Дожить до весны - Павлищева Наталья (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

Прибежал Юра только на следующее утро, как раз успел проводить своего папу на фронт.

Мама Юрки бежала за мужем, цеплялась и кричала, что не пустит:

– Да на кого ж ты нас бросаешь?

Бабушка даже обругала ее:

– Дуся, прекрати! Что ты голосишь, словно на кладбище провожаешь, а не на фронт?

– Не увижу я его больше, чувствую, что не увижу.

– Не говори глупостей! Разве так мужей на фронт провожают?

Женька тоже считала, что Юркина мама провожает как-то неправильно. В фильмах суровых, но одновременно радостных мужчин провожали такие же женщины – сильные, уверенные в скорой победе своих мужей, сыновей, отцов. Они пели красивые песни, а вовсе не вопили дурными голосами. Конечно, после таких проводов побеждать врага было легко. Нет, не легко, но как-то… обязательно, что ли… В победе не сомневался никто, даже мысли такой не возникало, было только страшно, что ранят или убьют.

Но тетю Дусю не остановить, голосила, даже когда вернулась домой. За ней расплакались Юркины сестрички Таня и Оля, бабушка забрала их в комнату Титовых и дала по конфете, чтобы отвлечь. А потом посадила Женю читать маленьким сказку, а сама отправилась в кухню обсуждать дальнейшие действия с соседками и со Станиславом Павловичем. Мама снова ушла в свою больницу, Мила убежала в институт. Юрка улизнул на улицу. Жене очень хотелось туда же, чтобы узнать новости, но девчонки так жалобно на нее смотрели, что пришлось читать. Женя читала «Айболита» и думала о том, как погонят немцев.

Она даже не заметила, как посреди текста о больных бегемотиках вдруг пропела:

На нее с изумлением и страхом смотрели четыре глаза.

– Да! – зачем-то объявила Женька и закончила припев песни из популярного фильма: – Весь советский народ за свободную Родину встанет! Поняли?

Девчонки дружно кивнули.

– А ваш папа вернется героем. Скоро. Совсем скоро. Поняли?

Снова кивок.

Ночью была воздушная тревога!

Утром по радио передали, что доблестные советские зенитчики одержали победу, возле станции Дибуны был сбит один вражеский бомбардировщик, остальные испугались и удрали. А над Кронштадтом и вовсе сбили четыре самолета врага. Дети кричали ура!

Станислав Павлович показал Жене с Юркой Дибуны и Кронштадт на большой карте, которая висела у него в комнате. Юрка попытался объяснить что-то про проклятый юнкерс, но Жене все равно, главное, что его сбили. Правда, было немного страшно, ведь эти Дибуны совсем рядом с Ленинградом, не дальше, чем место, где Титовы снимали дачу.

Утром прилетел папа, сходил на свой завод и пришел домой, чтобы собраться, их переводили на казарменное положение.

Бабушка тревожно поинтересовалась:

– Лев, ты думаешь это надолго?

Обычно называла его Левушкой, а тут полным именем. Женьке стало не по себе. Какая-то эта война не такая, как в кино…

Папа сказал, что надолго и что ошибка горсовета, что город не готовят к длительной обороне.

Мама возразила, что папа пессимист, таким был всегда, что товарищ Сталин на посту, обо всем знает и в случае необходимости пришлет Ленинграду помощь! А еще что немцев очень скоро погонят до самого их Берлина и даже до Ла-Манша. И добавила, чтобы Женя не вздумала нигде повторить папины слова, а ее слова повторять можно и даже нужно. Слова не про папу, а про немцев и Ла-Манш. Чтобы победить, особенно такого страшного и коварного врага, надо в победу верить.

Женя спросила, неужели папа не верит в победу? Папа ответил, что, конечно, верит, просто знает, что она не будет скорой.

– Еще двух дней хватит?

Папа вздохнул:

– Боюсь, двух лет будет мало.

Двух лет?! Финская длилась одну зиму, и то казалось, что вечно. А если финны начнут обстреливать Ленинград? Бабушка рассказывала, как это страшно – артиллерийская бомбежка.

