Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Варя была не то чтобы красивая, но очень милая. Именно это слово повторял Сеня про себя. Особенно когда Варя одевалась не по-мальчишечьи, а приходила в красном с белыми горошинами платье, в красных же туфельках и с вишневыми шариками-сережками… Жаль, что одевалась она так совсем не ради одноклассника Персикова… И кажется, не читала его рассказов.
Кстати, литературная слава вице-президента Сенечки ни для кого в компании друзей не играла никакой роли. Подумаешь, рассказы! Матвей сочинял, например, песни и не раз выступал уже на школьных концертах. Варя умела лепить глиняную народную игрушку, и ее работы были на районной выставке. Двоюродный братец Андрюша считался весьма способным учеником в художественной школе. Таланты других Уков не проявлялись пока столь ярко, но все было впереди. А про Маркони и говорить нечего.
Так что Сеня был здесь “на общем уровне”. Ну и слава Богу, он и не хотел иного. И ничуть не обиделся на прозвище Абрикос, которое получил от Матвея при первом знакомстве. Варя тогда сказала, что в классе зовут Сеню Персиком, а Матвей заметил:
– Мелковат ты для персика. Абрикос – другое дело. Он той же породы, но помельче.
Все посмеялись, а Варя разболтала об этом в школе. С той поры Сеня и там сделался Абрикосом. Варе он пообещал намылить шею, но это так, для порядка. Потому что уже тогда поглядывал на нее с тайной нежностью…
Сеня думал, что никто про его чувства не догадывается. Но сейчас оказалось, что Антошка понимает все.
Антошка повозился на ржаво-скрипучей раскладушке и спросил прямо, но ласково:
– Варя – она хорошая, верно?
Тепло прошло по Сене. И он не стал отпираться, только смущенно посопел.
– А Маркони глупый, – продолжал Антошка. – То есть он вообще-то умный, но насчет Вари – наоборот…
Сеня засопел сильнее. Антошка же сделался совсем откровенным:
– Но это ведь и хорошо, верно?
– Что… хорошо? – выдавил Сеня.
– Что Маркони ничего не понимает. Варе это надоест, и она… разберется наконец…
– В чем?..
– В том, что ты самый лучший из ее друзей.
Сеня грустно хмыкнул. В том смысле, что, во-первых, вовсе она не разберется, а во-вторых, разве он самый лучший? Откуда Антошка это взял? Чтобы увести в сторону совсем уж неловкий разговор, Сеня пробормотал:
– Самый лучший у нас знаешь кто? Андрюшка Сухорук. Он маленький, незаметный, но он добрее всех. Всегда все понимает и надежный…
– Я знаю. Но я ведь не об этом, ты не притворяйся, будто не догадываешься…
– Сдаюсь, – сказал Сеня. – Ты не обижайся… Я ведь человек, а… притворятельство – это типичная человеческая привычка, ты сам говорил.
– Да… Я и по себе вижу. Сегодня днем тоже дурака валял.
– Когда?
– Ну, когда спрашивал: что такое любовь? Будто не понимаю…
– Значит, понимаешь?
– Конечно. Это когда люди… или капли… оказываются как бы на соседних вершинах кристалла и между ними прямая грань – самое короткое расстояние. И ясный резонанс одинаковых магнитных потенциалов…
– Ох, Кап… ты загнул! Может, это по-вашему, а…
– Это по-всякому!
– При чем тут кристалл?
– Потому что Вселенная вся устроена как кристалл. Мы это еще в первом классе проходили. И законы кристалла диктуют живым существам свои правила.
– Никогда не слыхал про такое. Ни в школе и нигде… Кристалл – он же твердый. Решетка из атомов. А во Вселенной столько всего, разного… Ну, вот вы сами – капли. Разве капли похожи на твердые хрусталики?
– Бывают ведь и жидкие кристаллы… И к тому же нельзя все понимать буквально, —сказал Антошка похоже на профессора Телегу. – Имеются в виду общие принципы…
– Кристаллическая природа любви, – усмехнулся Сеня. Антошка в ответ шутить не стал, объяснил серьезно:
– Да… Только она очень разная, эта природа. Любовь потому что разная…
– Я смотрю, Кап, ты во всех земных делах разобрался, – сказал Сеня. Без насмешки, даже с уважением.
– Но ведь в самом деле! Во-первых, бывает любовь к девочке…
Сеня даже испугался:
– У тебя, что ли, тоже?
