Дама с рубинами. Совиный дом (сборник) - Марлитт Евгения (читать книги онлайн без txt) 📗
– Хорошо, я согласен, милая племянница, но знай и ты, что если признаёшь меня дядей, то обязана мне повиноваться.
Маргарита вдруг смутилась и, казалось, что-то поняла.
– Ах, вот что, – сказала она, покраснев, и положила руку на карман, в котором лежало полученное письмо. В глазах ее вспыхнул враждебный огонек.
Он взглянул на нее мельком и промолчал.
– Понимаю, – продолжила она решительно. – Ты мыслишь одинаково с бабушкой. Вы гордитесь, что мне предстоит такая блестящая будущность, и готовы встретить жениха с распростертыми объятиями, хотя никогда его не видели.
– Удивляюсь твоей проницательности.
Маргарита грациозно поклонилась и, посмеиваясь, поспешно пошла в коридор, где за комнатой госпожи Доротеи стала проворно распускать шнуровку платья. Она услышала, как ландрат вышел из галереи, и в ту же минуту на лестнице раздался голос ее отца. Мужчины поздоровались, вероятно, столкнувшись в дверях, которые сейчас затворились, и коммерции советник направился в свою комнату.
Отец ездил сегодня спозаранку верхом в Дамбах, пробыл там до полудня и только что вернулся домой. Маргарите очень хотелось его видеть, тем более что, когда сегодня утром он молча, с мрачным лицом, садился на лошадь и она весело поздоровалась с ним из окна, он едва кивнул в ответ и не сказал ни слова.
Сердце девушки больно сжалось, но тетя Софи ее утешила, сказав, что на него, вероятно, опять «нашло плохое настроение» и что в это время все избегают с ним разговаривать и даже встречаться. Лучшее для него лекарство – это верховая езда на свежем воздухе и стук фабричных колес, он и сам это знает. Когда вернется, будет обходительнее.
Повесив в глубину шкафа парчовое платье красавицы Доротеи, Маргарита хотела привести в порядок волосы, но услышала, что дверь из комнаты отца опять отворилась. Он вышел и быстро пошел вдоль галереи в сторону коридора.
Маргарита испугалась: она была раздета, да и вообще ей не хотелось, чтобы отец ее тут застал, но, не зная, в каком расположении духа он вернулся и как примет ее посягательство на прадедовское имущество, которое хранилось как святыня, она, неожиданно для самой себя, под влиянием овладевшей ею боязни залезла в шкаф, зарылась в шелковые юбки, словно погрузилась в шумящие волны, и притворила за собой дверцу.
Сразу же после этого в коридоре показался коммерции советник. Дочь смотрела на него в узкую щель дверцы. Ни верховая езда, ни шум фабрики в Дамбахе не стерли отпечатка мрачной меланхолии с этого красивого мужественного лица, что так пугала всех домашних. Он шел, задумавшись, с букетом свежих роз в правой руке мимо портретов предков, не обращая на них внимания. Только портрет красавицы Доротеи, прислоненный к шкафу у стены так, что ее очаровательная фигурка как будто выступала ему навстречу, произвел на него потрясающее впечатление. Он отступил назад, закрыв рукой глаза, как будто почувствовал головокружение. Испуг его был понятен: в красной гостиной портрет висел на освещенной стене и демоническая красота этого лица никогда не была такой впечатляющей, как здесь, в таинственном полумраке. Бормоча про себя какие-то слова, он схватил портрет и, как в припадке безумия, повернул его лицом к стене. Тяжелая рама ударилась о каменную стену и затрещала.
Молодая девушка ужаснулась, подумав, что он был один со своими мрачными мыслями в пустых, неубранных комнатах. Никто в доме и не подозревал, что он приходит сюда. Бэрбэ уверяла, что хозяин и ногой не ступает в коридор, что ему было очень плохо, когда он тут жил, иначе почему бы такому мужественному человеку дать отсюда стрекача и никогда потом не решаться войти. Теперь, однако, он был там, словно погребенный в сумраке, так как оттуда не доносилось ни звука.
Какое счастье, что отец не вернулся десятью минутами раньше! Если бездушный портрет привел его в такое невыразимое волнение, то что могло бы быть, когда бы он вдруг увидел перед собой эту несчастную женщину, словно живую! Это большое испытание для погруженного в меланхолию человека.
