Урочище смерти - Точинов Виктор Павлович (книги бесплатно без txt) 📗
Сюда бы Ждану сейчас, сестрица старшая ничего не боялась и заговоры не забывала. Но не было больше Жданы, пять дней минуло, как нашли ее тело рядом со срубом. Отыскали ее поутру, на теле ни царапины, а сама холодная, чужая, только глазами, мутными и широко открытыми, во мрак смертный вглядывается. Так и не смежили ей веки, не дала себя ослепить сестрица, и в смерти на Чернобога с вызовом глядела.
Стоя у сруба, Беляна вглядывалась в темноту, пытаясь разобрать что там прячется среди деревьев. Прабабка говорила, что Хозяин мертвыми владеет, зубами железными их кости грызет. Беляна испугалась своей прежних мыслей, – а вдруг накликает и сейчас выйдет из леса Ждана, мертвая, холодная, мутными глазами своими на нее посмотрит?
Не ее это место, не Белянкино. Не ей ночами по чаще бродить, заговоры плести назначено было – Ждане. Не она с детства учила наизусть слова, оберегавшие мир от тьмы. А на смену Ждане Радимира росла, меньшая сестрица, в ней сила крепкая была, прабабка с гордостью улыбалась, глядя как та над узелками сидит, а днем обереги вяжет, сидя на пеньке, вон там дальше, у разбитой перуном ели, торчавшей сейчас в темном небе, как кол в тыне, ждущий вражьей головы. Но мала еще Радимира, не устоять ей ночью против силы, что спит в лесу.
Будто ей, Беляне, устоять?
Лес ожил под порывом ледяного ветра, принес запах дыма из родного очага. Застонала ель, зашуршала ветками.
Ледяные пальцы пробрались под рубаху, заставив кожу покрыться мурашками.
На миг показалось, что в темноте вспыхнули и погасли два рыжих огонька. Вроде глянул кто недобро. Беляна достала нож из-за пояса. Ладонь вспотела. Рука, сжавшая рукоятку дрожала, да нет, не только рука, вся она тряслась, как яблоня, с которой настырные мальчишки пытаются стрясти едва поспевшие плоды.
Нет Жданы, нет ни Радимиры, ни прабабки рядом. Ей стоять придется. В одиночку.
От теней, блуждавших под деревьями, отделилась одна. Беляна изготовилась, но тотчас же опустила нож. К ней приближался огромный пес.
Испугалась Седого, глупая. От облегчения к глазам подступили слезы. Пес подошел ближе, присел на задние лапы, лизнул руку, сжимающую рукоять ножа. Язык, ледяной и шершавый, скользнул по коже. Беляна потянулась потрепать пса по загривку, когда клыки впились ей в запястье. Хрустнула кость, руку пронзила острая боль. Беляна закричала, упала, задыхаясь, навзничь, приложилась о столб, подпиравший сруб, – снова хрустнуло, теперь в спине.
Пес сжал крепче челюсти, мотнул башкой, – и отхватил кисть, все еще сжимавшую нож. Беляна продолжала кричать, а пес теперь вгрызался ей в чрево, терзая и пастью, и когтистыми лапами. После задрал морду, перепачканную кровью, черной в ночной мгле, глянул на жертву глазами, горящими огнем. Древнее зло смотрело на Беляну из этих глаз, – вовсе не дух пса-стража, но то, что спало в здешних лесах. Она хотела спросить: почему?! – но уже знала ответ.
Нельзя прерывать заговор.
Теряя сознание, уплывая куда-то по черной седой реке, Беляна из последних сил протянула уцелевшую руку к растерзанному животу, обмакнула ладонь в кровь и впилась коченеющими пальцами в землю.
– Мертвым крепкий сон, – прошептала она за миг до того, как пес принялся жрать ее кишки.
Последнее, что она почувствовала, – как от ладони вниз убегает тепло, останавливая, усыпляя то, что готовилось вырваться из-под земли. И умерла с улыбкой: все же справилась, дурочка.
Часть первая
Избушка в лесу
Глава 1. Неспокойный пассажир
Таллинкой проехали спокойно и мирно, за Кингисеппом свернули на Гдовское шоссе, и на тридцать седьмом его километре хозяин машины начал подавать признаки жизни. Заворочался в багажнике, стал чем-то долбиться, – может кулаками или головой, но скорее нащупал монтировку или другой металлический инструмент.
Услышал хозяйское шевеление и поднял тревогу Пупс, он ехал на заднем сиденье, ближе всех к багажнику.