– Нет… Но если бы не улетать мне так скоро… и если бы не ты… я бы не был такой глупый, как Маркони.
“Этого еще не хватало!” – подумал Сеня. Без ревности, а только со страхом за Антошку. Мало, что ли, ему и без того переживаний?
Антошка сказал:
– А бывает ведь любовь и к родителям, к сестрам и братьям. И к друзьям… По-моему, дружба – это как любовь к брату.
– Может быть… – подумав, согласился Сеня. – Если настоящая…
– Ты счастливый, что у тебя есть брат.
– А у капель бывают?
– Да. Но у меня нет…
Сеня опять протянул руку, положил на птичье Антошкино плечо: “Хочешь, я буду?”
Антошка положил свою ладонь на Сенину руку. Молча сказал: “Да”.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Сыскное бюро “Лошаткин и К°”
Владелец магазина “К Вашим услугам” Степан Степаныч Лошаткин жил неспокойно. Ежедневно, ежечасно испытывал он два чувства. Одно – это жажда предпринимательства и прибыли. Другое – страх. Потому что Степан Степаныч был уверен: получать хорошую прибыль и не нарушать законы в нашей жизни невозможно. А нарушать законы и при этом не бояться Степан Степаныч не умел.
Фокусы с мороженым, которое Лошаткин продавал под маркой заграничного, – это была мелочь. В конце концов съеденное мороженое не оставляет следов и поди докажи, где его сделали: в Мельбурне или в Нижне-Индюшанске? Но Лошаткин боялся покупателей: они могли устроить скандал, когда обнаружат, что он при продаже выдал фаянс Переплюйской артели за китайский фарфор, а шапку из искусственного меха за бобровую. Боялся налоговой инспекции, которая могла пронюхать о неучтенной валюте. Боялся, милиции, которая могла поинтересоваться:
“А что это за ящики сгрузили ночью у вашего магазина с неизвестной машины неизвестные молодые люди? И почему парижский коньяк “Маршал Мюрат” ощутимо отдает местной ново-калошинской резиной?”
Иногда Лошаткину делалось так страшно, что он подумывал: не продать ли магазин и не купить ли домик и участок в дачном кооперативе, чтобы заняться безобидным садоводством? Но тут же иное чувство – азарт и желание дохода, делалось ощутимее и пересиливали боязнь.
И еще одна причина не позволяла коммерсанту Лошаткину оставить свое дело. Больше милиции, налоговой инспекции, прокуратуры, судей и разгневанных покупателей Степан Степаныч боялся своей супруги Венеры Евсеевны. А супруга требовала однозначно: “Торгуй, Степа!” И держала дела мужа под неусыпным контролем. Это было ее главным занятием. Заботы о воспитании детей ее не обременяли, поскольку супруги Лошаткины были бездетны. Степан Степаныч и Венера Евсеевна верили картам, цыганкам, гороскопам и всяким другим предсказаниям. Во всех без исключения предсказаниях почему-то утверждалось, что дети принесут Лошаткиным кучу неприятностей и помешают делам. Те же гороскопы, кстати, обещали, что на определенном отрезке жизненного пути Степана Степаныча ожидает неожиданное путешествие, а за ним – “исполнение желаний и яркий звездный час”.
Ожидание звездного часа радовало. Но дальнее путешествие пугало. Почему оно – неожиданное? И куда? Уж не туда ли, где поселяют бизнесменов, которые чересчур смело обращались с законами о торговле и налогах?
Единственно, чего не боялся Степан Степаныч Лошаткин, так это рэкетиров. Потому что он исправно платил дань компании некоего Бори Хряка, а Хряк в свою очередь гарантировал подшефному коммерсанту защиту от других вымогателей.
Поэтому Степан Степаныч был крайне смущен и встревожен влетевшим в окно письмом с наклеенными буквами. Он тут же отправился к Боре Хряку, но тот прочитал бумагу с легкомысленной усмешкой, покрутил у виска пальцем, зевнул и сказал, что хочет спать. А Степа пусть идет домой, глотнет “Мюрата” (еще не разбавленного водой из реки Лосихи) и тоже ложится.
Борин совет не успокоил Степана Степаныча. А Венера Евсеевна добавила тревоги. Она высказала мнение, что трусливый Хряк просто не хочет связываться с опасным конкурентом. Скорее всего это какая-то новая и уверенная в себе банда. Ей палец в рот не клади. Сперва требуют пять тысяч, потом захотят пятьдесят, дальше – полмиллиона…