Глава 13
Ночью разбушевалась первая октябрьская буря. Всю ночь она выла и бесновалась, не переставая, над городом, а на рассвете понеслась по улицам.
Советница была очень раздосадована: ее нежные ноги ослабели, и она не решалась выходить из дома при сильном ветре, так что пришлось отложить визиты, которые она хотела нанести сегодня вместе с вернувшейся домой внучкой.
А Маргарита была очень довольна тем, что освободилась и могла заниматься чем хотела. Она сидела в гостиной бабушки и помогала ей вышивать великолепный ковер, который предназначался в подарок Герберту на елку, как ей было таинственно сообщено, а потом должен был лежать в доме молодых перед дамским письменным столом. И Маргарита своими проворными пальчиками вышивала букеты, по которым будут ступать ножки прекрасной Элоизы.
В четыре часа вернулся со службы господин ландрат. Его кабинет был рядом с гостиной, и в продолжение некоторого времени было слышно, как туда входили и выходили люди. Какой-то чиновник принес бумаги, жандарм пришел с докладом, слышались голоса просителей, и Маргарита подумала, что теперь глубокая, всегда строго охраняемая тишина в верхнем этаже старого купеческого дома нарушается жильцами, которые не носят фамилии Лампрехт.
Несмотря на бурю, в ту самую минуту, когда окна зазвенели от налетевшего порыва ветра, из Принценгофа была доставлена красиво оформленная корзина фруктов. Советница так обрадовалась этому знаку внимания, что у нее даже задрожали руки. Богато одарив и отпустив посланника, она поспешно прикрыла работу и позвала сына.
Ландрат остановился на пороге, словно был удивлен, что его мать не одна, потом подошел ближе, поклонившись в направлении окна, где сидела Маргарита.
– Здравствуй, дядя! – с ласковым равнодушием ответила она на его поклон, продолжая вышивать видневшийся из-под укрытия угол ковра.
Он слегка сдвинул брови и рассеянно взглянул на корзинку, которую держала перед ним мать.
– Странная идея гнать человека в такую погоду в город, – сказал он, – точно это не успелось бы.
– Нет, Герберт! – прервала его советница. – Фрукты только что сорваны и потеряли бы аромат, если бы полежали. К тому же ты знаешь, что там не пропустят и дня, чтобы не напомнить о своем существовании. Какие чудесные фрукты! Хочешь, я положу тебе грушу и виноград на тарелку?
– Премного благодарен, милая мама! Ешь их сама. Я не хочу тебя лишать того, что ты так любишь. Это прислано тебе одной.
С этими словами он вышел из комнаты.
– Он обижен, что внимание оказано не лично ему, – прошептала советница на ухо внучке, взяла очки и вновь села за работу. – Но разве может, разве смеет Элоиза действовать так открыто? Да, дитя, ты сама скоро испытаешь, что такое ревность, – добавила она шутливо, поддразнивая ее и возвращаясь к теме прерванного посланием разговора. Ей хотелось выудить у внучки признание насчет письма Виллингена.
Маргарита сожгла его еще вчера вечером и отправила отказ, но не проронила об этом ни слова. Она отвечала с дипломатической кротостью, внутренне возмущаясь, что бабушка так громко и непринужденно произносила имя отвергнутого жениха, как будто он уже принадлежал к их семейству. Это тем более оскорбляло, что неплотно притворенная дверь в соседнюю комнату все шире и шире приоткрывалась, и тот, кто там был, мог слышать от слова до слова неосторожную болтовню старой дамы.
Бабушка, правда, сидела спиной к двери и не могла знать, что та открыта, пока шум в соседней комнате не привлек ее внимания и не заставил с удивлением обернуться.
– Тебе что-нибудь нужно, Герберт? – крикнула она.
– Ничего, мама. Позволь только не затворять двери, у меня сегодня сильно натопили в комнате.
Советница тихо рассмеялась и покачала головой.
– Он думает, что мы говорим об Элоизе, а это, разумеется, для него лучшая музыка, – прошептала она внучке и вновь начала говорить о Принценгофе и его обитательницах.