– Дал маху ты, Колюня, – укоризненно сказал Головач, выключив музыку и тоже услышав доносящиеся сзади звуки. – Стареешь, видать.
Колюня сделал виноватое лицо и пожал необъятными плечищами. Многословием он не отличался. Зато имел поставленный удар. Кулак размером с дыньку-колхозницу гарантированно обеспечивал клиенту несколько часов отключки. Рауш-наркоз, как называл это Головач, самый образованный в их маленькой компании (без малого три курса Политеха одолел перед зоной на вечернем, не хрен собачий, почти незаконченное высшее).
Осечек у Колюни не случалось. Ни тогда, в девяностые, когда Головач, Колюня и третий их компаньон, ныне покойный, впервые освоили доходный промысел. Ни теперь, когда отсидели, откинулись и вновь взялись за старое, пригласив на вакантное место новобранца Пупса.
Правда, в старые времена возить хозяев в багажнике не требовалось, хозяева спокойно себе лежали где-нибудь в укромном месте, в кустиках, когда их реквизированные тачки стремительно наматывали километры. Но пока Колюня валил лес в Мордовии, а Головач шил верхонки в Забайкалье, технический прогресс не дремал, порадовав автовладельцев поганым изобретением под названием «иммобилайзер». Вернее, для владельцев изобретение до поры казалось полезным. Пока они, владельцы, не встречались с кулаком Колюни и не отправлялись в душный тесный багажник, вместо того чтобы спокойно отдыхать в кустиках, на свежем воздухе.
Проблему оклемавшегося хозяина надо было как-то решать, но поначалу Головач отнесся к ней наплевательски. Дескать, действуем по старому плану: до нужного поворота час езды, а там еще десять минут проселком – и приедем в давно присмотренное и подготовленное место, где и состоится задушевный разговор. Багажный сиделец вылезет, расскажет, что надо (пин-коды обнаруженных в бумажнике карт, например), отдаст иммобилайзер, – и отправится с камнем на шее в бездонную болотную топь, к другим таким же лохам в компанию. И никакие водолазы, никакие аквалангисты никого и никогда в этой торфяно-илистой жиже не найдут.
Но сначала надо выбраться в Псковскую область. «Перехват», Головач знал точно, разворачивают лишь в пределах региона. Облюбованное болото находилось уже за административной границей.
– А если гайцы тормознут? – встревожено спросил Пупс. – Сразу стук услышат и все прорюхают…
Блатными словечками он щеголял, поднахватался (Головач же, напротив, старательно их исключал из лексикона), но опыта отсидок не имел. Даже в СИЗО ни разу не кантовался. И категорически не желал таким жизненным опытом обзаводиться.
– Седьмой раз едем, ни разу не тормознули, – отмахнулся Головач. – С чего бы вдруг? Но если что, не остановимся, пойдем в отрыв. Областные дэпээсники на «десятках» рассекают, быстро отстанут.
И впрямь, трасса 41К-005, в просторечии Гдовское шоссе, как нельзя лучше подходила для поездок с криминальным грузом. Асфальт неплохой, притопить можно от души, а движение слабое. Некому и некуда ехать. На первом участке, до Сланцев, – всего две деревушки на полсотни километров пути, среди сплошных лесов и болот. Сами Сланцы – с тех пор как позакрывали градообразующие сланцевые шахты, – превратились в натуральный город-призрак: ни работы, ни денег в райцентре не стало и народ разъехался кто куда. А упирается дорога, уже на Псковщине, в Гдов – город он, конечно, древний и славный, в летописях хрен знает сколько веков назад упомянутый, но сейчас дыра дырой, глухое захолустье даже по псковским меркам.
Короче, по дороге ездят мало. И ментам пастись на ней никакого интереса нет, они держатся поближе к трассам с плотным трафиком.
Пупс сам все это знал и выдвинул новый довод:
– А если у него волына? Если сдуру шмалять в салон начнет?
Головач призадумался. Пленника толком не обыскивали, действовать надо было стремительно. Забрали барсетку, увидели: телефон, ключи от машины и бумажник в ней, – и запихнули обмякшее тело в багажник.
Конечно, на дворе не девяностые, когда на блатного при стволе или даже на бизнесмена с боевым шпалером напороться было легче легкого. Но и сейчас такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. К тому же поди знай, чем он там стучит. Звук вроде металлический… Долбанет по стенке бензобака – искра, взрыв, групповая кремация и себе, и похитителям.
