Только для мертвых (СИ) - Гриньков Владимир Васильевич (библиотека книг TXT, FB2) 📗
– Чего руками-то сучишь, деревня?
«Деревня» – это было очень обидно, и если бы не Кочемасов это произнес, а кто-то другой, Богдан уже давно размазал бы этого наглеца по стенке, но сейчас он только побагровел и отвел взгляд.
– Что так долго? – спросил недовольно Кочемасов.
– Буквально только что контракт подписали, Павел Константинович.
Кочемасов резко и требовательно протянул вперед руку, и понятливый Воронцов положил перед ним на стол папку с контрактом. Кочемасов читал контракт долго и вдумчиво, после чего бросил его на стол и опять поднял глаза на своих гостей.
– И что дальше? – спросил он.
– Пара дней уйдет на то, чтобы устроить все бумажные дела, – ответил Воронцов. – Потом сбрасываем деньги на счет в Англии. Сразу после этого Бэлл начинает отгрузку оборудования. Через десять дней после получения от нас денег оборудование уже придет в наш порт.
– Значит, две недели как минимум?
– Да, Павел Константинович.
– На заводе все готово?
– Там уже ждут оборудование. Как только транспорт из Англии прибудет, завод приступит к монтажу.
Кочемасов повернулся к Богдану:
– Твои люди готовы?
– Да.
– Смотри у меня, чтоб без неприятностей. Под охрану груз бери сразу же, как только он пройдет таможню. Если хоть один болтик пропадет, я тебя… – Кочемасов сжал пальцы в кулак так, что даже хрустнуло.
– Все будет нормально! – вытянулся в струнку Богдан.
Кочемасов отдал еще кое-какие распоряжения, не без любопытства расспросил о Бэлле и вскоре дал понять, что аудиенция окончена. Воронцов и Богдан дружно поднялись.
– Работайте, работайте, – напутствовал их Кочемасов.
Он выглядел вялым, и казалось, что он заснет сразу, едва за гостями закроется дверь.
– Я на несколько дней уеду, – сказал Воронцов.
– Куда?
– В Лондон, к Бэллу. Он меня пригласил.
Кочемасов широко раскрыл глаза, будто проснулся от подобной новости.
– С какой стати? – осведомился он. – У тебя разве нет работы?
– На пару дней я могу вырваться.
– Не можешь! – жестко отрезал Кочемасов.
Возникла пауза. Воронцов не знал, что и сказать. И Кочемасов тоже молчал, глядя на собеседника почти враждебно. Под его взглядом Воронцову даже жарко стало. Богдан преданно таращился на Кочемасова, не совсем понимая, что происходит.
– Бэлл меня пригласил, – повторил наконец Воронцов. – Я обещал, что приеду. Неудобно получается, Павел Константинович.
Кочемасов расцепил на животе руки и почесал ухо.
– Ты поедешь, Саша, – произнес он неожиданно доброжелательным тоном. – Но не сейчас. Позже… – Выдержал паузу. – Когда придет отгруженное Бэллом оборудование.
Он говорил вроде и добродушно, но что-то нехорошее в его интонации послышалось Воронцову, а что – Воронцов еще не мог понять.
– Я не люблю неожиданностей, Саша. Ты меня понимаешь? До тех пор пока отправленные согласно подписанному тобой контракту деньги не вернутся к нам в виде оборудования, ты останешься в России.
Вот что? Заложником, стало быть. Чтоб не исчез, переправив предварительно за границу пятнадцать миллионов долларов.
– Я не ожидал такого от вас, – оскорбился Воронцов.
– Э-эх, Саша, мы много чего друг от друга не ожидаем – до поры, – все так же добродушно сказал Кочемасов, а глаза смотрели настороженно. – Дружок твой, Зубков, тоже ведь ничего плохого никому прежде не делал…
При упоминании о Зубкове Воронцов дернулся и процедил сквозь зубы:
– Во-первых, он мне не друг, а просто знакомый…
– А все остальное – и во-вторых, и в-третьих, и в-десятых – верно, – сказал с усмешкой Кочемасов. – Мальчик сделал нам ручкой, всех облапошив.
– Если вы мне не доверяете…
– Знаешь, чего я особенно не люблю? – перебил его Кочемасов. – Когда ты в позу обиженного встаешь. У тебя тогда из ушей дым идет и выглядишь ты очень потешно.
Богдан за спиной Воронцова хмыкнул, словно тоже увидел этот самый дым.
– Если вы мне не доверяете, я уйду из «Дельты», – все-таки закончил свою мысль Воронцов. – С завтрашнего дня.
