Невеста для капитана - Иванович Джанет (библиотека книг TXT) 📗
Иван собрал посуду и пошел следом за Стефани на кухню.
— Для меня будут какие-нибудь инструкции?
Стефани посмотрела на него долгим взглядом. Инструкций у нее было жуткое количество, но они не имели отношения к их первым постояльцам. Они касались любовных поцелуев, чувственных объятий и того, что ничего этого она не имела. Да, Иван Расмусен флиртовал с ней. Он внимательно следил глазами за каждым ее движением. Его поведение было дружеским, даже очень дружеским. Но он определенно избегал более близких отношений. К чему бы это? Она взяла посуду у него из рук и положила ее на мойку.
— Инструкций нет, — сказала она, — но у меня проблема с дверью туалета в моей комнате. Дверь заперта, а ключ я еще не получила.
Иван, казалось, был удивлен.
— Как заперта? Эти двери сроду не запирались. Ключей от них нет.
— Но где-то они есть. Я же говорю, что моя дверь заперта.
Иван взял печенье из вазы.
— Что ж, пойдем посмотрим.
Они поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж и прошли по коридору, который теперь был устлан восточной ковровой дорожкой в бордовых и бежевых тонах. Для себя Стефани выбрала самую маленькую гостевую комнату. Мелоди жила в комнате для прислуги в аттике под куполом. Люси и Иван занимали оставшиеся две. Хозяйская спальня и прилегающие к ней комнаты предназначались для клиентов.
Иван заглянул в хозяйскую спальню.
— Не собираешься же ты разместить здесь мистера и миссис Платц?
— Именно это я и собираюсь сделать. Это наша лучшая комната.
— Тетушке Тесс не понравится, что чужие спят в ее спальне.
— Я полагаю, она предпочла бы, чтобы в ней спал ты?
— Вот именно. Если не веришь мне, спроси у Мелоди.
— Я не очень доверяю Мелоди в области отношений с потусторонним миром. Вчера она заявила, что Тесс хочет шоколадных пирожных. Интересно, что она еще придумает.
Иван, остановившись прямо в центре спальни Стефани, смотрел на закрытую дверь туалета. Когда он обнял девушку за талию, лицо его было полно лукавства.
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты хочешь пригласить меня в свою постель.
Стефани отстранилась; по ее лицу было видно, что он угадал. Хотя и не для этого она повела его наверх, в его словах было достаточно правды, чтобы смутить ее. С каждым днем она все больше привязывалась к нему. «А ему, видимо, нравится ставить меня в неловкое положение, — подумала она с горечью. — Он постоянно дразнит меня, будто бы не сам отверг мое предложение на борту „Саваж“. Чувство юмора у него просто потрясающее. Должна же, наконец, восторжествовать справедливость. Иван Расмусен заслужил того, чтобы немного попотеть. Надо лишь понемногу подливать масла в огонь». Она опять прильнула к нему и взглянула в глаза.
— Ты прав. Я хочу затащить тебя в постель. Только, что ты там будешь делать?
Он, казалось, был удивлен, а улыбка на его лице стала шире.
— Не знаю. Возможно, что и ничего.
Стефани прижалась к нему сильнее.
— Будешь делать, что я скажу, а иначе — прочь с дороги, приятель.
— Ты угрожаешь мне?
— Угадал. По своей прошлой работе я кое-что понимаю в издевательствах и сексуальных домогательствах. Могу такое порассказать о том, что можно сделать с мужским телом, что у тебя волосы встанут дыбом.
— Мне нравится, когда ты бранишься.
— Я не бранюсь. Я предупреждаю. — Она легонько толкнула его в грудь. — Что-то на тебя не очень действует. Почему ты не нервничаешь? Ты постоянно выводишь меня из равновесия. Почему мне не удается сделать это с тобой?
Его глаза смотрели серьезно.
— Я давно потерял равновесие. Просто лучше это скрываю.
— Да ну? — воскликнула она. — Пираты всегда славились своей изворотливостью и коварством. А ты их прямой потомок. Неужели в тебе не играет пиратская кровь.
Иван отметил нотку недоверия в ее голосе. Он в ее власти, а она даже не отдает себе в этом отчета. Он вляпался по уши, а она только по пояс. Положение не из приятных, он не привык к такому. Надо вести себя очень осторожно, чтобы не сделать неправильный ход. В случае ошибки проиграет именно он. Иван продолжал держать ее в своих ставших вдруг неловкими объятиях, а она чувствовала себя легко и расслабленно, потому что могла теперь, в свою очередь, подразнить его.
