе общности замысла, темы, принципа изображения – «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» и шесть других романов («Под деревом зеленым», «Вдали от обезумевшей толпы», «Возвращение на родину», «В лесном краю», «Мэр Кестербриджа», «Джуд Незаметный») в серию «Романы характеров и среды». В них представлена сельская и провинциальная Англия 30—80-х годов XIX столетия. Описывая ее быстро меняющийся облик, нарастание противоречий между городом и деревней, автор создает целую систему образов-символов, в которых с отчетливой наглядностью выразилось его отношение к этому конфликту.
Действие романов Гарди, а также его повестей и рассказов обычно связано с одной и той же местностью на юге Англии, с родным ему краем. Пользуясь старинным наименованием, он называет его Уэссексом. В Средние века здесь, в Дорсетшире, где родился писатель, и прилегающих графствах, было одно из королевств древних саксов. Уэссекс, «восхитительный», как отзывается о нем писатель, – образ неповторимый и многогранный. Это и природа милого края, воспетая им, и простой его люд, изображенный с любовью, и многовековая его история, запечатлевшаяся в характерах, быте, нравах, в памятниках старины.