– Никуда ты не уйдешь, – отчеканил Кочемасов, и вдруг его лицо стало совсем каменным. – От меня просто так не уходят.
Он никогда не произносил каких-то конкретных угроз. Он будто и не угрожал вовсе. А все равно сразу становилось не по себе. Воронцов услышал, как тяжело задышал за его спиной Богдан. Его тоже пробрал, наверное, хозяйский гнев.
– Загранпаспорт у тебя с собой? – спросил неожиданно Кочемасов.
– Н-нет, – с запинкой ответил Воронцов, почему-то растерявшись.
– Дома?
– У матери. На прошлой неделе к ней ездил, паспорт выложил и забыл.
– Привезешь.
– Да, – кивнул Воронцов, все еще не совсем понимая.
– Ты не понял, наверное. Мне привезешь, – сказал Кочемасов.
Воронцов почувствовал, что его лицо багровеет. Но Кочемасов не собирался щадить его самолюбие.
– Пусть твой паспорт у меня полежит, – продолжал он. – Недельки две, потом заберешь.
– Мне еще к матери надо съездить, чтобы его забрать.
– Вот и съездишь. Завтра. Билет твой где?
– Какой билет? – не понял Воронцов.
– До Лондона. Ты ведь уже взял билет?
– Да.
– Где он?
Воронцов молча достал билет из кармана.
– Давай сюда! – требовательно протянул руку Кочемасов. – От греха подальше… Ого, на двенадцатое число. Быстро же ты засобирался.
Он сложил билет и небрежно бросил его в ящик стола.
– Я мог бы его сдать, – пробормотал Воронцов.
– Богдан его сдаст. А ты свой паспорт мне завтра не забудь завезти.
Кочемасов отвернулся к окну, давая понять, что им не о чем больше толковать.
Воронцов и Богдан вышли из кабинета.
– Да, Полкан сегодня не в духе, – сказал Богдан сочувственно.
Полканом он называл Кочемасова. Того звали Павел Константинович, если сокращенно – Пал Константиныч, и если и отчество подсократить, то как раз Полкан и получался. Воронцов скрипнул зубами. Такого унижения он давно не испытывал.
– Брось, – посоветовал Богдан. – Забудь. Просто он мужик очень жесткий.
«Не жесткий, а просто сволочь», – хотелось сказать Воронцову, но он не осмелился – замечал иногда, что Богдан Кочемасову нашептывает. Ему даже временами казалось, что Богдан специально и приставлен за ним, Воронцовым, присматривать.
Вошли в лифт, Богдан нажал кнопку первого этажа.
– Сейчас поедем в «Лас-Вегас», Шурик, – сказал он. – Водочки попьем – и все забудешь. Мало ли в нашей жизни огорчений. Да, а что это там Кочемасов про друга твоего говорил? – полюбопытствовал он.
– Про какого друга?
– Зубков, что ли, его фамилия? Что за человек?
– Это тот, который на три миллиона «зеленых» насобирал кредитов, отправил их за кордон и сам туда уехал, – неохотно пояснил Воронцов.
– И с концами, – вспомнил эту историю Богдан. – Да-да, было дело. Молодец кореш, своими руками кует собственное счастье. Он тебе не говорил перед отъездом, где собирается осесть?
– Да не знал я ничего! – взорвался Воронцов. – Для меня самого его исчезновение как кирпичом по голове!
– Ну-ну, не кипятись, – сказал примирительно Богдан.
Двери лифта открылись.
– В «Лас-Вегас», – сказал Богдан. – Я вижу, что ты в горячке и на подвиги готов. А там водочки попьем…
Они как раз проходили мимо дежурного милиционера.
– Хорошо водочки попить, а? – обратился Богдан к милиционеру.
Сержант опешил от такой наглости и на всякий случай сделал страшные глаза.
– Во, точно я сказал, – определил Богдан. – Там тоже живые люди, Шурик, – в милиции-то.
На улице они сели в богдановскую машину.
– Командуй, шеф! – усмехнулся Богдан и завел двигатель.
– В «Лас-Вегас»! – зло бросил Воронцов.
– Вот это я понимаю. Вот здесь ты молодец.
Глава 3
О «Лас-Вегасе» Воронцов не слышал ничего хорошего и поэтому никогда прежде в этом ресторане не бывал. Чутье его не подвело, оказывается: в полутемном зале ресторана сидели крепкие ребята с бритыми затылками, и все они были как на подбор – такие лица Воронцов не раз видел на милицейских стендах. Неприветливое место. Но Богдан был здесь своим. У него обнаружилось неожиданно много знакомых, и едва ли не с каждым из сидящих за столиками он перебросился хотя бы парой фраз.