«Сейчас я ее поцелую», — подумал он. Ее губы были приоткрыты в беззвучном смехе и выглядели удивительно нежными и зовущими. Отказаться от такой соблазнительной возможности — это преступление. Его рука скользнула по ее шее и изгибам плеча, и их губы слились в нежном поцелуе.
Стефани ждала, что он ее поцелует, но на такой поцелуй и не рассчитывала. Она думала, что это будет такой же полный бесстыдства и разврата поцелуй, как тогда в ванной, два дня назад.
То был, конечно, зажигательный, но не совсем серьезный поцелуй, стоивший этого повесы. На этот раз он получился каким-то изящным, нежным, вдохновенным. И поэтому Стефани чувствовала себя странно смущенной. Она откинула голову и посмотрела Ивану в глаза, проверяя правильность своего впечатления.
«Прислушайся, Стефани, — думал Иван, — присмотрись повнимательней. Разве ты не чувствуешь, что это любовь несет нас по своим волнам?»
Он опять поцеловал ее. Казалось, этим поцелуем он хотел убедить ее ответить взаимностью.
— Как с равновесием? — спросил он.
— Еще хуже, чем раньше.
— Отлично, ненавижу в одиночку мучиться от безнадежности и неуверенности.
Иван Расмусен и неуверенность? И тут она поняла. Он продвигался так медленно не потому, что был к ней безразличен. Он не торопился лишь потому, что берег ее. Берег по-настоящему. Он не хотел форсировать отношения. Боялся обесценить их банальной физической близостью. На губах ее заиграла улыбка.
— Кажется, я была глупой. Я нравлюсь тебе, ведь так?
«Нравится?» Иван застонал. С этой неотвязной мыслью о ней он просыпался каждое утро. Она — его солнце, и он вращается вокруг нее под загадочным и головокружительным притяжением, из которого намного труднее вырваться, чем из земного.
— Да, ты нравишься мне. — Голос его сорвался. — Ты очень нравишься мне.
— И ты мне нравишься, — откликнулась Стефани.
Она провела ладонью по его груди, испытывая удовольствие от прикосновения к твердым мускулам теплого тела под рубашкой. Она пробежала пальцами по шее и поросшему бородой подбородку. Она не могла догадываться о его конечных намерениях, но знала, что он приоткрыл ей самую потаенную и ранимую часть своей души. А по очевидному выпиранию молнии его джинсов поняла, что паутина, которой он умело обволакивал, сковала ее волю. В ней проснулось совершенно конкретное желание.
«Да он самый настоящий пират, — подумала она с радостью. — Он любил меня и соблазнял медленно, но верно, и я физически изнывала от этого».
— Как хорошо, правда? — спросила она, обвивая его шею руками и легко касаясь пылающими губами его губ. Он тоже обнял ее. От его мужской нежности стало несказанно уютно. Когда она прижалась к нему бедрами, то почувствовала на своем животе легкое движение.
«Стефани играет со мной», — подумал Иван. Она, наконец, осознала свою безраздельную власть. Она заставляла его распаляться все больше с каждым недвусмысленным движением тела. Она шептала ему, что хочет его. И, бог свидетель, он хотел ее тоже. Он выгибал ее стан и добрые намерения отчаянно сражались в нем с первобытным желанием. Он понимал, что исход битвы предрешен, и поцеловал ее глубоко и страстно, почти потеряв рассудок. Иван мучительно сжал ее в объятиях, его рука властно обхватила ее бедра, и молния джинсов, казалось, не выдержит, когда язык его блуждал у нее во рту, доставляя огромное наслаждение. Он чувствовал, что теряет контроль над собой от огромного желания владеть ею, но сознавал, что еще не время. Он клял все на свете и все еще прижимал ее к себе, пытался утихомирить разбушевавшуюся плоть. Скоро он снова был в состоянии поцеловать ее, и на этот раз поцелуй был болезненно нежным и завершился тяжелым вздохом.
— Мне следовало сразу закрыть дверь в спальню, но сейчас делать этого уже не будем. Отложим до другого раза. Пусть это произойдет немного по-другому.