Женя поинтересовалась у Станислава Павловича, где этот Ла-Манш. Тот объяснил, что пролив Ла-Манш между Европой и Англией, и показал на карте. А потом показал им с Юркой Ленинград. Друзья ужаснулись: это же так далеко! Юрка тут же заверил, что советские танкисты со всем справятся, Красная Армия победит и обязательно сбросит немцев в Ла-Манш! Он мечтал стать танкистом и считал, что это лучший род войск, презирая остальные. Ну, разве что авиацию признавал… немного…

Юрка принес линейку и измерил расстояние от Ленинграда до Кале, посчитал в уме, нахмурился, но тут же перемерил – от Бреста до этого самого Кале. Все правильно, нужно же от советской границы. По растерянности на его лице было понятно, что снова получилась внушительная цифра, но, чуть подумав, Юрка бодро сообщил:

– Полторы тысячи километров. При средней скорости танка… пусть пятьдесят километров в час – нужно всего-то тридцать часов! Да, двое суток!

Станислав Павлович возражать не стал, только сокрушенно покачал головой и ушел в кухню ставить чайник.

Юрка и сам понимал, что перегиб, а потому чуть смущенно пояснил Женьке:

– Даже если не по прямой, не по шоссе и не на максимальной скорости… все равно быстро погонят.

Но Женя подумала, что папа прав, это может продлиться долго. Если финнов отодвигали от Ленинграда всю зиму, то немцев придется двигать куда дальше…

Финляндия объявила Советскому Союзу войну! Вот глупые, неужели прошлая война их ничему так и не научила? Ведь побьет же их Красная Армия и погонит до самых их Хельсинки. Станислав Павлович что-то говорил об угрозе для Ленинграда с севера.

Дача, которую Титовы уже несколько лет снимали у родственников Станислава Павловича, совсем недалеко от Ладожского озера, в Борисовой Гриве, места там прекрасные, но опасно: финны близко. Если война, значит, там могут быть бомбежки, потому мама решила, что Женя останется дома с бабушкой.

Женя не против, ведь Юрка теперь будет жить с мамой и сестренками, а с ним не скучно. Он не как другие мальчишки, не вредничает, а что опекает и ее, как маленькую, так пусть. Сейчас война, мужчины должны защищать женщин и детей – так сказала бабушка, правда, не про Юрку, а вообще. Но Юрка как-то вдруг сразу стал солидней и старше, теперь он единственный мужчина в своей семье и даже временно ее глава. Женька смотрела на приятеля, мучась вопросом о том, каково это – быть главой семьи в одиннадцать лет.

Если бы еще не эти военные ограничения…

Как они надолго? Во время финской вон сколько со светомаскировкой насиделись, всю зиму, пока финны не запросили пощады. Когда же немцы запросят?

Война, значит, нужно снова заклеивать окна крест-накрест, как в позапрошлом году, и соблюдать светомаскировку? Мама сказала, что да.

Женя с бабушкой клеили. Нарезали газеты длинными полосками и крест-накрест наклеивали на стекла. Бабушка сказала, что это убережет стекла от вылета в случае близкого разрыва снаряда и взрывной волны. Женя ужаснулась:

– Какого снаряда?!

Но потом вспомнила, что в финскую тоже боялись снарядов и взрывной волны, однако все обошлось. Тогда была зима, и мама предложила клеить не полосы, а снежинки, располагая их в ряд, чтобы выглядело новогодним украшением окон. Понравилось не только Женьке и папе, весь их дом поклеил на стекла такие ряды снежинок.

Но теперь лето, снежинки будут выглядеть нелепо. Надо придумать что-то другое, решила Женька, но, как назло, ничего интересного в голову не приходило.

Хоть бы поскорей эта война закончилась, а то стоят прекрасные летние деньки, а она все испортит. Женя спросила Юрку, думает ли он, что война испортит все каникулы, или еще останется время купаться и загорать. Словно забыв собственные рассуждения о скорости передвижения советских танков, он ответил совсем как Женин папа:

– Думаю, это надолго. Все так говорят.

От досады Женька обозвала приятеля дураком. Юра только посмотрел как-то серьезно-серьезно и покачал головой. Ой, подумаешь, взрослый нашелся! Глава семьи… Ему одиннадцать, а Жене вот в ноябре десять будет. Правда, ему в январе целых двенадцать. Как несправедливо, Юрка всегда будет старше на эти почти два года и всегда будет этим гордиться и зазнаваться. Однажды Женя подумала, что зато может прожить дольше его на два года. Так и заявила. Юрка тогда тоже посмотрел долгим внимательным взглядом и сказал, что главное не сколько, а как прожить.